Жертва любопытства

— Входите, я не сплю!

— Она проснулась! Сказал быстро Гарри в приоткрытую дверь и тут же убежал.

Лана, тяжело вздохнув, встала и, держась за стену, поплелась к лестнице. Обеими руками держась за перила, она медленно втаскивала себя по ступенькам на второй этаж. Молодая цыганка сидела на кровати, обхватив голову руками.

— Меня Лана зовут, а тебя? — Сказала Лана и села на стул, напротив.

— Камилла. — Ответила девушка. Вся ее спесь куда-то улетучилась, и она посмотрела на Лану испуганными глазами. Лана достала из кармана пачку сигарет, зажигалку и десять банкнот по сто долларов, прикурила сигарету и протянула пачку девушке

— Нет, нет, я не курю, но я люблю табачный запах, моя бабушка всегда курила трубку. — Лана пододвинула к ней деньги

— Это твои! Ты рассчиталась ими с нами за дорогу.

Камилла машинально дотронулась до выреза своего платья, и быстро убрав руку, и равнодушно сказала:

— Раз рассчиталась, значит твои!

— Где ты их взяла? Если украла, лучше скажи честно, я не буду вызывать полицию, а Гарри отвезет тебя на то место, где мы тебя сегодня подобрали.

Цыганка испуганно замотала головой.

— Мне их жених дал, чтобы я сделала прическу перед свадьбой.

— Что-то подсказывает мне, что в загс ты так и не попала. Давай рассказывай, что у тебя случилось, а я потом решу, что с тобой делать. Девушка налила себе стакан воды, залпом его выпила и начала свой рассказ.

Камилла.

Камилла выросла в традиционной цыганской семье. Она была последним ребенком и единственной дочерью. У нее было еще три брата, старшему — тридцать пять лет, среднему — тридцать два, а младший был всего на семь лет старше Камиллы. Ей же на прошлой неделе исполнилось восемнадцать. Два старших брата были полной копией ее отца. Сколько себя помнила Камилла, он никогда ничего не делал, только ел, спал, смотрел телевизор да поколачивал ее мать. Мать же тянула на себе всю семью. Рано утром она уезжала в город на маленьком автобусе, взяв с собой только колоду карт, а вечером возвращалась с полными сумками еды и бутылкой водки для отца. Весь вечер готовила, кормила, убирала дом, стирала белье, а перед сном обязательно мыла отцу ноги и падала от усталости. Утром все начиналось сначала. Старшие братья Михаил и Николай старались полностью подражать отцу. Они рано женились, взяли себе в жены цыганок с их хутора и привели их в свой дом. Когда их жены стали уезжать по утрам в город, который находился в пятнадцати километрах от их хутора, матери стало жить не легче. Теперь в ее доме было трое взрослых бездельников и пьяниц, да еще и внуки, за которыми также нужно было следить, убирать, стирать и кормить их. Младший же сын Ромка был полной противоположностью своих братьев. Он жалел мать и старался, чем мог помогать ей. Так как половину населения их хутора составляли русские семьи, то Ромка всегда находил для себя у них работу. Помогал строить дома, копал огороды, чистил сараи. А когда ему исполнилось 14 лет, то сбылась его детская мечта — председатель взял его на работу пастухом. Ромка, сидя верхом на молодом жеребце, с кнутом в руке чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он очень любил животных, и они слушались одного его с полуслова, так что кнут он имел скорее для красоты, чем для устрашения. Роман лихо держался в седле, и все девчонки их хутора были в тайне влюблены в высокого стройного и загорелого цыгана. Камилла тоже очень любила брата, он всегда приходил домой с гостинцем для нее. Это могло быть, что угодно от букетика красной земляники до шоколадки, которые Камилла просто обожала. На особом положении в доме находилась только бабушка. Старая цыганка, которую побаивались не только жители поселка, но даже отец и братья Камиллы. По хутору ходили слухи, что она ни то ведьма, ни то колдунья. И только самые отчаянные люди приходили к бабушке с просьбой погадать или приворожить кого-нибудь. Бабушка обожала внучку, постоянно держа ее при себе, она оберегала Камиллу от задиристых братьев и от домашней работы и всегда говорила ее, что та создана для другой жизни и большой любви. Иногда, когда к бабушке приходили люди, она просила Камиллу оставить их наедине. Но, чаще всего, девочка следила из- за бабушкиной спины, как та раскладывает карты, переворачивает чашки с кофейной гущей или водит золотым кольцом на ниточке по фотографиям, и что говорит при этом людям. Когда Камилле исполнилось восемь лет, бабушка настояла на том, чтобы девочку отдали в хуторскую школу. Училась Камилла с интересом, ей легко давались все предметы, и она быстро стала считаться одной из лучших учениц школы, несмотря на то, что была единственным цыганским ребенком, посещающим ее. Однажды, когда Ромке уже исполнилось восемнадцать лет, на их хуторе остановился большой автобус и грузовая машина бродячего цирка. Когда они проезжали мимо у них начала рожать кобылица, роды были тяжелыми, и кобыла могла умереть. Циркачи обратились к жителям за горячей водой, а из машины было слышно тревожное ржание. Когда председатель узнал, в чем дело он незамедлительно послал за Ромкой. Стоило молодому цыгану зайти в загон и остаться с роженицей наедине, как ржание прекратилось, и через полчаса кобыла удачно ожеребилась. Директор цирка в благодарность за оказанную помощь решил дать бесплатное представление для жителей хутора. Большинство хуторян видели цирк впервые. Для Ромки было отведено почетное место — у самой арены. Он с восхищением наблюдал, какие трюки выделывают воздушные гимнасты, как виртуозно орудуют различными предметами жонглеры. А звери слушаются дрессировщиков, и какие потрясающие фокусы показывает карлик с игральными картами. Но больше всего его поразила своей красотой и меткостью молодая русская девушка — метательница ножей. Роман влюбился в нее с первого взгляда и попросил директора цирка взять его с собой. Директор пожилой лысеющий мужчина с большими рыжими усами, чувствовал себя в долгу перед этим красивым цыганским юношей и разрешил ему поехать с ними, если тот согласиться убирать клетки животных. Ромка летел домой словно на крыльях, но, когда он сказал своей семье, что на рассвете покинет хутор с цирком, отец пришел в бешенство. Он понял, что теряет одного из своих кормильцев и, разбив в кровь ему лицо сапогом, сказал:

— Если, ты сейчас не повинуешься моей воле, то больше ты для меня не сын и дорога домой для тебя будет закрыта навсегда. Камилла, наблюдавшая всю эту сцену из своего закутка, разрыдалась и бросилась Ромке на шею. Ромка вытер рукавом кровь с лица, крепко обнял сестричку и вышел из дома. Больше она его не видела. Сначала девочка очень скучала по брату и часто плакала, уткнувшись в бабушкино плечо, но со временем боль разлуки утихла и ее жизнь вошла в привычное русло. Между тем Камилла росла и расцветала на глазах. В четырнадцать лет она уже слыла первой красавицей на хуторе и завидной невестой. Отец же в свою очередь думал, как повыгоднее продать дочь. И он бы продал ее, не задумываясь, еще 2 года назад старому зажиточному цыгану, у которого месяц назад умерла жена от побоев, предложившего ему новенькую иномарку за дочь, если бы не бабушка. В тот страшный день, когда отец сообщил Камилле свое решение, она прибежала к бабушке с полными глазами страха и слез. Тогда больная старая цыганка встала с постели и, опираясь, на деревянную клюку вошла в комнату, где за столом пили водку и громко смеялись отец, братья и будущий муж Камиллы. Она стукнула клюкой по полу, и все посмотрели на нее. Смех моментально прекратился и тогда она каким-то низким и чужим голосом сказала:

— На ракир акадяке, ром! На кэр акадяке! *— и прошипела:

— Только через мой труп! Еще раз, посмотрев на отца, она повернулась и вышла. Обняла внучку и утешительно сказала

— Не бойся, детка, пока я жива, никто не посмеет тебя насильно выйти замуж!

Два дня и три ночи отца мучили боли в животе, его сильно тошнило и рвало. На четвертый день изнеможенный отец приполз на коленях к бабушкиной постели и тихо сказал:

— Мишто, мишто! Эмекес! ** И заплакал.

— Джя дэвлеса, ром! ***

______________________

Примечание:

*— Не говори так, цыган! Не делай так!

**— Хорошо, хорошо! Прости! ***— Иди с богом! Цыган!

Следующую ночь все спали спокойно. Но спустя почти год серьезно заболела бабушка. Она угасала очень быстро на глазах у Камиллы. Вызывать врача она запретила, да и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она скоро умрет. Но умирала старая цыганка долго и очень болезненно. Камилла не отходила от ее постели и спала около нее на старом лоскутном одеяле. Как-то среди ночи бабушка вдруг перестала бредить и, достав из-под подушки вялое яблоко попросила Камиллу съесть его. Как только Камилла проглотила кусочек, бабушка затихла и обмякла. На девятый день после похорон пьяный отец позвал Камиллу

— Больше защищать тебя не кому! Завтра же едешь с другими женщинами в город на заработки, а посмеешь ослушаться, забью до смерти! И ехидно рассмеялся!

Так закончилась безмятежная жизнь молодой цыганки. Но большой город ничуть не испугал Камиллу, напротив он манил ее своими афишами и витринами, кинотеатрами и барами, но больше всего ей нравились игровые автоматы. Она всегда выигрывала, а когда охранники переставали пускать ее, она смотрела им в глаза и они, словно кролики под взглядом удава расступались. Камилла понимала, что она стала обладать какой-то необъяснимой силой над людьми, но как ей правильно распоряжаться, пока не знала. Она привозила в дом больше всех денег и продуктов, сама стала одеваться по последней моде, покупала в дом бытовую технику и разные модные журналы. Вот только обувь она не покупала никогда, с детства любила ходить босиком, поэтому носила только свои единственные старые сандалии, а осенью и зимой заношенные чуть ли не дыр сапоги без каблука. Отец понимал, что такая добытчица стоит огромных денег и отказывал всем сватам. Но месяц назад, когда Камилла шла с автобусной остановки домой, неся как всегда полные пакеты, рядом остановился новенький серебристый Лексус, за рулем сидел молодой цыган с бледным прыщавым лицом и стеклянным взглядом. На худой груди у него болтался огромный золотой крест, усыпанный драгоценными камнями, который стоил, наверное, дороже, чем дом Камиллы. На заднем сиденье Лексуса сидели два местных парня с такими же стеклянными глазами

— Тебя подвезти? Красивая? — произнес противным писклявым голосом водитель.

— Проезжай мимо! Дерзко ответила она и быстрым шагом свернула к дому. Зайдя домой Камилла сразу бросилась к окну, серебристый Лексус еще несколько минут постоял, а потом сорвался с места. Дурные предчувствия мучили Камиллу всю ночь, и они ее не обманули. На следующий день около их дома остановились три одинаковых, начищенных до зеркального блеска джипа. Из второй машины вышел мужчина двухметрового роста и открыл переднюю дверь, а из нее словно сказочный персонаж выпихнул сначала свое огромное пузо, а затем и самого себя небритый, весь увешанный золотом и бриллиантами седовласый цыган. Несмотря на то, что на дворе уже стоял апрель, его норковая шуба чуть-чуть не доставала до земли. Он и еще двое мужчин из этой же машины без стука вошли в дом Камиллы. Когда они через полчаса вышли, судьба Камиллы и единственного сыночка цыганского барона, избалованного девятнадцатилетнего наркомана, была решена. Свадьба была назначена на 27 апреля. С этого дня отец запретил Камилле выходить из дома. Две недели к ним больше никто не приезжал, и она уже начала думать, что весь этот кошмар ей приснился, но за три дня до назначенной даты, к ней без предупреждения явился ее будущий муж, за ним шли две русские женщины, одна несла длинные черный полиэтиленовые пакеты на молниях, другая несколько красивых коробок с обувью. Они, молча, положили все это на стол и вышли. А прыщавый цыганенок прогнусавил