Плохой хороший парень

* * *

В отделение части я добиралась пешком, прячась от дождя под рекламным буклетом и безустанно перепрыгивая лужи. Вкупе с работой отец запретил приближаться к авто, а Кабанов тем временем бесследно исчез, проигнорировав десяток входящих звонков. Словом, день не задался с самого его начала.

Возвращаясь на пост наперекор родителю, я не думала о последствиях. Мне хотелось как можно быстрее взяться за дело, ведь после признания Майского оно обрело новый смысл. И, должна признать, что нынешняя расстановка событий мне нравилась куда больше.

Теперь я не жаждала его посадить. Теперь мне хотелось ему помочь.

История Мая была пропитана чёрными красками, где слово «равнодушие» мелькало в каждой следующей строчке. Он был лишним с самого детства, брошенным и никому ненужным ребёнком, но несмотря на это вспоминал о прошлом с улыбкой.

И пусть Тимур настоятельно рекомендовал не вмешиваться, я решила иначе. Нам обоим выдался шанс разобраться с бандитской группировкой, и будет глупо его упустить. К тому же, мне надоело быть той, перед носом которой хлопают дверью.

Они больше не посмеют мне указывать. С меня хватит.

Кабинет подполковника был заперт на ключ, что бывало крайне редко. Пришлось простоять в коридоре несколько часов, обтирая лопатками стены и сонно считая едва различимых бойцов.

— Юна? — глубокий голос заставил меня взбодриться.

Реактивно выпрямившись, как при построении, я поймала удивлённый взгляд мужчины. Лишь спустя секунды я узнала в нём генерала. В гражданском обличии он был сам на себя не похож: за отсутствием погон плечи не казалась такими широкими, а непростительная щетина прибавляла офицеру возраста.

Сдаётся, что причины его присутствия здесь не касалась работы.

— Здравствуйте, Валерий Петрович, — с полуулыбкой выдохнула я, по старой привычке стараясь выглядеть лучше.

Такой, как полагает будущей невестке.

— Рад видеть тебя, — признался Валерий, аккуратно похлопав меня по плечу. — Решила навестить отца? Мне тоже нужно поболтать с твоим стариком, — дружелюбно добавил он, выудив из кармана связку ключей.

Дверь кабинета была умело открыта, и генерал пригласил меня внутрь. В это же мгновение на глаза попалась кипа бумаг, разбросанная по столу, не до конца задвинутые шкафы и, гуляющая от сквозняка, оконная створка.

В некогда строгом на чистоту помещении сейчас царил хаос.

— Отец никогда не покидает рабочего места без особой причины, — прозвучало как оправдание за увиденное. — Куда он подевался? Я прождала его полдня.

— Он вернётся с минуты на минуту, дорогая. Сегодня весь отдел на ушах стоит, неразбериха страшная.

— Что-то случилось? — с опаской спросила я, но Валерий пропустил мой вопрос. Подойдя к окну, мужчина принялся меланхолично поправлять занавески.

Стрелка часов сделала круг, прежде чем он обмолвился:

— Слышал про тебя с Марком… Ты должна знать, что я не поддерживаю его решение. Мой сын — настоящий болван, который ничего не смыслит в качестве.

Его сравнение показалось мне неуместным, но генерал был близок к истине.

— Марк сделал свой выбор. И мы не вправе раздавать ему советы, — полная обиды реплика походила на защиту бывшего жениха. — Кстати, о советах… Валерий Петрович, у меня есть к вам огромная просьба.

— Всё что угодно, — заинтересовавшись, обернулся он. — Внимательно слушаю тебя, Юна.

Я набрала воздуха в лёгкие, дав себе время на состыковку мыслей, но собраться не вышло. Мой монолог превратился в водоворот несвязанных фраз:

— Отец отстранил меня от важного дела. В который раз его переживания ставят крест на моей карьере. Я могу его понять, но только не в этот раз. Мне нужна эта работа. Она важна для меня. Вы моя последняя надежда. Пожалуйста, отдайте приказ. Отец не сможет вам противостоять.

Густые брови генерала взметнулись вверх.

— О каком деле идёт речь, дорогая?

— О киберпреступлениях, — с волнением ответила я. — Вам известно, что уже несколько лет группировка хакеров покушается на карманы городских бизнесменов. Всё это время они считались невидимками, но мне удалось выйти на их след. Поверьте, всё прозрачнее, чем кажется. И я найду их, если вы дадите мне шанс.

Выслушав безмала мольбу, Валерий ненадолго задумался.

— Ты так похожа на свою мать, — с толикой ностальгии протянул он, а после откашлялся: — Но ведь этим расследованием занимается твой отец.

— Он ничего в этом не смылит! — вырвалось агрессивнее, чем хотелось. — Отец не знает того, что знаю я! Ему не важен итог! Всё, что он хочет, так это отобрать мой воздух! И пока я дышу этим делом, он не уймётся!

— Даже так? — громом ударило в спину.

Обернувшись, я увидела разгневанного отца. Он стоял в паре метрах от меня, скрестив на груди руки, а мне оставалось только догадываться, что именно донеслось до его ушей. Впрочем, даже вырванная из контекста фраза точно обозначала мою позицию — детскую, отчасти предательскую.

— Что ты тут делаешь?! — взорвался он, и я поморщилась. Казалось, что стены вот-вот пойдут ходуном. — Я ведь приказал тебе не высовываться!

— Приказал?! — поперхнулась я. — Я не твой солдат, папа! Я твоя дочь! Перестань мешать работу с жизнью! Мне давно не десять!

— Взрослой себя почувствовала?!

— А ты решил до старости держать меня в клетке?!

Намереваясь прекратить скандал, Валерий высказался:

— Не кипятись, Олег Викторович. У твоей дочери мужества больше, чем у моего несносного сынка. Я принял это. И тебе следует. Не вижу никой проблемы, если Юна проявит себя в криминальном аспекте. Это хороший опыт.

Когда говорил генерал, многие напрягались каждой клеточкой своего тела, бледнели в лице. Но только не мы. Отец считал его старым товарищем, а я — единственным понимающим меня человеком.

И сейчас мы оба рассчитывали на его вердикт.

— Этот опыт погубит её! — отец вовсе вышел из себя, наплевав на всякую субординацию и, включив телефон трясущимися пальцами, прокатил его по столу, как неоспоримое доказательство его слов.

Я увидела кадр аварии. Страшной аварии. А после заметила знакомые номера и обессиленно опустилась на стул.

— Я передал твой диск Гришке, — пояснял отец, с дрожащим от эмоций голосом. — Не буду спорить, он накапал там порядочно. И знаешь, что из этого вышло?! Перерезанные тормоза и спланированная помеха на дороге! Что после этого скажешь?! Не даю тебе дышать?! Да это главное, о чём я молюсь!

Его крики ушли на второй план. Собранный в комок металл никак не сопоставлялся с жизнью, а главный вопрос стеклом катался на языке.

— Что с Кабановым? — шепотом поинтересовалась я, не желая слышать ответ. Боясь его услышать.

Заметив мой ступор, отец неохотно смягчился.

— Худо с пацаном. Состояние стабильно тяжёлое. Весь в трубках этих…

Это был самый пугающий приговор, который мне приходилось слышать.

— Вот только очнётся он! Найду гадов и покараю! Собственными руками придушу! Эх, такого пацана поломали!

Я смутно помнила, как Валерий вывел отца из кабинета, избавив меня от ненужных познаний. Потеряла счёт времени, разглядывая устрашающее фото и пытаясь отличить реальность от кошмара. И не смогла заглушить в себе голос Майского, который повторял: «Будь аккуратна…».

Ноги сами вели меня. Вырвавшись из кабинета, я хотела как можно быстрее покинуть давящие стены. Сердце колотилось в ушах. Мир плыл перед глазами. И даже тогда я понимала, что мной двигал не страх, а полыхающее чувство мести.

Клянусь, они ответит за это…

Уже на улице, лишённая всякой бдительности, я наткнулась на твёрдую грудь и была готова повалиться на асфальт.

— Ты чего, Мурка? — послышалось где-то в другой реальности.

Но как отчётливее становился голос, я всё больше убеждалась в самообмане.

— Юна? Ты как? С тобой всё в порядке?

Обеспокоенное лицо Марка проявилось сквозь мутное марево. Его холодные руки лезли в моё лицо, пробуждая скрытую брезгливость. Мне не хотелось, чтобы кто-то меня касался.

Только не он.

Понимание, что душа требует иной поддержки, присутствия другого человека, отозвалось во мне большей горечью.

— Мне доложили об аварии, — с долей скорби сказал Марк, хотя едва знал Кабанова. — Это моя работа.

В сердце кольнуло с новой силой. Что?

— То есть, теперь этим занимаюсь я. Мне поручили, — поспешил объясниться парень. Он обнял меня. Крепко. Так, как обнимал на первых наших свиданиях. Однако сейчас подобные ласки вызывали лишь отторжение. — Всё будет хорошо. Я рядом.

— Мне нужно идти…

— Я провожу тебя.

— Нет! — грозно бросила я. — Оставь меня в покое, Юдин!

Прежде Марк не видел меня такой. На его безупречном лице маской застыло удивление. Он снова сделал шаг навстречу, но я пригрозила ему кулаком.

Настаивать парень не стал.

— Ладно, поговорим вечером. Тебе нужно остыть. Успокоиться. Можно тебе позвонить? — звучало где-то вдали, когда я перебегала дорогу. — Волкова?!

Оказавшись под перекошенной крышей автобусной остановки, я принялась лихорадочно набирать Майского. Один звонок. Два. Три. Десять. Он не ответил.

И снова пошёл дождь. Он барабанил козырьку и по нервам.

Я почувствовала себя до крайности одинокой. Разбитой. Слабой. Пустой. И в то же время хотелось крушить, ведь моя инициатива навредила Грише.

Несправедливо…

Последняя попытка дозвониться Майскому оказалась удачной.

— Провидица Майя на связи, — прозвучал знакомый голос в трубке. — Полагаю, ваша жизнь не ладиться, а каждый новый день насыщен проблемами? Что ж, вам следует снять ливчик и помазаться сырой землёй. На этом всё.

— Тимур? — переспросила я, надеясь, что ошиблась номером.

— В яблочко, Юна! Ты у нас тоже не без способностей! А теперь не порть мне выходной и дай насладиться вниманием соседской девчонки. В отличие от тебя, она сковывает меня в наручники без намерения навредить. Разве что утешить.

Трубка невольно выпала из рук, разбившись на крупные части. Однако больно стало только мне. Проглотить услышанное не получилось. Немой ответ комом встал в горле и медленно пробирался до сердца.

Я снова ошиблась.

А Марк всё продолжал ждать меня на другой стороне дороги…