Современная новелла Китая

— Конечно, конечно, он у нас уже и анкету заполнил…

— Так сколько же времени требуется, чтобы заполнить анкету?! — В голосе начальника, как ему показалось, послышалось недовольство.

— Э-э, после заполнения анкеты должно пройти месяцев семь. — Начальника не проведешь, и Юэ Тофу отвечал точно, так, чтобы придраться было не к чему. Однако и начальник был не промах, ухватывал самую суть.

— Тогда чего же вы тянете?

Юэ Тофу виновато рассмеялся:

— Никак не можем собрать общее партийное собрание. Работы невпроворот, рабочих рук не хватает, то здесь прорыв, то там, а расписание у рабочих групп не состыковано. Но есть еще и другое — член партбюро, который дал ему рекомендацию, сейчас в командировке. — Втайне Юэ Тофу просто ликовал от того, что, придя на работу, успел услать Да Лю.

— И надолго?

— На три с лишним месяца!

— Ай-я, в самом деле?

— Да.

— Интенсивнее надо работать, надо поднимать роль интеллигентов среднего поколения. Таков дух указаний ЦК, и мы должны неуклонно проводить их в жизнь!

— Конечно, конечно, мы созовем общее собрание парторганизации сразу же, как только вернется рекомендовавший его товарищ!

— А сам-то он как относится к проволочке?

— Реагирует правильно. Сколько раз уже говорил: днем раньше, днем позже — не имеет значения, он будет неустанно выполнять партийную работу и в рядах партии, и за ее пределами… Да вообще-то мы к нему относимся так же, как к членам партии.

Начальник управления усмехнулся: что же, как говорится, путь через заставу проложит меч.

— Ладно, так и решим, — сказал он.

Юэ Тофу положил трубку, липкую от пота, с чувством тяжести в сердце и тупо уставился на лозунг о «пяти выступлениях, четырех прекрасных и трех горячо любимых». Можно считать, что в этот раз он вышел из игры с честью, но что будет в следующий? Он не был уверен, закончилась ли эта партия в его пользу или в пользу Цай Дэпэя. А впереди еще три решающих месяца — догадки, тревоги, волнения. Если бы они промелькнули как одно мгновение!

Однако время текло медленно. Начальник больше не торопил его с решением оргвопроса, слухи о выдвижении Цай Дэпэя на должность зама постепенно заглохли, и тяжкий камень, который лежал на сердце у Юэ, с каждым днем становился легче.

Наконец вернулся Да Лю, доложил об обстановке. Все проблемы понемногу решились, двигатель будет сдан в срок, в соответствии с планом. Только вот отцу никак не полегчает, а наоборот, с каждым днем становится все хуже.

— Ничего, — пробормотал Юэ Тофу, — придумаем еще что-нибудь.

Да Лю недоумевал: ведь ничего особенного он не сделал, за что же Юэ Тофу его так благодарит, с таким преувеличенным энтузиазмом хлопает по плечу? Чудеса! А Юэ Тофу и после возвращения Да Лю не спешил проводить партсобрание. Однако же сделал все необходимые приготовления, чтобы можно было отрапортовать, если начальник вдруг напомнит: «Все уже поставлены в известность, послезавтра проводим общее собрание, просим вас присутствовать!»

Но начальник словно забыл о нем.

Однажды, уже в октябре, в одну из сред утром Юэ Тофу пригласили на расширенное заседание парткома управления, и он, уверенный в успехе, спокойно отправился на партком, в который надеялся вскоре войти полноправным членом. Обсуждали и рассматривали текущие вопросы, и только в самом конце начальник управления Чэнь вдруг заявил:

— Центральный комитет требует от партийных комитетов всех степеней, чтобы они, руководствуясь духом реформы, ускорили революционизацию, омоложение кадров, повышение профессионального и культурного уровня руководящего звена с тем, чтобы с организационной стороны обеспечить скорейшее осуществление социалистической модернизации и в кратчайшие сроки выработать план изменений структуры руководящего звена. Преисполненный духом указаний ЦК, партком управления познакомился с делами некоторых товарищей. По общему мнению, товарищ Цай Дэпэй в целом соответствует критериям, установленным Центральным комитетом, и может быть выдвинут на руководящую работу. Партия длительное время его воспитывала, он получил неплохую политическую закалку, обладает богатым производственным опытом, зрел и полон сил, предан делу, у него развито чувство ответственности, он осмотрителен и осторожен, всего себя отдает работе, хороший специалист. В ходе создания «третьего эшелона» его можно рассматривать как руководящего работника резерва и, усилив в плановом порядке его подготовку, в соответствующий момент выдвинуть на пост заместителя начальника управления…

Все. Теперь конец. Юэ Тофу почувствовал, как откуда-то изнутри к сердцу подступает тоска. Догоревшая сигарета обожгла его пальцы. Юэ Тофу бросил на начальника быстрый взгляд, боясь, чтобы тот не угадал его мысли. С трудом принял вид добросовестного слушателя.

— Товарищ Цай Дэпэй, правда, перешагнул предельный возраст — сорок пять, — добавил начальник, — но небольшие отклонения вполне допустимы. А вне партии он до сих пор не по причине своей незрелости, а из-за нашей нерасторопности. — При этих словах начальник пронзил Юэ Тофу таким взглядом, что тот почувствовал себя словно в рентгеновском кабинете.

Ах, если бы он знал заранее, что беспартийный тоже может стать руководителем, что в отношении возраста допускаются какие-то отклонения, разве стал бы он так себя мучить!

Все против него!

Да, страдания Юэ Тофу были невыносимы, но он их принял смиренно, не позволив себе возроптать. Да и как не примешь?! Он, словно потерпевший неудачу прыгун упустил прекрасный шанс показать, на что способен. Да, как говорится, «за деревней торговли уже не будет»

Он даже не догадывался, отчего испытывал такие мучения — этому нарыву не суждено было вскрыться. Ему казалось, что всему виной его собственная нерасторопность — по глупости упустил такую возможность. Слишком был уверен в себе. Слишком понадеялся на свой прошлый опыт.

Сразу же после расширенного парткома он велел Да Лю известить всех членов партии, что в пятницу во второй половине дня состоится партсобрание; на повестке дня — прием в партию Цай Дэпэя…

Перед самым началом собрания Цай Дэпэй столкнулся в уборной с Юэ Тофу.

— Не волнуйся, все в порядке, — зашептал ему на ухо Юэ, — я тут проделал кое-какую работу, так что проскочишь благополучно. Что бы тебе ни говорили на собрании — действуй по правилу: если замечание справедливое, говори, что исправишься, если несправедливое, говори, что учтешь. — Юэ Тофу подумал еще и медленно, словно расставаясь с семейной драгоценностью, добавил: — И ни в коем случае не пускайся в объяснения! Захвати с собой блокнот и добросовестно фиксируй каждое выступление. Да, а в заключение скажи, что, независимо от результатов голосования, ты все равно будешь неустанно перестраивать свое мировоззрение, будешь спрашивать с себя по меркам члена партии, неустанно стремиться стать настоящим коммунистом… Вот в таком духе.

Цай Дэпэй взволнованно закивал головой и принялся горячо благодарить Юэ Тофу:

— Да, да, конечно, ты так обо мне заботишься, с самого института, уже двадцать с лишним лет, ты мне так помог в политике…

— Зачем эти официальные слова, — оборвал его Юэ Тофу, — ведь мы однокашники, как же иначе! Скорее бы решился твой оргвопрос! Моя самая большая мечта — это чтобы вся наша группа вступила в партию! — продолжал он. Но ни единым словом не обмолвился о том, что Цай Дэпэю предстоит занять высокий пост, как будто и речи об этом не было. — Да, чуть не забыл, — добавил Юэ Тофу с видом заговорщика, когда они покидали клозет. — Приходи вечером после работы к нам; отпразднуем это дело, Хуэйфэнь приготовила ужин, сестренка собиралась прийти. А кроме того, у нас с женой к тебе есть приватный разговор!

Юэ Тофу серьезно и важно проследовал в зал заседаний, чтобы потом опустить свой таинственный бюллетень…