Назад в будущее

Смеклоф
Назад в будущее

Когда на телефоне заиграла мелодия из фильма «Назад в будущее», Николай Николаевич вздрогнул. Сын никогда не менял рингтон просто так. В этом всегда был какой-то потаённый смысл. На экране мелькнула надпись «Доктор Эммет Браун», но Николай Николаевич младший сразу отключил звонок.

— Кто это? Почему не ответил?

— Подождёт. Мы с тобой разговариваем.

— Значит не ответишь? Может дашь, я сам посмотрю?

Сын криво ухмыльнулся, наигранно потянул время, покачивая телефон на ладони, но всё равно передал его через стол.

Николай Николаевич старший два раза стукнул указательным пальцем по экрану, копируя его жесты. Вспыхнула заставка, но тут же выскочило окно опознания с помощью сетчатки глаза.

— Откроешь?

Николай Николаевич младший покачал головой.

— Там личное.

Отец нахмурился сильнее.

— Ты же меня знаешь, я же все равно в него…

— Попробуй!

Николай Николаевич старший склонил голову на бок, но поморщился и выпрямился. Сын подскочил, невольно взглянув за соседней столик, где сидела многочисленная охрана, но отец уже махнул рукой, чтобы никто не дёргался. Охотничий зал ресторана предусмотрительно освободили от посторонних, и кроме крепких парней с внимательными глазами, трёх официантов, принявших охотничьи стойки и многочисленных чучел и голов на стенах, больше никого не было. Николай Николаевич старший в последнее время не жаловал чужих. Он любил охотиться и Пожарские котлеты, по крайней мере раньше.

— Три вида дичи, и ничего лишнего, — проговорил Николай Николаевич младший, а когда отец поднял бровь, добавил: — Ты же хотел оценить нового шеф-повара, а сам не притронулся.

Отец даже не взглянул на тарелку с дымящейся котлетой и по-походному нарезанными овощами и зелёным горошком. В кажущейся небрежности чувствовался мишленовский шик.

— Не меняй тему!

Прозвучало как предупреждение, но сын лишь поджал губу.

— А ты продолжай бороться, — тускло выдохнул он. — Тебя что, собственная жизнь интересует меньше, чем моя?

— Моя жизнь почти закончилась, и я хочу быть уверен, что ты не развалишь то, что я выстраивал все эти годы.

— Вот, значит что ты думаешь? Что я угроблю твою компанию? Тебя только это волнует? Отдай телефон!

Николай Николаевич старший покачал головой, снова скривился и выпрямился.

— Ну, и пожалуйста. Ты всё равно никогда в него не влезешь! Тем более, как ты сам сказал, всё почти закончилось, — сын передёрнул плечами и встал. — Пойду в сортир!

Отец взглядом остановил напрягшуюся охрану и пристально смотрел, как младший идёт мимо чучела вставшего на задние лапы медведя и покачивал его телефон в трясущейся руке. Другого пути не было. Не зря же он готовился две недели. Собирался выкрасть проклятый мобильник, но раз уж всё случилось само собой, пора действовать. Он с трудом встал, опираясь на трость. Скрипнул потемневший от времени дубовый паркет. Его вроде бы привезли из княжеского поместья, он даже вписался в новую обстановку, но со старым домом так и не расстался. Сохранил нерушимые, слишком крепкие связи. Слишком… Николай Николаевич старший поморщился.

— Я в Заречье, а вы задержите его тут, по крайней мере, на полчаса.

Двое из шестерых крепких парней с внимательными глазами, кивнули и остались сидеть. Остальные привычно окружили шефа и двинулись к выходу. А он сунул в карман телефон сына и едва сдержался, чтобы не обернуться. Казалось, чучело медведя заревёт дурным голосом, и младший сразу выскочит в зал и всё поймёт. Николай Николаевич поморщился. От неприятного разговора теперь всё равно никуда не деться, сын взбесится, но терять больше нечего. Чтобы отойти спокойно, надо разобраться, что он затеял. Нельзя позволить ему всё разрушить.

В машине Николай Николаевич на всякий случай попробовал влезть в чужой телефон по своей сетчатке. Несколько раз перевернул его, просканировал сверху, снизу, боком, но проклятые технологии всё равно не пропустили. Поэтому он позвонил секретарю. Отступать уже поздно. Он вытащил свою старенькую Нокию и нажал на кнопку шесть с буквами «РСТУ», на которой был запрограммирован номер его личного помощника.

— Пусть готовят всё в лаборатории. Буду через полчаса.

Водитель на его заявление, только шмыгнул носом, но ничего не сказал. Добраться до подмосковного исследовательского комплекса компании за полчаса, вряд ли получится. Платную трассу еще не открыли, а телепаться по объездным дорогам придется значительно дольше. Но у старика, как за глаза называли Николая Николаевича старшего, были свои причуды. Он будто бы выпал из времени и цеплялся за прошлое, с каким-то маниакальным упорством. Ездил на старой машине, звонил по допотопному телефону, носил старые вещи и говорил всем давно известные истины.

Они тащились около часа. Машина охраны висела на хвосте, как приклеенная, даже проехала через ряд шлагбаумов одновременно с поседевшим от времени мерседесом хозяина.

Чтобы избежать почетной встречи и многочисленной свиты, Николай Николаевич приказал ехать на подземную парковку для погрузочных работ. А потом вместе с четырьмя крепкими парнями с внимательными глазами, загрузился в большой лифт и поднялся на четвёртый этаж. Он устал даже от этого, самого короткого маршрута, но продолжал делать вид, что всё нормально. Привык за долгие годы — везде и всегда делать вид, что всё нормально: что по-прежнему на коне и всё может.

Охрана в фойе вытянулась по стойке смирно и старик им привычно кивнул. Он бы даже остановился и спросил, как поживают их близкие и учатся дети, но сегодня не мог. Сын наверное уже бросился в погоню. Проклятые часы тикали в ушах всё быстрее и быстрее. Скоро стрелки сойдутся и наступит самый последний бой в его жизни. Поэтому Николай Николаевич ни на кого не обращал внимания, а старательно цеплялся палкой и ослабевшими ногами за ковролин коридора, пока не добрался до нужного кабинета и не дёрнул ручку.

— Господин Харченко, мы так рады…

— Кто мы? — автоматически пошутил он.

Буква «ы» ещё висела в воздухе, когда охрана мягко отжала его к стене. В сияющую неоновыми лампами лабораторию влетели двое из четырех. Крепкие ребята быстро прошли между столов до окна и развернулись. Оборудование испуганно перемигивалось и даже тонко пищало, но в остальном всё было именно так, как должно быть в современной, высокотехнологичной лаборатории.

— Чисто!

— Сам вижу, — вздохнул старик.

Иногда они перегибали палку. Будто за долгие годы без происшествий больше не чувствовали собственной надобности и хотели выслужиться, как старые цепные псы, которые по тридцать раз на день облаивает соседей. Что ему тут может угрожать? Или они чуют его беспокойство, но не могут понять откуда подступила угроза? Слова сына эхом отдавались в голове: «всё почти закончилось». Что же ты задумал паршивец?

Николай Николаевич махнул, чтобы крепкие ребята убирались обратно за дверь, и подошёл к начальнику лаборатории, протягивая руку.

— Хорошо, что гранату не кинули, — пошутил тот, облизывая губы и неловко пожимая хозяйскую ладонь.

Хозяином, он его, правда, тоже не считал. Не мог понять его аналоговый мозг. Сам-то он жил в мире больших данных и нейронных сетей, и много раз рассказывал друзьям, как старик попросил завести ему аккаунт в поисковой системе. У него самого не получилось, а обращаться к сыну почему-то не захотел: то ли стеснялся, то ли не доверял. Ходили слухи, что они не ладят. Хотя видимых причин для этого не было.

Начальник лаборатории поправил модные очки в роговой оправе и протянул папку с отчетами. Они давно разошлись по всем департаментам и были тридцать раз перепроверены. Так что просмотр бумаг, был бюрократическим аналогом хлеба с солью. Его ждали, ему рады, и старик всё ещё хозяин компании, пусть и такой же номинальный, как его охрана.

Николай Николаевич пробежал глазами по столбцам и спросил:

— Ни одного сбоя?

— Полностью безопасно, — закивал начальник лаборатории и зачем-то прижал возвращенную папку к груди.

Ему всегда было не по себе в присутствие старика. Каждый раз казалось, что тот снова начнет спрашивать про всем очевидные вещи, которые всегда так сложно объяснить. Попробуй расскажи, как столько разной информации умещается в маленькую коробочку, и чтобы с ними ознакомиться, нормальным людям даже не надо печатать их на бумаге. Но в этот раз было особенно страшно. Его желание опробовать на себе «чужегляд» в условиях абсолютной секретности, повергло инженеров в панику. Многие говорили, что старик специально приперся к ним, чтобы втихую закрыть проект, который курировал его сын.

— Тогда давайте не будем тратить время.

Николай Николаевич прохромал к белому креслу в центре лаборатории и сел. Его плечи сразу же расслабились, а дыхание перестало быть таким прерывистым и хриплым. Лаборанты аккуратно водрузили на его голову шлем и застегнули ремешок на подбородке. Сразу же начались короткие, едва ощутимые разряды слабого тока. Нельзя сказать, что неприятные, скорее будоражащие. Седые волосы встали дыбом, а до ноздрей долетел едва различимый запах озона.

— Аппарат снимает ваши показания и строит карту ваших нейросвязей, — прокомментировал начальник лаборатории.

— Зачем? — заёрзал в кресле старик. — Её же уже делали два года назад?

— Протокол безопасности. За это время она изменилась, надо апгрейдить… то есть обновить, тогда в случае непредвиденной ситуации можно восстановить…

— Какой ещё ситуации? — Николай Николаевич попытался приподняться, но ноги его не держали.

— Это протокол…

— Никаких ситуаций, вообще всё сотрите, когда я уйду, — надул щёки старик.

Начальник лаборатории закивал и, хоть его лицо всё еще пылало, заставил себя успокоиться. Никто и не думал, что всё пройдёт гладко. Младший предупреждал, что надо действовать очень медленно и аккуратно, иначе старший может сорваться с крючка. Времени осталось очень мало и, если вдруг он сегодня откажется испробовать на себе «чужегляд», то другого шанса уже не будет.

— Конечно, мы сотрём все ваши данные, господин Харченко.

Шлем перестал жужжать и выстреливать электрическими разрядами, из него выдвинулись переливающиеся радужным сиянием очки.

— Теперь вам надо закрыть глаза, а теперь поморгать. Снова закрыть. Теперь смотрите на дверь, там табличка. Видите, что написано?

— Никто не должен знать много о своём будущем. Буду знать о будущем много — поставлю под угрозу собственное существование, — прочитал Николай Николаевич. — Что это за чушь?

— Цитата из одного старого фильма, — пробормотал начальник лаборатории, продолжая менять настройки в планшете. — Ее мало кто помнит, поэтому можно только прочитать на самом деле, а не по памяти… такую уж выбрали, извините. Теперь всё готово.

Повисла неловкая пауза. Вроде как надо было спросить, чего вам на самом деле нужно, но начальник лаборатории боялся его спугнуть и не выполнить приказ младшего, поэтому молчал. А Николай Николаевич старший будто в последний раз взвешивал, стоит ли вообще это делать.