Я стану твоей защитой

Глава 4

Кирилл

— …Я как только узнала сразу взяла билеты, Кир…

Моей руки, наконец-то касается она… Та, кого я так долго ждал, чей голос хотел услышать больше всего на свете…

Девять лет, мать его…Долгих девять лет…

Мы знаем друг о друге все, мы пережили столько… не каждая семья может похвастаться такими историями.

Я молчу. Мне не чего ей сказать…Я ее действия расцениваю, как предательство. Яська прилетела всего лишь на три дня.

Эта информация слишком болезненно впивается в без того больную голову.

То есть ее мужчина, с которым она в отношениях почти десять дет, который таскался за ней по всем странам и дважды звал ее замуж, лежит без зрения и никому пока не известно, когда оно восстановится, а нашей Ярославе надо лететь на съемки, потому что у нее, мать его контракт!

Да пошла она на хер!

Хочется ударить по столу, так громко, что бы кружка с остывшим чаем подпрыгнула. Но вот беда: Я совершенно не вижу, где этот гребанный стол, так же , как не вижу нашего с Яськой будущего.

Зато она все прекрасно видит.

И мне кажется, что увидев все своими глазами, она сделала свои выводы.

Ей никчему связывать свою жизнь с калекой… Конечно мне дали почти стопроцентную гарантию, что зрение восстановится, но Ясе я об этом не стал сообщать. Проверить ее хочу что ли…

Вот на хера мне это все тащить на своем горбу столько времени?

Отношения-это когда двое в упряжке. А я один. Сука как же отчетливо я ощущаю, что эта блондинка своими охеренными ногами сходит с дистанции.

— Кирюш, ну не сердись пожалуйста… Я… Я постараюсь через месяц вырваться…

Усмехнувшись качаю головой.

Молодец ты, конечно!

Я предлагал ей расторгнуть контракт и выплатить неустойку. Деньги у меня есть. Не зря же я столько лет игры продюссировал.

Но Ярослава переживает за маму и отчима. За их отношения, а я не могу уже… Меня разрывает когда ее голосом звучит слово «мама».

Яськина мать уже давно создала у меня впечатления тряпичной куклы.

Ее мнут, как хотят, а она не только сама прогибается, а еще и дочь за собой тянет.

Не любил бы так Яську уже давно бы послал на хер.

Так и не добившись от меня прощения Яся покидает палату.

Одиночество, дождавшись своего часа выползает из-за угла и давит на меня безжизненной тишиной.

Ярослава никогда не будет моей, но вот как мне ее отпустить, если я даже будучи зрячим не мог переключиться на других?

Устало выдохнув провожу ладонью по лицу. Повязка еще эта...

Еще жужжание мамы достало в конец. Она у меня тут словно прописалась. Я понимаю ее переживания и ценю заботу, но из-за ее действий я только больше чувствую себя беспомощным.

У меня был лишь один человек, который смог меня заинтриговать, вызвать интерес, точнее любопытство и переключить мое внимание на себя.

Но я теперь даже не понимаю была ли эта девчонка в самом деле или это всего лишь бред моего воспаленного мозга?

Больше она не появлялась…Три дня прошло. Не сказать, что бы я искал встречи, но все же на следующий день в восемь я был на «нашем» месте…Где-то внутри у меня все же теплилась надежда, что я не поехавший…

Мне даже приснился сон, что это была мама, только она лет на пятнадцать младше того возраста, когда ее не стало, но почему-то с ней был я… Снилось, что в больничном сквере есть какой-то портал и…Смешно... Я весь сон ждал от нее знака, но она молча ела яблоко, потому что была голодная. Она его жадно кусала и передавала мне, маленькому. Я набрасывался на фрукт с не меньшим аппетитом. Только я настоящий смотрел на все это со стороны…

Сжимаю в руках ламинированный квадратик.

С иконками так нельзя наверное, но я сержусь. Сержусь, потому что чувствую-жизнь моя катится туда, где ноги теряют свое приличное имя.

Ни одной точки опоры.

Три дня я сам не свой… Возможно это признаки депрессии. Я не знаю, что с этим делать. Взрослый, подкаченный мужик, а ощущаю себя таким никчемным. А все потому, что совсем не чувствую происходящего, не могу знать наверняка день сейчас или ночь, солнце за окном или дождь…

— Кирилл Андреевич, Вам что-то нужно? Может хотите на прогулку? В это время Вы обычно выезжали на воздух…

Голос мне знаком. Это Оксана — моя любимица. Мне кажется, она самая вежливая и обходительная из медперсонала. Мне комфортно в ее дежурства.

Отрицательно качнув головой прошу

— Оксана, включи мне пожалуйста аудиокнигу

Никогда бы не подумал, что я не буду знать, куда мне деть свое время, а у меня его сейчас навалом, потому, что без глаз я ни хера не могу.

Работы навалом, но я ж блядь сошел с дистанции.

Тимыч пашет в одиночку.

Врачи меня обнадеживают, что со следующей недели начнем снимать повязку, пока не прошло сотрясение лучше поберечься. Улучшений в голове нет, я это чувствую. Раскалывается по-прежнему.

Ударило меня неплохо. Чертов алкаш. Говорят, что он до сих пор не пришел в себя.

Оксана погружает наушники мне в уши, в одну руку кладет мой телефон, во вторую кнопку вызова.

Зашибись, я теперь во всеоружии.

Голос декламатора растекается по воспаленному мозгу, постепенно его отключая.

Я слушаю Дарью Донцову, потому что это любимый писатель моей мамы и она мне этой херни накачала вдоволь… Пока ничего поадекватнее в моем плейлисте не появилось, довольствуюсь тем, что есть.

Сюжет медленно отплывает на задворки сознания уступая место ярким картинкам.

Вот мы с Ярославой идем по коридору к алтарю.

Мы вновь в больничном сквере. Образ этого небольшого парка сочинила моя больная фантазия и теперь он меня словно преследует. Я конечно же проследив за своей мыслью отметаю тот факт, что со мной рядом моя Яська и глазами начинаю искать столик и плетенные стулья, а на них ее… То ли маму, то ли загадочную девушку. Она ожидаемо на месте. Вновь со мной, маленьким… Я не вижу лиц и это меня бесит. Вопреки здравому смыслу я скидываю Яськину руку и подхожу к столику. Изображение по прежнему плывет.

Моей руки касается ледянная ладонь, я чувствую это касание и замираю от уже знакомого голоса.

«Я здесь. Просыпайся»

Вздрогнув прихожу в себя и часто дышу пытаясь привести дыхание в норму.

Готов поклясться, что до сих пор чувствую холод от ее рук.

Вот ведь въелась в мысли намертво…

Я прекрасно понимаю, почему о ней думаю.

Потому, что неизвестно чего хочется больше: никогда ее не видеть или же встретиться и разгадать, что за хрень вокруг меня происходит.

Вынув наушники из ушей, выключаю не интересную мне историю. Все-таки

то, что нравится моей маме не обязано нравится мне.

Интересно, а папу она тоже пыталась подсадить на детективы?

— Ты та-а-ак крепко спишь

Веселый женский хохот разливается по палате, забираясь мне под кожу и подгоняя стаю мурашек к затылку.

На пару секунд немею.

На моей руке опять ее рука.

Ледяная.

— КТО.ТЫ.БЛЯДЬ. ТАКАЯ? – рычу в сердцах.

Не ожидал, что она подберется так близко. Она в моей палате, возле моей кровати и вокруг никого.

— Ки-ирил… — шепчет испуганно.

— Говори, кто такая и как сюда забралась, иначе нажму красную кнопку.

Мой палец угрожающе нависает над этой самой кнопкой.

— Это же я – шепчет явно пытаясь сделать шаг назад.

А вот кто я? Я же так ни хера о ней и не узнал…

Готов поклясться, что я чувствую ее страх. На уровне какого-то первобытного восприятия.

Ее ладонь медленно сползает с моей руки.

Она сбежит. Черт.

Хватаю холодное запястье и притягиваю девчонку к себе настолько близко, что чувствую ее запах. Держу крепко, что бы не выпуталась, второй рукой прижимаю ее талию к своему животу.

Сегодня она пахнет сладко. Какой-то терпкой вишней и почему-то мне кажется, что этот аромат ей совсем не идет…

Ей бы подошло что-то свежее, весеннее, романтичное…

Тогда в саду, услышав ее рассуждения я сразу представил себе хрупкую, мечтательную девушку.

— Меня зо — овут Даша – заикаясь, шепчет мне почти в губы и замолкает.

Я по прежнему держу ее руки и крепко прижимаю к себе.

Мне кажется, что меня херачат по голове, потому что гул в башке стоит жуткий.

Я еще не привык к тому, что я умею видеть телом…

Блядь…

Я хочу тебя увидеть, Даша… Потому что твои острые соски упираются мне в грудь и, черт возьми выбивают меня из реальности. И всегда ты в таком виде шастаешь по больницам? С лифчиками-то вообще не дружишь?

На ней настолько тонкая футболка, что мне хочется стянуть эту никчемную тряпку на хрен…

Продолжаю сжимать спину, опустив запястье девушки и осторожно, что бы не спугнуть провожу пальцами по ее позвоночнику и чувствую рваный выдох на своих губах.

Сколько у меня секса не было? Месяц? Я, как верный пес все Яську ждал, а сейчас меня несет от сладкого, вишневого аромата и… я хочу узнать размер груди, которая затуманила мой мозг.

Мое самообладание посылает меня на хер и поддавшись порыву я впечатываюсь в ее губы.

Пухлые, нежные, они кажутся мне настолько незацелованными, что хочется нырнуть в них языком... А может и не только...

Если она всего лишь видение, то я черт возьми балетмейстер.

Она живая настолько, что я... блядь... Я хочу вогнаться в это хрупкое тело до упора прямо здесь и сейчас.

Да. Именно хрупкое, потому что она худенькая. Пока я жадно целую девчонку, мои голодные руки исследуют ее тело.

— Эй – уперев прохладные ладошки мне в грудь Даша отстраняется создавая между нами дистанцию.

Она тяжело дышит, так же, как и я.

— Прости, не удержался… — поспешно извиняюсь продолжая жадно вдыхать сладкий аромат.

Сука! Я не хочу останавливаться…

Меня это пугает и одновременно отпускает. Может у меня получится излечиться от Яськи?

В этот момент я даже понимаю, что был бы не против этой "лечебной терапии", хотя раньше мысли об измене у меня были в строгом осуждении.

Но… С сожалением принимаю тот факт, что с "лечением" придется повременить.Я не могу быть дикарем. Боюсь спугнуть, оттолкнуть. Я ж могу попросту напугать девчонку, и тогда она больше не появится в моей жизни. Странно, но это немного остужает мой пыл. Потому, что до безумного желания был другой интерес – узнать кто она такая. И он не отошел на второй план, наоборот он удвоился.

— Я чувствую, как твоя огромная штуковина упирается мне в живот. – сообщает мне игривым голосом, при этом, словно осуждая.

Ты же не закатила глаза, да?

Готов поклясться, что слышу в голосе веселье.

Меня радует, что она не строит из себя оскорбленную, однако она немного стягивает меня с небес на землю.

— Я бы залепила тебе пощечину, да твоя голова и без этого неплохо пострадала…

Тут наступает моя очередь смеяться.

Точно. Пощечину я заслужил.

— Ты красивый – шепчет очерчивая ямочки на моих щеках.

Поддавшись порыву целую внутреннюю сторону ее ладони и прижимаюсь к ней щекой.

Мне словно...Этой нежности не хватает рядом. Меня надо смягчать вот такой теплой женственностью. А то, что Дашка женственная, я знаю наверняка. Я просто, твою мать это чувствую...

— Ты тоже – хриплю в пространство.

Теперь ее заливистый смех заполняет палату и отражается где-то внутри меня.