Воля дней (сборник рассказов)

Птицы всё ещё растерянно молчали, совершенно не понимая, кому теперь верить. Вдруг одна из птиц взмыла в воздух и, по широкой дуге облетев променад, резко спикировала над зазевавшимся господином и вырвала из рук у него большую запечённую сосиску. В ответ мужчина все так же махал руками и материл чайку, вот только теперь в клюве она несла жирную сосиску, скользкую от горчицы. Приземлившись рядом с остальными, удачливая птица бросила сосиску на обозрение стаи. Все разом приободрились.

— Доказал делом!

— Знай нашего брата!

— Герой!

Птицы оглянулись, чтобы похвалить старого кота за отличный совет, но того уже и след простыл, как впрочем, пропало и тело погибшей чайки. Лишь пара перьев осталась лежать на том самом месте, напоминая о павшем товарище.

— Ну даёт!

— Забрал своё!

— Верен своему слову!

Чайки восхищались прозорливостью старого кота. Затем дружно набросились на сосиску, толкаясь и переругиваясь между собой.

С тех пор нападения чаек на прогуливающихся стали явлением постоянным. Никакой индивид не мог позволить себе безнаказанно перекусить на побережье. Очень быстро пернатая банда догадалась воровать пищу непосредственно у торговцев и с открытых террас ресторанчиков. Счастливая собака с отчаянием смотрела на происходящий произвол. Чайки буквально возмущали пространство набережной, с каждым днём преумножая зло. Несчастье заполонило некогда беспечальное место. Это отражалось и на собаке. Озлобленные от нахальности чаек гости побережья теперь не обращали внимания на собаку, не гладили и не подкармливали. Лишь раздражённо отмахивались от ещё одного назойливого животного. Один раз некий господин даже пнул собаку лакированным ботинком — не больно, но обидно. В тот момент собака перестала быть счастливой и стала несчастной. Собака возненавидела глупых чаек, для которых сделала столь много. Те же, проигнорировав её учение, всё стали делать в точности наоборот, набивая животы, обрекая всех прочих на страдание. Собака теперь рассуждала так: «Если птицы воспротивились желанию стать добрыми, сознательно выбрав зло, значит, стоило избавить мир от их зла, чтобы вновь воцарилось счастье». Звучит проще, чем сделать. Чайки больше не желали разговаривать с собакой и вообще относились к ней с большой враждебностью. Собака, никогда не знавшая агрессии в свою сторону, побаивалась крылатых бандитов, настроенных решительно. Несчастная собака отправилась к старому коту.

— Ты не знаешь, что случилось с чайками? Почему они стали промышлять откровенным злодеянием? — спросила она у кота.

Старый кот сильно поправился с последней их встречи и в целом выглядел счастливым. Вокруг лежали недоеденные, но покусанные сосиски, запечённые рыбины и тефтели.

— Увы, такое мне не ведомо, — лениво отозвался жирный старый кот. Несчастная собака посмотрела на него с сомнением.

— Знаешь, я сделала всё, чтобы научить их добру, чтобы они сумели обрести счастье.

Жирный кот перевернулся на спину, подставляя брюхо ласковым солнечным лучам.

— А разве они его не обрели? Как по мне, они очень даже счастливы и довольны жизнью.

Собаку раздражали слова кота.

— Нет! Зло приносит лишь несчастье. Я уже чувствую это на себе. Тебя просто это ещё не затронуло…

Вдруг страшная догадка пришла в голову несчастной собаке. Раз всем вокруг плохо, а хорошо только чайкам и коту — выходит, что они заодно.

— Ты сговорился с птицами… — ужаснулась собака. — Даже не так, это ты их всему научил, ведь они слишком глупы сами по себе.

Обвинения нисколько не смутили кота. Казалось, он совсем не видит в этой ситуации ничего предосудительного.

— Твои россказни про доброту не сработали. Я лишь подсказал им другой путь. Может, они не получили всеобщего признания, зато научились уважать себя и наконец живут в достатке. Это куда больше, чем было у них до сих пор.

Собака была ошеломлена.

— А ты жируешь с этого!

— Это лишь благодарность за добрый совет. Они честны и благородны по-своему.

Впервые в жизни в собаке вскипел ярость.

— Вся твоя сладкая жизнь за мой счёт. Я теперь недоедаю и недополучаю ласк, чтобы ты со своими дружками куражился до беспамятства.

Жирный кот перевернулся на бок и внимательно посмотрел на озлобившуюся собаку.

— Я сделал добро для чаек, и теперь я ем много сосисок, и меня гладит тёплое солнце. Со мной происходит то, что ты сама рассказывала мне. За своё добро я был вознаграждён счастьем.

— Нет! Ты не сделал никакого добра. Добро — это только когда всем хорошо, а не тебе одному.

Кот лишь ухмыльнулся и ничего не ответил.

Собака была в ярости. Она почувствовала непреодолимое желание укусить кота. Укусить так сильно, чтобы тот страдал. Чтобы всё хорошее для него закончилось, и он стал несчастен. Так же несчастен, как и она сама. А лучше, чтобы даже ещё больше. Озлобленная собака было решилась на задуманное, но тут с разных сторон стали слетаться чайки. Птицы ровной шеренгой выстроились между собакой и котом. Они раскрыли крылья и грозно смотрели на собаку. Вид у них был совсем не тот, что раньше. Уверенная сила и дерзость читалась в их взглядах и позах. От былого шалопайства и нелепости не осталось и следа. У собаки задрожали лапы. Поджав хвост, она бросилась наутёк. Вслед ей доносились обидные слова и издевательское улюлюканье.

С тех пор собака возненавидела весь мир. Она считала, что все вокруг были настроены против неё. Она сильно исхудала, и шерсть валилась с неё клочьями. Проплешины покрылись зудящими язвами. Больше её никто не подкармливал. Она принялась за воровство. Больше её никто не гладил. И она принялась вредить.

Однажды, когда она ковырялась в помойке в поисках куриных потрохов и рыбьих останков, маленький мальчик, что отдыхал на пляже с родителями, подбежал к ней с самыми добродушными намерениями. Проводя своей маленькой ладошкой по худому хребту, мальчик задел одну из язв. Злобная тварь до крови укусила ребёнка. Тот в слезах убежал прочь. Впервые за долгое время собака почувствовала себя хорошо. На пару мгновений она стала почти счастливой. Зло, может, не приносило счастья, зато избавляло от несчастья, — так решила собака.

Вооружившись новой истиной, она под покровом ночи прокралась к логову старого жирного кота и с большим удовольствием задушила его. Старый кот не сопротивлялся, словно всегда ожидал, что жизнь для него закончится чем-то подобным. Он тихо прикрыл белёсые глаза и безропотно принял свою участь.

На следующий день на побережье появилась высокая худощавая женщина в широкополой шляпе, с бесстрастным бледным лицом. На плече у неё висел охотничий ружейный чехол. Все владельцы палаток и забегаловок собрались вокруг охотницы и, суя ей в карман мятые денежные бумажки, что-то усердно объясняли, то и дело указывая куда-то в небо. С этого дня чайки стали погибать одна за другой. Пернатые бандиты падали подстреленные, а худая женщина с бледным лицом собирала их тела в чёрный мешок.

Злобная собака с нескрываемым злорадством следила за несчастьем своих обидчиков. Однако радость её длилась недолго. Когда весть об укушенном ребёнке разнеслась по округе, приехал белый фургончик, из которого вылезли двое хмурых мужчин с блестящими глазами. На плечах у них покоились ловчие петли. Те же лавочники перекинулись с ними парой слов, после чего хмурые мужчины отправились вдоль побережья. Они знали своё дело — очень скоро злобная несчастная собака была поймана и туго скручена по лапам. Её отвезли куда-то далеко и кинули в тесную клетку. Затем человек в белом халате осмотрел её и с недовольством отметил пену, сочащуюся из пасти. Собаке сделали больной укол, и тогда она вдруг почувствовала, что это конец. Не дали прощальных сосисок, по которым она так соскучилась, не приласкали тёплой рукой в последний раз. Нестерпимый зуд от язв стал стремительно стихать, голод отступил. Злоба и неудовлетворённость развеялись, словно дым. Всё стало неважным — ни хорошее, ни плохое. Счастье и несчастье разом поблекли для собаки, на пороге смерти остался только покой.