Скрытые желания

— Я сказал здесь, — рявкаю я.

Милена вздергивает подбородок, но все же мне подчиняется.

— Ты такой властный. — Она садится рядом со мной и начинает есть прямо из контейнера.

Поразительно, насколько неожиданно нормальной она выглядит. Не знай я правды, никогда бы не догадался, что она принцесса мафии, привыкшая к роскоши. Милена выглядит такой обычной, живя в той убогой квартире, работая медсестрой и имея при себе глупого кота. Почему бы не потратить деньги, которые присылал ей брат? Ногти у нее короткие и не накрашенные, а волосы собраны на макушке простой резинкой. Я видел их распущенными, и это простая стрижка, ничего вычурного. А вот ее лицо. Никакого макияжа. Никаких накладных ресниц. В нашем кругу я не встречал женщин без идеально уложенных волос, безупречного макияжа и в дизайнерском наряде. И все же женщина, сидящая рядом со мной в свободной футболке и джинсах, красивее всех остальных. Милена Скардони — редчайшая находка.

— Завтра мне нужно сделать несколько покупок, — говорит Милена во время еды.

— Возьмешь с собой телохранителей.

— Телохранителей? — Она поднимает на меня глаза. — Во множественном числе?

— Да.

— Я иду в чертов супермаркет. Одного будет достаточно.

— Ты возьмешь телохранителей, которых я тебе назначу, или сделаешь заказ через интернет. Решай сама.

— Просто замечательно. — Она возвращается к своей еде. — Покупать тампоны и кошачий корм с двумя гориллами, идущими за мной по пятам.

— С четырьмя гориллами, — поправляю я.

Она вскидывает голову.

— Четверо? Ты серьезно?

— Милена, не спорь со мной. Все равно ничего не добьешься. Все будет по-моему, или никак.

— Тебе, — она тычет вилкой мне в лицо, — нужна профессиональная помощь.

— Алессандро будет ждать тебя перед дверью в девять. Он будет сопровождать тебя. Остальные члены команды поедут во второй машине.

— Две машины. Чертовски здорово. — Она качает головой и продолжает есть.

Похоже, меня снова игнорируют, поскольку она торопливо поедает еду, явно стараясь сделать все возможное, чтобы избежать зрительного контакта со мной.

— Ты не спросила, что случилось с моей ногой, — говорю я и вижу, что ее вилка все еще на полпути к цели.

— Что произошло с твоей ногой? — спрашивает она, прежде чем откусить мяса.

— Огнестрельное ранение. Транстибиальная ампутация.

Она поднимает голову и смотрит на повязку, виднеющуюся под манжетой рукава моей футболки.

— Похоже, людям нравится в тебя стрелять.

— Бывает и такое.

— Как часто?

— В меня стреляли? — Я тянусь за стаканом воды. — Я сбился со счета. Но если ты имеешь в виду, сколько раз в меня попадали — восемь. Вообще-то, девять, если считать с последним, но это всего лишь царапина.

У Милены удивленно округлились глаза.

— Ни черта себе. Ты что хочешь побить мировой рекорд Гиннеса?

Я игнорирую ее реплику.

— Выйдя за меня замуж, ты тоже стала мишенью, — говорю я. — Теперь ты понимаешь необходимость четырех телохранителей?

— Замечательно. — Она вздыхает и смотрит на мою левую руку, лежащую на поверхности бара. — Тоже огнестрельное ранение?

Значит, она заметила, что я снял перчатку, как обычно делаю перед сном. Я прослеживаю ее взгляд до своей руки, рассматривая многочисленные шрамы, покрывающие мои слегка деформированные пальцы.

— Молоток, — сообщаю я. — Нервы в последних двух пальцах повреждены до необратимого состояния. Я их не чувствую. Остальные в основном в порядке, но у меня проблемы с мелкой моторикой.

— Почему ты носишь перчатку?

— Мне не нравится, когда мне напоминают о моих слабых местах, — говорю я. — Левая рука у меня доминирующая.

— А как насчет ноги? Это тоже слабое место?

— Нет. У меня первоклассный протез, и я хорошо адаптировался. Ну прямо классический пример с учебников. И с ним уже более семи лет. Большую часть времени я забываю про него. — Я протягиваю руку, убираю прядь волос, упавшую ей на глаза, и заправляю ее за ухо. — Тебя это беспокоит? То, что у меня нет половины ноги?

— Нет. — Она улыбается. — Но то, что ты лживый гад, беспокоит.

Я наклоняюсь вперед и вглядываюсь в ее лицо. Ее улыбка не идет ни в какое сравнение с тем, как она смеялась в кафе два дня назад. Улыбка в кафе мне понравилась. А эта мне не нравится. Она какая-то... злая.

Опираясь на костыли, я встаю и наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо.

— Но я ведь никогда не лгал тебе, Милена, правда?

— Сокрытие правды — то же самое, что и ложь.

— Не в моем мире, cara. — Я целую ее оголенное плечо, на котором сползла футболка, и иду в свою спальню.

— У меня завтра ночная смена, — кричит она мне вслед. — Мне нужно быть на работе в девять.

— Ты больше не работаешь в больнице, Милена.

— Что!? Ты не можешь запретить мне работать.

— Я только что запретил.

Звук стула, скребущего по полу, сменяется быстрым топотом босых ног. Спустя несколько секунд она обходит меня и встает, преграждая путь.

— Пожалуйста, не поступай так со мной, — говорит она сквозь стиснутые зубы.

— Прости, дорогая, но я не буду рисковать твоей безопасностью.

Милена тяжело вздохнула и сделала шаг ближе, встав вплотную ко мне, наши тела почти соприкасаются. Она поднимает подбородок и смотрит прямо мне в глаза.

— Ты разрушил мою жизнь, — шепчет она.

Я наклоняю голову, пока наши носы не соприкасаются, как в тот день, когда мы встретились на парковке.

— Я знаю.

Она молчит. Не сводя взгляда, мы долго смотрим друг на друга, кончики наших носов — единственная точка соприкосновения. Казалось бы, прошла целая вечность, но затем Милена резко разворачивается и скрывается в гостевой спальне.

Глава 8

Я брожу по ряду мыльных принадлежностей, когда в кармане вибрирует телефон, оповещая о входящем сообщении.

09:23 Бьянка: «Анджело только что мне рассказал. О чем, черт возьми, ты думала, уезжая в Нью-Йорк? Не могу поверить, что ты мне соврала! Ты в порядке?»

Со вздохом я нажимаю на значок микрофона, записывая голосовое сообщение. Обычно мы с Бьянкой переписываемся, так как она не может говорить, но мне понадобится полчаса, чтобы напечатать все, что я хочу сказать.

— Прости, что солгала тебе, моя попрыгушка. Я в порядке, наверное. Все еще пытаюсь смириться с тем, что все, ради чего я так долго и упорно трудилась, пошло… коту под хвост. Представляешь, в начале месяца я принимала роды на парковке? Было очень страшно, Бьянка, но в то же время самое незабываемое чувство. Сальваторе сказал, что я больше не буду работать. Этот контролирующий сукин сын... Секундочку. — Я поворачиваюсь лицом к мужчине-горе, стоящему в паре шагов позади меня. Я считала Сальваторе странным, но этот парень превосходит его на порядок. По дороге сюда он не проронил ни слова.

— Алессандро, верно? Ты не против? — Я показываю рукой, чтобы он отошел. — Я хочу поговорить по душам с сестренкой.

Мой телохранитель делает шаг назад и скрещивает руки, глядя на меня пронзительным черным взглядом. Я закатываю глаза и продолжаю.

— Про Сальваторе. Я так зла на него! — шепчу в трубку. — Мы уже встречались. Сальваторе и я. Три раза. Он ни разу не сказал мне, кто он, и я думала, что он просто парень, понимаешь? Я поняла, кто он, только когда он пришел ко мне вчера, чтобы подписать бумаги о браке. Он мне нравился, Бьянка. Он мне очень понравился. Мы ходили на свидание, вроде как, а потом он оказался гребаным доном нью-йоркской семьи.

Я беру с полки средство для мытья тела с запахом шоколада и нюхаю его.

— Не знаю, что я о нем думаю. Я ненавижу его за то, что он заставил меня выйти за него замуж и разрушил все мои планы. Если бы могла повернуть время вспять, я бы никогда не приехала сюда. Но отчасти он мне все еще нравится, и это меня еще больше расстраивает.

Я поставила шоколадное средство на место — слишком сладкий запах — и взяла одно с ароматом кокоса.

— Похоже, кто-то пытается его убить, поэтому у меня четыре телохранителя. Четверо! Я в супермаркете, а за мной тащатся четыре парня в темных костюмах. Господи. Вот так моя жизнь перевернулась с ног на голову за двадцать четыре часа. Как Михаил? Лена? Как ты? Спина не болит? Я скучаю по тебе, милая. Прости, что солгала тебе, но поверь мне, я поплатилась за это с процентами.

Я отправляю сообщение и иду к кассе, Алессандро следует за мной, а другой телохранитель идет в нескольких метрах позади. Третий стоит в углу, наблюдая за обстановкой. Четвертый остался у входа. Какой перебор. Что, если я решу выйти на пробежку? Неужели все четверо будут бежать за мной по пятам?

С утра пораньше я поймала Сальваторе, перед тем как он уходил, и сказала, что мне нужно в больницу, чтобы подать заявление об увольнении. Он ответил, что все уже улажено. Улажено! Как будто это подписка на гребаный онлайн-журнал, а не мечта всей моей жизни! Что же мне теперь делать? Может, найти какую-нибудь небольшую частную больницу, закончить там специализацию и работать. Это было бы не так опасно, как работа в большой больнице вроде больницы Святой Марии. Да, это отлично подойдет.

* * *

— Нет, — говорит Сальваторе и возвращается к еде.

— Что? Почему?

— Они не разрешат телохранителям сопровождать тебя в больнице. В любой больнице.

— Они могут остаться снаружи.

— Не подходит.

Я кладу вилку и делаю глубокий вдох.

— Что, по-твоему, я должна делать весь день?

— Все, что захочешь.

— Я хочу работать.

— Все, что угодно, кроме этого.

У меня возникает безумное желание обхватить его шею руками и придушить.

— Я сойду с ума от безделья. Я не могу так жить.

— Я дам тебе денег. Создай благотворительный фонд или что-то в этом роде.

— Благотворительный фонд? — Я смотрю на него. — Я обрабатываю раны и вставляю катетеры. Я понятия не имею, как работают благотворительные организации и как вообще могу их организовать.

— Погугли.

Погугли. Отлично.

— Почему ты настоял на браке со мной?

— Я уже говорил тебе. У меня свои причины.

— Ты поделишься со мной своими причинами?

Он смотрит на меня пронзительными янтарными глазами. Я хочу отвернуться, но не могу.

— Нет, — говорит он и снова возвращается к трапезе. — На следующей неделе мы идем на аукцион. Я планирую купить одну картину. У тебя есть платье?

— Я никуда с тобой не пойду, Сальваторе.

— Нет, пойдешь.

— Я сказала «нет».

— Неважно, что ты сказала, Милена. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, и ты либо пойдешь добровольно, либо я приволоку тебя за собой. Выбирай.

Я сжимаю вилку в руке и наклоняюсь вперед, пока не оказываюсь прямо напротив его лица.

— Пошел ты. В задницу. — Я усмехаюсь.

Мгновение он смотрит на меня, затем хватает меня за подбородок, не успеваю я даже пошевелиться.

— Непременно, так и сделаю, cara.

Я освобождаясь от его нежной хватки.

— Мечтай дальше. Ты и близко ко мне не подойдешь.