Как Зайчик хвост потерял. Сказка-пьеса для детей и взрослых

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Медведь, Сорока

Действие по-прежнему происходит в кабинете Топтыгина. Сам хозяин помещения приходит в себя после беседы с Ёжиком и Зайчиком. В какой-то момент дверь открывается, и в комнату входит Сорока.

СОРОКА (поёт)

Говорят мне, упрекая:

Мол, трещу, не умолкая.

Только нет в молчанье прока!

Утверждаю, как Сорока.

Я все новости в лесу

Вмиг по лесу разнесу!

Даже и до тех, кто глух,

Донесу любой я слух.

Коль узнаю я секрет —

Будет знать его весь свет!

Растрещу в мгновенье ока,

Потому что я — Сорока.

СОРОКА (тараторит быстро, с одной интонацией, не переводя дыхания). Михайло Потапыч, я прошу прощения за то, что ворвалась к Вам без приглашения и без повестки, но у меня настолько важное дело, что Вы, Михайло Потапыч, просто со стула упадёте, как только узнаете, с чем я к Вам пожаловала. Вот помяните мое слово: буквально свалитесь со стула, прямо на пол, как только я Вам расскажу новость, потому что эта новость такая важная, ну такая важная, что у меня буквально слов нет!

МЕДВЕДЬ (ворчит). Чтобы у тебя, у тараторки, и не было слов? Да сроду не поверю…

СОРОКА. Вы представляете, что творится, Михайло Потапыч?! Это же такое творится, что у меня просто в голове не укладывается, что это такое творится! Это же какой-то кошмар творится, вот просто самый настоящий кошмар! Я и слов других подобрать не могу, потому что это самый настоящий кошмар! И даже не спорьте со мной, Михайло Потапыч, и даже не возражайте мне! Хоть я Вас и уважаю, Михайло Потапыч, потому что Вы мужчина солидный и основательный, и чин у Вас, и положение, и оклад плюс премиальные, а только Вы не спорьте со мной, потому что уж если я говорю, то знаю, что говорю, и просто так говорить не буду; и уж если я говорю, что это — кошмар, значит, это — кошмар, и ничто иное! Я такого кошмара и не видела никогда; а уж я столько кошмаров повидала на своём веку, что если…

МЕДВЕДЬ. Цыц! Затараторила! Мало мне было тех двоих балаболов, ещё и эта трандычиха пожаловала… Что там стряслось, какой ещё кошмар? Говори толком!

СОРОКА. Я и говорю, Михайло Потапыч: кошмар творится, а какой кошмар — это я Вам сейчас подробно распишу в самых ярких красках! Только Вы не перебивайте меня, Михайло Потапыч, а то если Вы меня будете перебивать, я ничего Вам рассказать не смогу. Да я и сама, того гляди, собьюсь, у меня и так мысли путаются, а всё потому, что это такой кошмар, такой кошмар, что просто ужас, какой кошмар! Я от такого кошмара даже и слова все растеряла, и как начать-то, даже не знаю, вот какой это кошмар! А дело вышло такое. Летела это я, значит, к куме своей, что возле оврага живёт, может, знаете, Михайло Потапыч, тот овраг, что возле буерака, там ещё яма рядом, и вот там кума моя живёт с мужем и детишками, старшенький в этом году уже, представьте себе…

МЕДВЕДЬ. Оставь в покое куму и говори по делу!

СОРОКА. Так я по делу и говорю, Михайло Потапыч, всё по делу! Летела это я, значит, к куме своей, что возле оврага живёт, а лететь-то пришлось через ту полянку, где кусты такие колючие растут, уж не знаю, что за кусты, как они по-научному называются, я птица необразованная, всех этих премудростей не знаю, а только знаю, что это кусты и что они колючие. Лечу я, значит, через эту поляну, где кусты, никого не трогаю, гляжу себе по сторонам, чего вокруг творится, и вдруг — глядь — мамочки мои, чего же это творится! Гляжу, а внизу, на полянке, где кусты эти колючие, как уж они там называются, не знаю, Лиса с Волком сидят. И они ведь как, они ведь не просто сидят, а так сидят, что Волк сидит, а Лиса, значит, наоборот…

МЕДВЕДЬ. В каком смысле — наоборот?!

СОРОКА. Ну, Лиса, значит, стоит. Волк, тот сидит, а Лиса, она, наоборот, стоит. И она ведь как, она ведь не просто стоит, как все порядочные Лисицы стоят, она ведь, Вы только представьте, Михайло Потапыч, она ведь, плутовка эдакая, хвост заячий примеряет!

МЕДВЕДЬ. Как — заячий хвост? Лиса — и заячий хвост?

СОРОКА. Так вот и я тоже удивилась, Михайло Потапыч! Вот прямо меня всю так и обдало жаром! Вот же, думаю, Лиса, ни стыда у неё, ни совести! Это где же, думаю, такое видано, чтобы Лисы заячьи хвосты носили? Это где же, думаю, такое написано, что Лисам положено заячьи хвосты носить? Да разве это порядок, думаю? Да как же, думаю, Михайло Потапыч позволил, да куда же, думаю, он смотрит, да неужели, думаю, он и не знает, какой ужас у него под носом происходит?

МЕДВЕДЬ (проводя лапой под носом). А что такое у меня под носом? Что, грязно? Или усы как-то некрасиво растут?

СОРОКА. Да я, Михайло Потапыч, не в том смысле говорю, что у Вас под носом что-то не так, а я, Михайло Потапыч, то имею в виду, что в лесу у Вас под носом такое творится! Это если все будут хвостами меняться, что же такое будет, Михайло Потапыч? Это же бардак будет! Это же будет так, что зверь, к примеру, один, а хвост — другой. И к чему же это мы придём с такими порядками? Это же форменное безобразие и…

МЕДВЕДЬ (вскинувшись). Погоди-погоди… Как ты сказала?

СОРОКА. Я говорю, Михайло Потапыч, что это — форменное безобразие и…

МЕДВЕДЬ (нетерпеливо). Да нет, не это. До этих самых слов ты что говорила? Зверь — один…

СОРОКА. Зверь один, а хвост — другой, Михайло Потапыч. А разве это порядок? Вот была бы моя воля, я бы…

МЕДВЕДЬ (в восторге). Точно! Ну точно же!..

СОРОКА. Точно, Михайло Потапыч, точно, и ещё как точно! Точнее и не скажешь! Потому что если я говорю, то знаю, что говорю, и просто так говорить не буду; и уж если я говорю, что это — безобразие, то, стало быть…

МЕДВЕДЬ. Ну всё, затараторила! Понесла — не остановишь! А впрочем, Сорока, ты мне очень помогла. Навела, так сказать, на одну любопытную мысль…

СОРОКА. Да тут наводи, не наводи, а порядок наводить надо. Потому что если звери начнут хвостами меняться, то какой же это порядок? Это форменное безобразие и…

МЕДВЕДЬ (поморщившись). Всё, Сорока, не тарахти! Просто трактор какой-то, а не птица! Ты мне очень помогла. А теперь можешь идти. Объявляю тебе благодарность за помощь в раскрытии преступления!

СОРОКА. Преступление, Михайло Потапыч, самое настоящее преступление! Где же это видано, чтобы хвостами меняться? Это преступление! Вот была бы моя воля, я бы…

Медведь берёт тараторящую Сороку в охапку и молча выставляет за дверь. Возвращается на своё место и поёт:

Ай да хитрая Лиса!

Всем пустила пыль в глаза,

Обманула всех вокруг…

До чего же ловкий трюк!

Кто подумал бы потом,

Что она — с чужим хвостом?!

Только я и сам не прост:

Ухвачу Лису за хвост!..