Улыбка Катерины. История матери Леонардо
- Автор: Карло Вечче
- Жанр: Современная проза / Биографии и Мемуары / Историческая проза
Читать книгу "Улыбка Катерины. История матери Леонардо"
* * *
Мор понемногу отступил, и вот уже можно снова выйти на улицу. Но Катерине нездоровится, она не хочет со мной идти. Все время выглядит уставшей, в дурном настроении. Как-то видели, что ее рвало в углу двора. Но что еще хуже, впервые с тех пор, как я ее знаю, она словно нарочно избегает меня и что-то скрывает. Я не могу найти повода с ней поболтать, а с другой стороны, мне претит опускаться до того, чтобы войти следом за ней в комнату, где она теперь часто запирается, и в открытую спросить, в чем дело. В конце концов, я все еще ее хозяйка, а она – моя рабыня. Но когда с лестницы этажом выше, из-за ее двери, доносятся тихий плач и приглушенные всхлипывания, мне тоже становится дурно. Должно быть, случилось нечто очень серьезное, настолько серьезное, что Катерина впервые замкнулась в себе и перестала со мной говорить.
Наконец, ноябрьским вечером, склонившись над столом с пером и чернильницей, чтобы записать в тетрадку дневные траты, я чувствую, что она стоит за спиной. Каждый знает: горе тому, кто прервет меня в этот священный момент. Если он здесь, значит, это жизненно важно, и она – единственный человек, который может позволить себе меня потревожить. Я оборачиваюсь, машу рукой, мол, подойди. Волосы у нее растрепаны, лицо мокрое и опухшее, как будто она долго плакала, но прохладная кожа сияет каким-то новым светом. Выглядит еще прекраснее обычного, если такое вообще возможно. Не найдя смелости взглянуть мне в лицо, он заводит странные речи, которых я, как обычно, поначалу не понимаю. Вот уже более двух лун у нее не было кровотечения между ног. Не могла бы я, могучая колдунья, способная при помощи письма заставить слова замереть, исцелить ее и к следующей луне вернуть ей кровь?
Тут-то я в ужасе все и понимаю. Встаю с перекошенным лицом, так пугая Катерину, что она отшатывается, грубо кладу руку ей на живот и спрашиваю, чувствует ли она что-нибудь внутри. Она бормочет «да». Я хватаю ее за руки и спрашиваю еще настойчивее, есть ли еще что мне сказать. И она, залившись слезами от отчаяния, признается.
Тот человек в красном, что приходил к хозяину Донато, перед уходом тихонько поднялся следом за ней по лестнице, вошел в комнату и, улыбнувшись, подошел ближе. Катерина думала закричать, но он остановился, не стал ее трогать, а лишь опустился на колени, прося позволить ему полюбоваться ее волосами. Она успокоилась, поскольку молодой человек был добрым и симпатичным, был одет в красное и не прикасался к ней. Кроме того, он ведь бывал в этом доме и говорил с хозяином Донато, а посему не должен желать ей зла. Катерина села на край своей узкой кровати, расплела прическу и распустила волосы. Ее смешил вид этого забавного молодого человека в красном, стоящего перед ней на коленях с раскрытым от обожания ртом и широко распахнутыми глазами. Дрожа всем телом, он спросил, нельзя ли ему погладить ее волосы, и она согласилась и была счастлива. А пока он гладил ее, нежно-нежно, закрыла глаза, и это вовсе не ее вина… не ее вина, потому что в тот момент она вдруг вспомнила, как гладил ее по голове отец и потом сестра Мария… и, забыв обо всем, она возлегла с ним…
И вдруг ее пронзила неведомая прежде боль, она почувствовала его тело на себе, внутри себя. Ей хотелось кричать, но язык, проникший между ее губ, не давал им сомкнуться, и тогда ее охватила неведомая ранее сладость, куда большая, чем та, что дарила ей Мария, и душа ее отлетела на небеса, а тело показалось невесомым и более ей не подчинялось. Сколько это длилось, всего несколько мгновений или целую вечность, она не знает. Юноша остался внутри нее, словно мертвый, едва дыша, а потом шептал ей: «Любовь моя» и «Ты ангел мой навечно». Но потом увидел, что она в крови, и в ужасе убежал, забыв под кроватью пьянеллу. Он возвращался еще раза два или три, и она ждала его, и они повторяли это снова, и с каждым разом это было все прекраснее, и она не знала, что это плохо, ее никто не предупреждал. И еще она вернула ему пьянеллу. Но больше он не приходил. И теперь она в отчаянии и хочет умереть, а дурацкое кольцо ее не защитило. И она даже имени его не знает.
Я тоже в отчаянии и рыдаю от гнева и ярости вместе с ней, отбросив перо и чернильницу. Что они сделали с моей Катериной? Единственное, что я могу, – это обнять ее покрепче, как только мать может обнимать дочь.