Горшок с самшитом

– Я серьёзно.

– Прошлый раз ты о духовном выговаривал, теперь о здоровье печёшься. В пестуны мне напрашиваешься?

– Это извращение – сжигать растение и дышать дымом.

Старик почувствовал лёгкое прикосновение к оголённой лодыжке – похоже, корень щупал его древесным волоском.

– Тебе осталось два-три года. А если бросишь курить, то прибавишь ещё пяток.

– Думаю, меньше осталось.

– Дурной у тебя настрой. Отсюда и мой совет в церковь сходить.

– Забавно слышать это от коряги.

– «И камни возопиют». Так сказано в Библии. Вы, люди, сами-то разве не коряги закаменевшие? Была у вас совершенная духовная плоть, да согрешили в раю, и «сотвори Господь Бог Адаму и жене его ризы кожаны». А нам Господь что-то да оставил от прежней телесной свободы. Сегодня я коряга, а завтра вон та молодая липка, или мох под сосной, или подземный гриб. С грибами, правда, сложнее, но мы умеем входить в симбиозы и управлять чужеродной вегетацией.

– И за какие же заслуги вам такая преференция? – стряхнув пепел с потухшей сигареты, Сергей Сергеевич убрал её в спичечный коробок.

– Наверное, мы потомки Древа Жизни, а оно ничем не провинилось перед Богом. Да и другие растения тоже – они же только и делали, что славили Создателя своим многообразием. Святой Ефрем Сирин писал, что в раю два разных цветочка смешивали пыльцу и производили третий вид, краше прежнего.

– И где ты только этой поповщины набрался?

– Так от попов же.

– А, ну да… Слушай, а чего ты из храма ушёл? На пенсию захотелось?

– Не из храма. Я рядом рос. Сто лет было тихо. Окраина города, кладбище, церквушка. А когда вокруг кладбища стали дома строить и землю асфальтировать, я сюда перебрался.

– Про кладбище ты в прошлый раз не говорил. И что, тебе там весело было?

– Там хорошо.

– Чужим горем напитывался?

– Я радовался настоящему в людях. Когда думают о смерти и загробной участи…

– Я вот не думаю.

– Ты не готов к смерти. Ты хочешь просто выключиться. Как электроприбор. Это не достойно человека.

– Что ты, вечноживущий, знаешь о смерти?

– Кто знает о жизни, тот знает и о смерти. Она не такая, как ты думаешь.

– Ты в Бога веришь?

– Да.

– Ты Его видел?

– Когда стоишь на одном месте, то видишь больше. А вы всё время бежите.

– Уже не бегу, сняли меня с дистанции.

* * *

После обеда приехал Олег. Подниматься на 17-й этаж не стал, ждал в машине. За ветровым стеклом лицо зятя было недвижно рыбьим, словно из аквариума глядел. Но вот, заметив тестя, Олег заулыбался обрадовался, и старик это почувствовал. В пути болтали о разном, шутили. В зубную клинику они ехали в последний раз, уже на вставку, а до этого были обмер и примерка. «Зубной апгрейд» – так Олег назвал свой подарок-сюрприз к юбилею. Сергей Сергеевич поначалу отнекивался: «Я же ветеран труда, мне бесплатно вставят», – но зять настоял, расхвалив своего друга-дантиста.

– Эх, Олежка, только напрасно деньги переводишь, – вздохнул старик. – Ты этот, добрый самаритянин, как выражается мой приятель Корней. И я такой же дурак самаритянин. Представляешь, купил я нынче две палки колбасы. Одну бомжу подарил, а другую домой понёс. Иду и думаю: «Колбаса сырокопчёная. Не для моих зубов». Вернулся и отдал бомжу вторую колбасу. Он взял и стал моргать как заведённый – то ли глазам не поверил, то ли заплакать хотел. Иду я снова домой и думаю: «Надо было варёную купить. Мужик-то вообще беззубый, одни пеньки гнилые».

Олег рассмеялся:

– Зато ему надолго хватит, целый год будет эту колбасу сосать! А вы, Сергей Сергеевич, будете орехи щёлкать, друг мой даёт гарантию в семь лет.

– Я столько не проживу, – отшутился тесть и подумал: «И впрямь, зачем деньги тратить?»

Процедура «апгрейда» не заняла много времени. Во рту стало тесновато, словно там посторонний поселился. На обратном пути проезжали мимо церкви.

– Давай здесь остановимся.

– Свечку поставите? Благодарственную?

– Я не буду заходить, а ты, Олежка, зайди, купи мне Библию, – попросил Сергей Сергеевич и, заметив удивление зятя, объяснил: – Мне из Библии ботаническую справку надо выписать.

* * *

Ночью старику приснился светлый сон. Он шёл раздетый по цветочному полю, и душистые бутоны щекотали живот и бёдра. Девушка рядом тоже была нагой. Она не стеснялась, потому что была доверчивой. И он не «смотрел» на неё. Шли они по полю к высоченному лесу, держась за руки, и пронзительное счастье трепетало в их ладонях.

Это была Катя, подруга студенческой поры. Познакомились они в 1970 году, когда Сергея, как отличника, отправили на практику в Сочи. Не дома строить, не заводские корпуса – цирк. Точнее, участвовать в его масштабной реконструкции, проект которой был отмечен Государственной премией. Рядом с цирком зеленел дендрарий, где Катя, закончив первый курс биофака, работала лаборанткой на опытной станции. Это была какая-то сказка. Диковинные растения дендрария, ароматы лета, звёздный провал над пустынным ночным пляжем, походы в чехословацкий «Луна-парк», приехавший на гастроли.

После короткой размолвки они целовались в глубине зарослей дендрария в какой-то беседке с колоннами. Катя, вырвавшись, рассмеялась: «А я ничего не забыла! Когда ты мне подаришь своё чудо света?» Перед этим Сергей нёс всякую околесицу – про Худекова, который перед революцией насадил этот райский парк-дендрарий для своей жены Надюшеньки и назвал его «Надеждой». А он, архитектор, построит дворец, восьмое чудо света, и назовёт его «Екатериной». Потом они снова целовались.

Следующим летом Сергей не смог приехать в Сочи. И через год тоже. Госэкзамены, поступление в аспирантуру, назначение комиссаром в стройотряд, надзирание за первокурсниками «на картошке». Катя вышла замуж и уехала в Красноярск. Остался тягучий холодок под сердцем, который постепенно рассосался. Сергей много работал. Женился поздно. Из списка имён, который жена составила перед родами, выбрал имя Катя. На Юг они всегда ездили в Крым, Сергей Сергеевич избегал Сочи. Жизнь построилась по типовому проекту, ничего необычного в ней не было. А тот месяц с Катей вспоминался как виденный в юности фантастический фильм. Овдовели они почти одновременно. Катя вернулась жить в Сочи и написала письмо, сообщив в нём номер телефона. Сергей Сергеевич написал ответ, но звонить не стал – испугался услышать другой голос.

* * *

Старик заслушался пением птиц – какой чистый звук! Таких не бывает в городе. Наконец прервал молчание:

– Хорошо здесь.

– Да, безопасно. Земля хорошая, нет скальных пород. Можно спрятаться, уйти корнями глубоко и широко.

– Я читал, что корни у вас длинные. А у грибов грибница разрастается даже на сотни километров, её невозможно убить. Но вы остаётесь на одном месте. Не скучно?

– Перемещаться я могу, но медленно. А деревом быть хорошо. Они все разные – липа, ясень, ель, берёза. И чувствуют себя по-разному. Есть молодые деревья, есть старые, с жучками под корой. Мне нравится тонкое сознание жучков, такое радостно-ненасытное, как они ползают и грызут.

Корень вытянул волосок, коснулся руки старика:

– В твоём теле появилась неорганика.

– Да, керамика. Фарфор.

– Нехорошо это. Попросил бы, и я тебе новые зубы вырастил.

– Как?

– Я же говорил, что мы умеем на какое-то время входить в симбиоз с любой формой жизни – это нам от прародителя нашего, Древа Жизни, передалось. А заполучив тело, управлять им несложно.

– Как это сейчас называется… аватары? Вы из нас можете делать свои аватары?

– Из людей нет. Вы слишком умные. Только на короткое время и без сопротивления со стороны вашего сознания.

– Значит, и лечить умеете?

– В ваших болезнях мне сложно разбираться, они с нервами и психикой связаны. Проще всё привести в изначальное состояние, как было до болезней.

– Омолодить, что ли?

– Вроде того, только зачем тебе? Срок твой на исходе, и ты можешь прожить его в своё удовольствие. Сейчас курортный сезон, съездил бы куда-нибудь. В Сочи, например.

Сергей Сергеевич вскочил на ноги:

– Ты же обещал! Обещал не копаться в моей голове.

– Про Катю я узнал в первую нашу встречу, ты слишком громко думал о ней.

– Врёшь, не думал.

– Это всегда с тобой, сидит глубоко. У меня, кстати, в Сочи тоже кое-кто есть.

– Любовь юности? – старик, успокоившись, рассмеялся. – «Как бы мне, рябине, к дубу перебраться…»

– Нет, просто родственники. У одной прохожей, вернувшейся из отпуска, я подслушал, что ей в Сочи на экскурсии рассказали. За городом есть реликтовая роща самшита. Она растёт в одном месте триста миллионов лет. А я ведь тоже самшитом был, даже помню его структуру, хотя давно это было, очень давно – когда мы ещё держались вместе, сплетая корни. Съезди туда, расскажи родичам обо мне.

– Как же я расскажу? Они слушать не станут.

– Просто пройди по роще, думая обо мне. Они сами заговорят и, может, что-то передадут мне на словах.

– А ты нашу техноманию ругал! – усмехнулся Сергей Сергеевич. – Вот и живите без телефона.

* * *

– Здравствуй, Катенька…

В ответ из телефонной трубки донёсся знакомый, совершенно неизменившийся голос:

– Здравствуй, Серёжа.

Посторонний не понял бы их разговора – сплошные паузы. Они вслушивались друг в друга.

* * *

Корень был на месте. А куда он денется? Сергей Сергеевич присел рядом на траву.

– Ну что, надумал ехать? – спросил корень.

– Справки я навёл. Ты был прав, там действительно есть самшитовая роща. И растение, да, реликтовое, название “самшит” древние греки взяли из неизвестного языка, и никто не знает, что оно означает. Есть абхазская пословица: “Даже самшит не помнит” – настолько он старый. Древесина очень твердая, богиня Афина делала себе флейту из самшита. Что ещё… Деревья самшита бывают пятнадцати метров в высоту, растут медленно…

– Не тяни, говори!

– В общем, каюк твоей роще. Туристам правду не говорят, а Катя знает – она биолог. Перед зимней Олимпиадой Сочи перестраивали, заодно решили и заповедник обновить, завезли из Италии саженцы самшита. А с ними – болезнь огнёвку. Пожгла она рощу процентов на семьдесят, а то и больше. Восстановлению не подлежит. Получается, твоих родичей там не было, иначе бы роща не умирала.

– Жаль. А я так радовался за наших, думал, на курорт попали. Охрана заповедника, профессиональный уход за растениями. Лучшего места не придумаешь.

– Да тебе и здесь неплохо. Опять же развлекаешься со мной.

– Извини, но это продлится недолго – два или три года, в лучшем случае пять.

– Но ты говорил, что можешь меня омолодить.

– Нереально. Нам нужно быть в тесном контакте двое или трое суток, чтобы я смог в тебе покопаться. Но ты же не сможешь переселиться в лес.

– Если только туристическую палатку поставить… Я вот что подумал. Сразу двоих омолодить ты бы взялся? За определённое воздаяние?

– Какая может быть награда от тебя? Да и смысла нет, вы всё равно умрёте.

– Думаешь, это справедливо?

– Не нам решать. В Библии через пророка Иезикииля сказано: «Так говорит Господь Бог: на высокой горе Израилевой посажу его, и пустит ветви, и принесёт плод, и сделается величественным кедром, и будут обитать под ним всякие птицы, всякие пернатые будут обитать в тени ветвей его. И узнают все дерева полевые, что Я, Господь, высокое дерево понижаю, низкое дерево повышаю, зеленеющее дерево иссушаю, а сухое дерево делаю цветущим: Я, Господь, сказал, и сделаю». Решает Он. Проси милости у Бога, а не у меня.