Тайная дочь

* * *

Вернувшись в квартиру, Кавита помогает Джасу лечь в кровать и кладет ему на лоб смоченное в холодной воде полотенце. Она кормит мужа холодным рисом с сабзи, кладя порции ему в рот своими пальцами. Он кое-как ест и проваливается в тяжелый сон. В животе у Кавиты урчит, и она вспоминает, что так и не поужинала. Женщина спохватывается, что уже десятый час, а Виджай до сих пор не вернулся. Страх возвращается к ней, во рту появляется горький привкус.

Виджай закончил с поручениями сагиба пять часов назад. Единственное, где он может быть, — это у друга. Телефона нет ни у них, ни у друзей Виджая. Возможно, он увлекся занятиями и позабыл о времени. Да, должно быть, так оно и есть. Он умный и ответственный мальчик. Кавита несколько раз глубоко вздыхает, одновременно протирая влажным полотенцем лоб Джасу. Когда он вернется на работу, все будет хорошо. Женщина садится на пол поближе к лампочке без абажура, отбрасывающей во все стороны тусклый свет, и в ожидании сына пришивает пуговицу к рубашке Джасу. Она успокаивает себя тем, что пятнадцатилетнему юноше на улице в это время суток грозит меньше опасности, чем ей самой. Как только она наконец слышит звук открывающейся входной двери, ее второй раз за вечер окатывает волна облегчения. В комнату входит Виджай.

— Виджай, — громко шепчет Кавита, поднимаясь с пола, — где ты пропадаешь? У тебя совсем совести нет? Мы здесь сидим, волнуемся за тебя!

В ответ сын-подросток, у которого на верхней губе уже хорошо видны пробивающиеся усы, просто пожимает плечами, не вынимая рук из карманов. Он замечает лежащего в кровати отца.

— А чего это папа уже спит?

— Не задавай мне вопросов, акча. Лучше отвечай на мои. Мы с папой работаем каждый день для того, чтобы у тебя все было. Понимаешь?

В гневном голосе Кавиты слышится усталость. Из-за всего произошедшего она резко ощущает себя совершенно измотанной.

— Я тоже работаю, — бормочет себе под нос Виджай.

— А? Что ты сказал?

— Я тоже работаю. Я приношу деньги, — уже громче повторяет подросток, кивая на отца. — Посмотри на папу! Он снова пьяный. Он не работает, а спит.

Кавита резко поднимает руку и дает сыну пощечину. Тот в изумлении отступает на шаг и прикладывает ладонь к лицу. Губы юноши плотно сжимаются, он роется в кармане, достает пачку наличных и бросает ее к ногам матери.

— Вот! Нормально? Теперь у нас достаточно денег. Папа может напиваться и спать весь день, если захочет.

Сын с вызовом глядит на мать.

Сердце Кавиты замирает. Она смотрит на деньги, будто на поднимающуюся из корзины кобру. В пачке, должно быть, не меньше трех тысяч рупий. Он не мог столько заработать, работая на посылках. С недоверием и страхом Кавита смотрит на сына.

— Бета, где ты это взял?

— Не беспокойся об этом, мам, — отвечает Виджай и поворачивается к ней спиной. — Вам вообще больше не нужно обо мне беспокоиться.

Июль 2001-го

В эти выходные мы с папой пробовали приготовить два индийских блюда. С первым был полный провал. Пришлось выключать датчик дыма, когда на дне сковороды начали гореть специи и масло. Но второе блюдо, что-то вроде карри с картошкой и бобами, получилось очень даже ничего.

Мне стыдно в этом признаваться, но я очень жду выходных, когда мы с папой останемся одни. С тех пор как бабушка обнаружила уплотнение в груди, мама примерно раз в месяц ездит к ней в Сан-Диего.

Сегодня утром папа позвонил родственникам в Индию, и я опять с ними общалась. Это, конечно, немного странно — разговаривать с людьми, которых ты видела только на фотографиях, но постепенно я привыкаю. Рецепты тех блюд папа узнал у своей матери, и мы специально ездили в Саннивейл в индийский магазин, чтобы купить все необходимое.

Завтра мы будем играть в теннис. Папа учит меня подаче слева. Нам теперь очень хорошо вместе. Единственное, что его расстраивает, — это разговоры о моем будущем, когда я говорю, что хочу быть журналистом, а не врачом. Из-за этого они даже сильно поругались с мамой, после того как она помогла мне устроиться на летнюю стажировку на радиостанцию. Я думаю, то, что она сделала, — это очень здорово. И похоже, она была счастлива, когда меня назначили редактором в «Бьюгле» на следующий год.

Наконец-то я с ними больше не ссорюсь. Я вижу свет в конце тоннеля. Последний класс пролетит незаметно, и я уеду учиться в колледж, где уже буду делать все, что захочу.

ЧАСТЬ III