Великие перемены

Когда траурная церемония закончилась, господин Те-хоу отвел меня в сторону и сказал, что я должен обратиться к одной даме, у которой «есть кое-что для меня». Я подошел к этой даме, одной из одетых в черное людей, отвесил одну седьмую поклона и назвал свое имя. Она дала мне записочку с адресом какого-то ходатая, к которому мне почему-то нужно было зайти. Ходатая звали Кси.

Во время своего первого пребывания в этом мире я познакомился с высокочтимой вдовой — матерью господина Ши-ми. Позже я узнал от него, что она к великому прискорбию умерла. Но то, что у господина Ши-ми были еще две замужние сестры, жившие в отдаленных провинциях, мне было неизвестно.

Одной из сестер оказалась та самая дама, что дала мне записочку.

Прямо на следующий день я отправился к господину ходатаю Кси — да, такого я поистине не ожидал. Сначала он был холоден и деловит, если не сказать недружелюбен; спросил меня, действительно ли я господин Гао-дай, друг умершего; да, ответил я, и тогда он протянул мне бумажный конверт. Там находится, сказал господин Кси, один письменный документ, который сестра господина Ши-ми нашла среди вещей своего брата. Я взял этот конверт, поблагодарил его и хотел было удалиться, как господин Кси, внезапно улыбнувшись, вытащил из ящика своего письменного стола какую-то книгу, протянул мне и спросил:

— Знаете ли вы, что это?

У меня чуть было не остановилось сердце. И что же было напечатано на крышке переплета? «Письма в древний Китай».

— Ваше имя Гао-дай? — спросил господин ходатай Кси.

Я раскрыл книгу. Язык у меня прилип к гортани, я не мог вымолвить ни слова. Это были переведенные на язык большеносых, мои письма к тебе — тогдашние! С указанием моего полного имени.

— Я надеюсь, — сказал я, когда мой язык снова принял нормальное положение, — что эту книгу прочитало не так много человек.

— На сегодняшний день продано десять раз по сто тысяч таких книжек.

— О! — выдохнул я. — Однако Гао-дай чрезвычайно распространенное имя, — солгал я и быстро распрощался.

О мой любезный Цзи-гу, храни мои послания в тайне, если они дойдут до тебя. Я не хочу, чтобы они впоследствии разлетелись среди большеносых в виде вот таких книжек. Дело в том, что они настолько чувствительны, эти большеносые, что, возможно, посчитают себя сильно уязвленными тем, как я описываю их мир. А мне не хотелось бы быть невежливым.