Два тика

Шаг в сторону достатка мешала сделать открытая слепота. Видишь, но не понимаешь.

Ответы в личных сообщениях типа "читай внимательнее" раздражали сильнее комариного писка под ухом. Впереди маячило окончание университета и работа по нудной специальности.

— Не бывать этому! — крикнул Олег, ударяя пустым стаканом из под пива о барную стойку. — Возьмём несколько алгоритмов и закажем бота.

Если бы всё было так просто, — думал я, вглядываясь в собственное отражение. Но идея перемножения маленьких коэффициентов с неплохим итоговым кэфом понравилась.

Похвальное старание, пытаться увидеть в точке бесконечность. Друзья Олега угоняли по одному ящику в неделю. Мы ничего не делали с сообщениями, и нам было наплевать на их личную жизнь. Несмотря на тщательный отбор жертв, полезной информации мы получили немного. Казалось, что мы сбились с истинного пути и идём лесом к призрачной мечте.

Валуи (завышенные кэфы) выпадали один — два раза в неделю, будто подачки от биржи. Трудитесь, парни, мы вас подкормим.

На время итоговых экзаменов я старался не думать о бирже. Преподаватели разочаровались в моей учёбе и снисходительства на госнике ждать не приходилось. Тридцать билетов по три вопроса в каждом охватывали пятилетний поток студенческих метаний.

С верхней полки шифанера посыпались исписанные тетради. Память, навсегда запечатлённая на бумаге. Карикатурные зарисовки преподавателей, уезжающие в сторону строки недосыпания, первые упоминания о бирже… Вновь биржа. Забыть о ней. Наложить "вето" на ставки и всё, что с ними связанно.

Библиотека была максимально облегченна от учебников. На некоторые вопросы литература отсутствовала. Не вся информация крутилась в интернете.

Два месяца подготовки. Усиленная тренировка мозгов перед финальным броском.

Олегу было наплевать на экзамены. При встрече мы избегали тем о бирже (моя инициатива) и разговор у нас не клеился.

Во время летней сессии я искал работу. Идеи о заработке на бирже питали моё будущее, но утолить жажду и голод они не могли.

Чудес в жизни не бывает. Так казалось до этого дня. Обходив множество крупных предприятий и не получив положительного ответа, я переключился на средние и мелкие компании. Назло мне (и всему моему поколению), ударил мировой финансовый кризис. Холодной волной он отбросил радужные надежды далеко в заросли. Остались неприступные офисы высоток нефтяных и газовых компаний.

Выпал последний снег. Утром он казался пушистым и бархатным покрывалом, но к обеду снег превратился в поток воды и грязи. В папке лежали три экземпляра резюме. От пачки в двадцать штук не осталось и следа.

Серый троллейбус прогудел название остановки. До офисов полкилометра по воде, грязи и снегу. Из серого полотна шла морось.

В первой высотке ничего нового не сказали. Охранник указал на телефон и продиктовал номер отдела кадров. Девушка приятным, но безжизненным голосом сообщила, что вакансий нет и в ближайшее время не будет. Сухое прощание и гудки.

Я вышел на порог. Вечнозелёные растения в горшочках, мраморная плитка, похожая на малахит. Огромные зеркала в приёмной… Если и работать, то только в такой компании.

Следующая высотка была окружена глиняным валом и заполненным мусором рвом. Пришла мысль повернуть на остановку. Пальцы на руках окоченели, ноги промокли. От быстрой ходьбы вода в кроссовках нагрелась.

Очередной охранник, телефон и номер отдела кадров. Одноразовые люди, вещи, события. Такой же приятный, но безэмоциональный голос.

— У нас есть место в проектно-изыскательском отделе, — сказала девушка.

Ноги стали ватными, голова закружилась. Место в газоперерабатывающей компании. Похоже на розыгрыш.

За мной спустилась секретарша. Земной рай располагался на восьмом этаже.

Начальник отдела оказался человеком добрым и улыбчивым. На левой руке отсутствовал указательный палец, а лицо изрезали полевые морщины.

В течение часа он изучал резюме, тестировал знание предмета, знакомил с коллективом.

Всё складывалось отлично, пока не спросили об армии.

Ни отсрочки, ни военного билета у меня не было. Чтобы не потерять перспективу, я уверил начальника, что получу военный билет.

Всё это время Олег шерстил взломанные почты, переворачивал интернет и… поднимал начальный банк.

Однажды он позвал меня в гости к старому другу. Как же я удивился, когда вместо ящиков пива увидел таблицы с расчётами, увешанные графиками стены, на которых обозначались точки входа и выхода. Теннис, футбол, баскетбол, скачки, собачьи бега. Некоторые графики показывали движение кэфов в крикете.

— Моя команда, — сказал Олег. — Скоро мы всех буков разорим.

Команда (восемь студентов) нас будто не заметила. Они обсуждали графики с двумя огромными выбоями по краям и зубчатой пилкой посередине.

— Где ты их набрал?

— На улице, — Олег достал из холодильника палку колбасы, — шутка. Здесь два информатика, три математика и ещё… остальных они привели. Я подумал, раз не можем сами, спросим у других.

— Ты готовишься?

— К чему?

— К экзаменам.

— Нет.

Олег включил ноутбук. Банк составлял шесть сотен долларов.

Ребята сообразили, где искать валуи и как ими пользоваться. Олег провёл очередное закрытие в плюс тридцать долларов по всем исходам.

— У меня новость.

— Плюнь ты на учёбу, присоединяйся к нам.

Последнюю фразу Олег произнёс тоном делового предложения.

— Хорошую работу предложили.

Олег перестал жевать.

— Что может быть круче этого? — он указал на зелёные цифры. — Сам себе хозяин, сам себе банкир и начальник.

Матч передали в лайв, но его результат не волновал Олега.

— Я второй раз не позову, — пробормотал он. — Эти форумы, стратегии, бесконечный трёп. Понимаешь, у них своя тусовка, в которую нет входа со стороны. Клубы гордятся уникальностью и препятствуют вмешательству извне. Они просят что-нибудь. А что ты дашь? Ничего. Пока я от тебя ничего не требую.

Олег ставил ультиматум. Он не готовился к экзаменам и променял учёбу на рельсы биржи. В соседней комнате обсуждали движение линий. Олег уставился на меня, будто на золотую купюру.

Я попрощался, оставив Олега наедине с наполеоновскими планами.

На повестку дня встала армия. Нужные люди нашлись быстро. Вечером позвонил инженер проектно-изыскательского отдела и наказал изучить специальную программку.

Голова трещала. Экзамены с одной стороны, армия и техническая документация с другой.

Родители помогли с деньгами. Прописку в нужном районе оформили за день до экзаменов.

К "госникам" я толком не подготовился и списал часть ответов. Преподавательница всё видела, но промолчала. Наверное, из-за того, что была моим научным руководителем.

Олег на экзамене не появился. Через неделю он взял академический отпуск на год.

Развитие на бирже остановилось. Два тика не были откровением миру, но приносили стабильный доход. Кто-то упорно скупал заниженные кэфы и профит на некоторых матчах достигал восьмидесяти долларов во все стороны.

Справку на получение нужного акта я получил в середине лета, как раз перед окончанием призыва. Никого из выпускников летом не забрали, оставив "умные" головы на осень. Дипломная работа оказалась лучшей в группе и преподаватели облегчённо вздохнули. Не зря дали парню ряд поблажек.

Спустя неделю состоялся выпускной. Олег и на него не пришёл.

Через два дня я постучал в дверь начальника проектно-изыскательского отдела. Диплом в руках. Осталось подписать договор.

Вопреки ожиданиям, начальник сухо со мной поздоровался и предложил сходить в курилку. По пути глянул на оценки по основным предметам и захлопнул синюю папочку.

— У нас объекты заморозили. Ждём разрешения пожарной инспекции, — сказал начальник, доставая сигарету, — сейчас могу предложить только командировку на север.

Первая молния по куполу надежд. В резюме была указанна возможность командировок, но скорее для солидности, нежели по желанию.

Начальник продиктовал номера двух дочерних предприятий, специализирующихся на вахте и попрощался.

Холодный душ посреди тридцатиградусной жары привёл к лёгкой панике. Деньги за военный билет уплачены и наполовину использованы, а желаемой работы не было.

В двенадцать часов следующего дня я подъехал к первой конторе. Одинокое здание за городом походило на хутор с огромным гаражом. Крыльцо выложено знакомой газпромовской плиткой. Только желания работать поубавилось.

Отел кадров перенаправил меня к мастеру для выявления текущих навыков и потенциальных возможностей. В просторном кабинете за столом на двадцать персон сидел ещё один соискатель. Ему было двадцать пять лет (против моих двадцати двух), жена, дети, стаж два года (против моих шести месяцев), а так же опыт вертикальной съёмки, о которой я понятия не имел. В компании была одна вакансия…

Моё резюме оставили. На всякий случай.

Схема получения военного билета предполагала моё непосредственное участие. Приближалась осень, а с ней и первый поход в военкомат.

До этого я проработал на стройке и съездил на сбор ягод. В сентябре устроился продавцом-консультантом в магазин рыболовных товаров. Началась эпоха моего вранья миру. Не во вред и не во благо я врал почти всем. Перед устройством в магазин сделал липовую трудовую книжку со стажем работы три года. Иначе ставка была бы меньше, и нечем было бы платить за ссуду, взятую на военный билет. Но даже так я делил ежемесячные взносы с родителями пополам. Чтобы посещать военкомат и больницы, я соврал, что вхожу в разнообразные сборные по трём видам спорта, и отпрашивался каждую неделю.

В военкомате все слова были ложью. Начиная от истинного местопроживания (я ни разу не видел дома, указанного в прописке), историй болезней, по которым выдавались акты, заканчивая продлением повестки из-за якобы неготовых анализов. Сотрудники военкомата напоминали острые зубы львиной пасти, такие же страшные и беспощадные. В глазах каждого читалось неверие и презрение. За внешним спокойствием в моей груди трепыхалась жалкая забитая душонка. В такие моменты петля жизни стягивалась на шее тугим узлом.

После оплаты ссуды денег едва хватало на оплату квартиры. К зиме сезонная амплитуда доходов магазина пошла на спад.

Потерялся человек, который должен был подделывать результаты актов. Конечно, он написал расписку, но… Временами от безысходности перехватывало дыхание, а голова превращалась в чугунный шар.

Любую чёрную полосу сменяет полоса светлая, говорил я себе, набирая номер Специалиста по актам. В груди лежал чёрный осадок, в то время, как здравый ум твердил о нелепости ситуации. Человек не из газеты, а по знакомству.

Повестки продляли на десять дней. Однажды я попросил продлить её на двадцать дней, мотивируя тем, что лечащий врач ушёл в отпуск. Доктор оказалась единственной живой душой в пасти зверя. Она ничего не потребовала и после короткого общения вписывала очередную цифру в повестке.