Два снегопада

Глава 11

— Ну, за старый год, пусть все плохое уйдёт с ним, а в новом нам привалит счастья! — провозгласила тост Елена.

Все присутствующие поддержали ее.

Стол, накрытый дедом, ломился от праздничных яств.

— Видимо, все из закромов достал, — шепнула Тоня Григорию.

— Или из кошельков постояльцев.

— Что тоже верно. Подождите! — повысила она голос и начала озираться по сторонам. — А где же старички?

— И правда, — спохватился Григорий, — эльфы где?

— Спят, — бросил дед, опрокидывая в себя то, что ещё осталось на дне фужера.

— Как спят? Надо же разбудить! — нахмурилась Тоня.

— Попробуй разбуди их теперь, — засмеялся дед. — Сами усыпили, а теперь будить хотите? Так не бывает.

— Как это усыпили? — ничего не поняла Тоня.

— Да, как это? — вмешалась в разговор Татьяна.

— Что значит «усыпили»? — проворчал Вадим Иванович.

— А то и значит. Вот эта семейка, — дед мотнул головой в сторону Григория с Тоней, — с утра потребовали кофею для тех, — борода его дернулась теперь в сторону двери и взметнулась под потолок. — Кофеёк они глинтвейном накрыли — вот и результат. До следующего года не проснутся.

С этими словами дед вскочил и выбежал вон из гостиной.

— Что же это получается? От кофе в спячку впали? — Тоня переводила недоуменный взгляд с одного присутствующего на другого.

— И глинтвейном накрыли, — усмехнулся Артур, молчавший до сих пор. — Одним словом — чертовщина!

— Или сказка! — философски изрёк Григорий. — Раз надо им спать, пусть спят.

— Да-а-а, — протянул Саша, с восхищением поглядывая на красавицу Машу. — Чудной отель.

— Или чудесный, — заулыбалась та.

Дверь распахнулась, и в помещение сначала вползла огромная бочка, из тех, в которых в деревнях солят огурцы, а за ней дед, эту самую бочку толкающий. В бочке оказался колотый лёд, из которого торчало несколько бутылок шампанского.

— А у вас часы точные? — испуганно спросила Елена. — Как мы узнаем, что Новый год наступил, без телевизора-то?

— Все узнаем вовремя, — отрезал дед и ткнул пальцем в сторону камина.

Над ним висели часы с боем, старинные, из резного дерева.

— Вот они похлеще Кремлевских курантов: вовремя предупредят — вовремя Новый год обозначат.

Дед начал ловко выуживать шампанское из бочки: одну бутылку передал Григорию, вторую — Вадиму Ивановичу. Те, вооружившись, стали ждать, когда дедовы часы «предупредят», хотя по тому, что Григорий выложил на стол мобильный телефон, Тоня догадалась, что времени на нем он доверял больше.

Однако совсем скоро часы над камином и правда начали издавать мелодичный перезвон, а затем стали равномерно отбивать полночь.

Пробки выскочили из бутылок, пенное вино наполнило бокалы, и все радостно закричали:

— С Новым годом! Ура-а-а!

Тоня чокнулась с Григорием, а потом и с другими гостями.

— С ума сойти, кто бы мог подумать, что мы вот тут Новый год встретим, с совершенно незнакомыми людьми, — произнесла она.

— А мне кажется, что я вас очень давно знаю, Тоня, — признался Григорий. — Странное чувство.

— И у меня оно есть. Даже не верится, что мы только день назад познакомились, — улыбнулась Тоня. Их взгляды встретились и сказали друг другу гораздо больше, чем могли сказать любые слова.

Тоне и вправду казалось, что все сейчас именно так, как и должно быть. И именно вот этот Новый год, рядом с Григорием, который смотрел на неё ласково и с восхищением, и есть самый настоящий, а не тот, который она упустила: с мужем, у опостылевших Славиных.

За столом не смолкали разговоры. Шаманское пилось неспешно, великолепные блюда елись смакуясь. Тоня обводила глазами присутствующих. Елена с Татьяной о чем-то шептались, низко склонив головы друг к другу, и было в выражении их лиц что-то виноватое, наполненное сожалением. Маша с Сашей помирились и теперь ворковали, словно голубки. Даже Артур с Вадимом Ивановичем тоже, кажется, пришли к какому-то консенсусу.

— О чем вы думаете, Тоня? — поинтересовался Григорий, и она посмотрела на него. — Или хотите — угадаю?

— А угадайте-ка! — игриво сказала она.

— Вы думаете о том же, о чем и я.

— И о чем же?

— О том, что в странное место мы все-таки попали и что место это как будто бы специально нужно было всем присутствующим, чтобы понять какие-то прошлые ошибки или чтобы помириться...

— Неужели и вы об этом думали, Гриша? — удивилась Тоня.

— Именно. И знаете, мне нравится, как мое имя звучит из ваших уст.

— Вы со мной заигрываете? — изогнула она бровь.

— Заигрываю, — признался Григорий. — Не могу ничего с собой поделать.

Ей бы возмутиться, напомнить ему, что она замужем, но вместо этого Тоня лишь улыбнулась. Нравился ей Григорий. Внезапно и бесконечно нравился.

— Минуточку внимания! — Сидевший во главе стола дед, вдруг тренькнул вилкой о хрустальный бокал. Все тут же замерли, уставившись на него. — У меня для вас подарки.

И с этими словами он стал выуживать из кармана своего странного кафтана скрученные в рулончики разноцветные бумажки, перетянутые золоченой нитью. Казалось, он не знал, кому какая предназначается, просто совал первую попавшуюся то одному гостю, то другому.

— А мне не досталось, — обиделась Елена.

— И мне, — поддержал ее Саша.

— И мне, — добавил Артур.

— Вам напополам с вашими... — Дед не договорил и, уткнувшись в бороду, громко захрапел.

Вадим Иванович присвистнул и развернул свою бумажку ярко-алого цвета.

— Без музыки жить, что волком выть, — прочитал он и поднял удивлённые глаза на сына.

Артур замер и пошёл красными пятнами.

— Что за чертовщина! — нахмурился он и уткнулся глазами в записку.

Маша тут же развернула свою и прочитала вслух:

— Милые бранятся — лучше б тешились...

Саша хмыкнул и взял жену за руку.

— Ну, читай, что там! — потребовала Елена у Татьяны.

— Мне что-то боязно, — прошептала та. — Какие-то провидческие записочки.

Елена выхватила у неё из рук желтый рулончик, развернула его и прочитала:

— Две головы хорошо, а три лучше? — Она закончила чтение на вопросительной интонации. — И что это значит?

— Черте что это значит! — почему-то вспылил Вадим Иванович и, ни с кем не прощаясь, вышел вон.

— Кто бы ожидал от него другого! — хмыкнул Артур и прямо из горла вылил в себя остатки шампанского.

— А что у вас, Гриш? — спросила Тоня.

Григорий пожал плечами и тоже прочитал:

— Всех денег заработаешь. А надо ли?

— Очень философски, — усмехнулась Тоня. — А вот что моя означает, я не поняла, — и зачитала: — Разводясь, лучше развести, чем быть разведённой. Каламбур какой-то...

— Да уж... Но как все метко, — задумчиво протянул Григорий.

Разговоры за столом постепенно угасли, и та радость, которая овладела было всеми в саму полночь, теперь ушла, припорошенная задумчивой грустью. Дед так и храпел, сложив руки на необъятном животе. Подружки Татьяна с Еленой загрустили и безвольно возили вилками по тарелке. Артур пил. Только Саша с Машей, кажется, повеселели и, забыв о присутствующих, пересмеивались.

— Гриша, — вдруг сказала Тоня, — а что если нам стащить непочатую бутылочку шампанского и уйти к себе в мансарду, чтобы никому не мешать?

— Согласен, — кивнул тот, будто сбрасывая с себя оцепенение.

Они поднялись в свой номер, прихватив пару свечей, которые нашли на каминной полке.

— Фух, — улыбнулась Тоня. — Так лучше. А то записки эти... Всех заставили задуматься о жизни, вот и вас тоже.

— Вы правы, — кивнул Григорий. — Этот дед или тот, кто их писал, будто в душу глядел. Я уже давно думаю: зачем мне мой бизнес, если богаче он меня делает, а вот счастливее — нет?

— А я вот про свою записку так и не поняла ничего, — вздохнула Тоня, принимая у Григория бокал шампанского. — Меня, видимо, разведут, а записка намекает, чтобы я сама кого-то развела.

— Да уж, загадка, — кивнул Григорий. — Но вы же, Тоня, говорили, что у вас свой бизнес... Может, записка предупреждает, что кто-то вам будет ставить палки в колёса?

— Может, вы и правы, — согласилась Тоня. — Даже не может, а точно правы. Другого объяснения я не вижу.

— А что про другие записки думаете?

— Ну, с Машей и Сашей все ясно. Молодая пара, они и знакомы-то всего ничего, но быстро поженились. Мне сама Маша рассказала. А теперь вот притираются друг к другу, ссорятся без повода. Вот им и намёк, что лучше бы не маялись дурью, а просто любили друг друга, — уверенно сказала Тоня.

— И про Артура с отцом все понятно. Вадим Иванович признался мне, что они с сыном вдрызг разругались. В очередной раз.

— Позвольте предположить, что из-за музыки. — Тоня вспомнила содержание записки Вадима Ивановича.

— Именно. Артур хочет поступать в консерваторию, а отец против. Мол, что это за профессия — музыкант. Хотя признался, что у Артура талант.

Тоня вздохнула.

— Как часто мы, родители, думаем, будто лучше знаем, что хорошо для наших детей, — грустно сказала она. — Правда, я стараюсь не лезть в дела своей дочери. У вас есть дети, Гриша?

Он кивнул.

— Две дочери-подростка. Они живут с матерью в Испании, так что я на их жизнь влияю только рублем.

— Понимаю, — улыбнулась Тоня.

— Ну а что с Татьяной и Еленой?

— Там тоже все просто. Татьяна разоткровенничалась, пока мы наряды мерили. У них есть ещё третья подруга, Василиса, но та надумала перед самым Новым годом выскочить замуж, а Елена решила, что из-за этого их многолетней дружбе конец. Рассорились, разъехались, а теперь жалеют, только вот не исправить... по крайней мере сразу же.

— Да уж... И правда, записки-то пророческие.

Тоня все думала и думала о том, что бы могло значить ее послание, все-таки оно самое путанное. Она чувствовала, как, несмотря на согревшее поначалу шампанское, ее пробирал озноб. Все-таки холодно в этой комнате. Камина тут не хватает, а так уютно. Зажженные свечи разгоняли мрак, делая комнату даже красивой.

— Замёрзли, Тоня? — спросил Григорий, увидев, как Тоня обняла себя руками.

— Пробирает, — призналась она.

И вдруг решилась. Отставила на столик бокал, встала и подошла к Григорию. Он тоже встал и, заглянув ей в глаза, понял все без слов. Он наклонился к ней и поцеловал в губы. Сначала осторожно, нежно, а потом более настойчиво, дерзко. Тоня решила, что сегодня, в эту необычную ночь, она позволит себе хотя бы раз в жизни не думать ни об обязательствах, ни о последствиях, а подумает о своих, женских желаниях. Она не ощущала, что совершает ошибку. В крепких объятиях Григория ей казалось, что она именно там, где уже давно должна была быть.

Глава 12