Уже счастлива

Глава 1

Золотой браслет в синей бархатной коробочке. Его я купил вчера для Лариной.

Юльке двадцать два года. Она весела, задорна и беспечна. У не роскошная грива каштановых волос и ноги от ушей. Талия такая, что можно обхватить ладонями. Грудь второго размера и татуировка в полбедра — змея, обвивающая цветок.

Еще у нее пухлые губы бантиком и бездонные темно-голубые глаза, в которых так здорово видеть свое отражение.

У Юли есть все. Кроме комплексов. Она красива, легка на подъем, уверена в себе и готова к любым экспериментам как в жизни, так и в постели. Рядом с ней чувствуешь себя мачо, героем, повелителем мира. Это чертовски заводит.

— Сережа, — раздается голос из кухни, и я испуганно вздрагиваю, тут же прячу подарок на дно кожаного портфеля.

— Да, Марин, — оборачиваюсь со спокойной улыбкой, как ни в чем не бывало.

Марина — моя жена, попутно владелица маленького цветочного магазинчика. Миниатюрная блондинка, такая бледная, что кажется, будто никогда не выходила на солнце. Мы вместе уже семь лет. И надо сказать, семь весьма неплохих лет. Она отличная хозяйка, всегда ласкова, приветлива и неизменно встречает меня с работы нежным поцелуем. С ней можно говорить, о чем угодно. О проблемах на работе, о планах, о глупых фантазиях. Она всегда поддержит, в трудный момент выслушает, принесет мой любимый кофе и просто посидит рядом. Но так бывает, что в серьезных моментах и для развлечения нам нужны совсем разные люди.

Так что дома Марина, а за его приделами Юля. Пока что. А потом, может кто-то другой. Неважно.

А что поделать. Разнообразие — залог здоровья.

Да и Марине грех жаловаться. Я свои загулы скрываю так, что и Шерлок Холмс не докопается.

Так что все пучком.

— Куда ты опять собираешься? — спрашивает настороженно, наблюдая за тем, как я затягиваю галстук.

— Мариш, собрание. Михалыч из Москвы приехал. Ты же знаешь, он вечно обороткой. Вечером приехал, утром уехал. Надо успеть все обсудить.

— Почему он всегда приезжает вечером? Разве не лучше приехать с утра и плодотворно поработать?

Конечно лучше. Это если работать в офисе надо. А когда собираешься хорошенько пропотеть с двадцати двухлетней кобылкой, то лучше вечера времени не найти.

— Я не знаю, Марин, — сокрушенно качаю головой и развожу руками, — Москвичи, что с них взять.

Я продолжаю собираться, а она все так же стоит на пороге кухни и наблюдает за мной. Почему-то это раздражает. Шла бы уж, занималась своими делами. Смысл стоять тут, глазами хлопать?

— Может останешься? — внезапно спрашивает жена.

От неожиданности я даже замираю на полпути, так и не затянув петлю на галстуке. Медленно оборачиваюсь и удивленно смотрю на нее.

— Я приготовлю твой любимый пирог. Включим фильм. Достанем бутылочку хорошего вина. Давай, просто побудем вместе, — подходит ближе, тревожно заглядывая в глаза, —. Вдвоем. Останься.

— Марин, — раздраженно хмурюсь, — ты же знаешь. Я должен работать.

Она морщится так, словно съела кусок лимона.

— Пропусти сегодня свою работу. Побудь со мной. Пожалуйста.

Я сразу вспоминаю Юльку, игриво наматывающую прядь волос на палец.

— Да ты что!

— Сереж, пожалуйста. Ради меня. Ради нас. Сегодня выбери, пожалуйста, нас.

— Все, Марина, хватит! Ради нас я работаю, не покладая рук, — произношу строго и достаю куртку из шкафа, — видишь, в ночную приходится выходить.

Юля сегодня днем прислала фотографию в новом белье. Черные кружева на подтянутом загорелом теле, что может быть важнее. Я буду снимать их ме-е-едленно, покрывая нежную кожу поцелуями, наслаждаясь каждым прикосновением.

Марина все так же стоит рядом и беспомощно наблюдает за тем, как я обуваюсь.

— И когда ты вернешься?

— Как всегда. Посажу Михалыча на утреннюю Ласточку и сразу домой.

Первая Ласточка уезжает в десять. Так что времени предостаточно. Меня впереди ждет целая ночь.

— Мы, наверное, в цех поедем. Так что не звони, сеть там все равно не ловит.

Жена нервно заправляет прядь волос за ухо и тихо произносит.

— Хорошо. Не буду.

— Вот и умничка, — шагаю к ней и отрывисто целую в губы, — ну все, малыш, не скучай.

— Постараюсь.

Она поднимает на меня взгляд. Такой странный, глубокий, словно хочет что-то сказать, но слова так и остаются непроизнесенными.

— Все. Пока. Я ушел, — хватаю портфель и бодро выскакиваю на лестничную площадку, едва улавливая тихое ответное «пока».

Ну вот и славно. Вот и вырвался.

Лифт ждать не хочу, поэтому бегом, вприпрыжку, перескакивая за раз через три ступени, несусь по лестнице вниз.

Воздух на улице сладкий, морозный. Сразу начинает щипать нос и уши. Я поднимаю повыше воротник куртки и торопливо иду к машине. Белая шкода стоит на своем привычном месте и готова к ночному путешествию. Уже открыв дверцу, я все-таки поднимаю взгляд и смотрю на окна своего дома. Они темные, но мне кажется, что я вижу бледный контур Марины, притаившейся среди занавесок.

Надо же чего удумала. Отказаться от всего и остаться дома. И что дальше? Поесть, посмотреть фильм, потом скучно потискаться под одеялом и спать? Серьезно?

Без колебаний сел за руль, завел мотор и плавно тронулся с места. К счастью, двор был расчищен, и я выбрался на дорогу без происшествий. Обидно было бы завязнуть брюхом в снегу и из-за этого все пропустить.

Я еду на другой конец города. В ресторан «Мерси». Здесь нет шансов встретить кого-то из знакомых и проколоться. Можно расслабиться, снять кольцо, затолкав его подальше в нагрудный карман и быть счастливым и свободным. А что еще надо?

Юля, как всегда, задерживается. Не люблю непунктуальность, но ей можно. Потому что каждый раз как она появляется на пороге, я теряю дар речи.

Так происходит и в этот раз.

Я сижу спиной ко входу, но безошибочно улавливаю тот момент, когда она появляется в зале. Вокруг нее аура сексуальности, звериного притяжения. Ауры самки, которая вышла на охоту.

Я слышу размеренный перестук ее каблучков, но не оборачиваюсь, делаю вид, что удивился, когда теплые ладони прикрывают мне глаза.

— Угадай кто, — мурлыкает на ухо, голосом довольной кошки.

— Лена? Катя? Олеся.

— Нахал! — она в шутку шлепает меня по плечу, а потом целует в щеку. От прикосновения мягких, горячих губ кровь в венах тут же закипает.

Хватаю ее за руку, притягиваю к себе и целую. Уже совсем по-другому, без шуток.

Юля выворачивается с тихим смешком и, одарив меня многообещающим взглядом, усаживается напротив.

— Вина?

— Белого, сухого, — девушка улыбается.

Мы играем с ней взглядами, раздеваем друг друга, заводимся, даже еще не прикасаясь.

Но почему-то сквозь пелену, пробивается тот самый Маринкин взгляд, которым она наградила меня напоследок. Воспоминания отдаются неприятным эхом в груди.

Это что такое вообще? Совесть внезапно проснулась?

Ну так, я ее мигом уговорю.

Нам приносят закуски. Я выбрал перечную говядину, а Юля гребешков в сливочном соусе. Официант ловко открывает белое вино и разливает его нам по бокалам.

— За нас, — Юля поднимает свой, и я повторяю следом за ней.

Мы салютуем друг другу, лишь слегка, с деликатным звоном, касаясь стеклянными краешками и пьем.

Я делаю всего один глоток. Мне не хочется напиваться, я предпочитаю быть пьяным от любви, а не от виноградного сока.

Юля тоже делает маленький глоточек и смотрит на меня поверх бокала.

Какие же у нее красивые глаза.

Ларина сегодня прекрасна. В темно-васильковом платье до колен, легком, струящемся при каждом движении, с аккуратным декольте, в котором виден верх груди. Золотой кулон в виде слезы, который, кстати, тоже я подарил, уютно устроился в сладкой ложбинке, еще сильнее притягивая взгляд.

В паху стало тяжело, а по венам побежало предвкушение.

…А глаза у Марины были грустные. Несчастные.

К черту Марину.

— Как прошел твой день? — спрашиваю у Юленьки.

— Скучала. По тебе, — она проходится кончиком языка по сочным губам, и я как завороженный не могу оторвать взгляд.

—… Представляешь, Анечка, опять потеряла телефон. Я ей сто раз говорила, чтобы не разбрасывала вещи, где попало.

Продолжаю восторженно слушать, но все больше ловлю себя на мысли, что мне нет никакого дела до того, что происходит в жизни у неведомой Анечки. Где она свои телефоны раскидывает, меня мало интересует. Настолько мало, что я невольно опять в мыслях скатываюсь к прощальному взгляду жены.

Что с ним, мать твою, не так.

Я знаю Марину очень хорошо и всегда могу предугадать, о чем она думает в тот или иной момент. Но не сейчас.

Сейчас я пребываю в какой-то растерянности. Пытаюсь понять оттенок взгляда, его интонацию, и не могу. Сбивает сидящая напротив кукла, рассказывающая про Анечку. Надо скорее завязывать с этим ужином и ехать к ней домой. Общаться в постели у нас выходит гораздо лучше и интереснее, чем вот так. Я ей ничего не рассказываю ни о работе, ни о друзьях, ни тем более о семье. А она вещает о непонятной и ненужной мне ерунде.

Может браслет уже подарить? Выложить перед ней, чтобы она замолчала? Вцепилась своими наманикюренными пальчиками в золотишко и стала готовой на все, что угодно здесь и сейчас.

Неплохая идея.

Вот только ее снова отравляют мысли о жене. Я внезапно думаю о том, когда ей в последний раз что-то дарил. Кажется на Новый Год. Да, точно. Часы. Дорогие! Отличный подарок, но почему-то именно в этот момент он кажется жалким и убогим. У нас все дары только по праздникам: на ее день рождения, на Восьмое Марта, на Новый Год.

Сколько я уже бусиков и колечек подарил Юльке? Не знаю, не считал. Но пол ювелирного магазина точно ей перетаскал.

А за что? За разговор про Анечку и красивое декольте? Хм, в принципе все логично. Стандартная ситуация. Мужики всегда «покупают» благосклонность прекрасного пола подарками, походами по ресторанам и прочей дребеденью. Это уже ритуал. Традиция.

Что не так с этим взглядом?

Кстати, а когда мы с Маринкой куда-то ходили? Вроде в том месяце. Я забрал ее с работы, и мы, как в юности, заскочили в бургерную Умяли по большой булке с котлетой, молочному коктейлю… Черт. Даже стыдно стало. Бургерная. Твою мать.

А до этого что было?

Не помню. Ни черта не помню!

Что не так с этим взглядом?

— Сереж, ты меня слушаешь, — Юляшка недовольно надувает губки и садится так, чтобы декольте оказалось на самом виду.

— Слушаю, — бессовестно вру, а сам в мозгах гоняю события последних лет.

М-да, мужик. Косяк на косяке.

И снова этот взгляд перед глазами. Он такой…такой…обречённый что ли. Глупости.

Что-то отвечаю Юле на полнейшем автомате, даже не пытаясь уже вникнуть в ее щебетание.

Это был взгляд человека, который принял какое-то решение. Точно! Такой взгляд бывает, когда думал-думал и наконец придумал, сделал какие-нибудь хреновые, неутешительные выводы.

Сегодня выбери, пожалуйста, нас.

Че-е-ерт.

Марина просила остаться. Хоть раз выбрать ее, а не любимую работу. А я снова ушел.

Теперь понятно. Она решила, что я ее не люблю, что предпочитаю зависать в офисе, лишь бы не проводить время с ней. Она, наверное, решила, что не нужна.

Внутри стало как-то неприятно. Но вместе с тем, я почувствовал облегчение. Теперь, когда ситуация прояснилась, я чувствую себя увереннее.