Измена. Неверное решение

Возможно, мама была права, но внутри что-то сопротивлялось.

– Иди к Маше, и по возможности выспись, – она погладила меня по плечу. – Не изматывай себя тем, что не изменить.

– Хорошо, – устало прикрываю глаза.

Мы расходимся по комнатам, и я сразу же ложусь в постель, опускаясь в ночной сумрак худшего из снов, что давно не случались со мной.

Если размышлять на тему того, почему я промолчала и не сказала Славе правду, то мой ответ будет простым – я испугалась. Глупо и неправильно, но… Моя собственная боль была такой большой, что его обвинений я бы просто не выдержала. Мы только что сумели договориться и быть семьей. Сильной и крепкой… Я боялась это потерять, его поддержку и любовь. И все это время чувствовала себя эгоисткой.

Столько лет лечения и попыток стать мамой снова. Вымаливать шанс у неба и получить его в итоге… Я ликовала. Я излучала счастье, снова ощутив за спиной крылья… И вот результат.

Что нас теперь ждет? И останется ли это «МЫ» чем-то большим или же развеется по ветру.

Я даже не знала, смогу ли простить его. Способна ли моя любовь на это прощение?

Утром просыпаюсь разбитая. Не уверена, что смогла достаточно проспать, потому что головная боль атакует мою голову, как только я открываю глаза. Дочка вставала три раза и быстро успокаивалась, насытившись смесью и чистым памперсом, я же еще долго после лежала и снова думала.

Отец ходил хмурым все утро. В таком же настроении уехал из дома.

– Ты ему рассказала? – с дикой усталостью задаю бессмысленный вопрос маме.

– Я должна была это сделать, Нина. Ты и его дочь тоже. Знала бы как он переживал.

– Ладно. Надеюсь, он не сделает ничего, о чем станет жалеть потом.

– Обещал держать себя в руках, – пожимает плечами.

Папа у меня боевой мужчина. За своих готов драться и днем, и ночью. Мы с мамой всегда были с ним как за каменной стеной.

– Я вспомнила, что мы обещали родителям Славы приехать на выходных.

– Ты можешь приехать одна. В этом нет ничего ужасного.

– Думаешь?

– Хуже, если вы будете играть роль счастливой пары. Это жизнь, Нина, а не сцена театра. Мы взрослые люди.

– Не хочу ни во что играть. Такое ощущение, что сил не осталось ни на что. Голова болит.

– Так… – мама встает со своего места. – Если желаешь отдых, я могу побыть с внучкой.

– Нет. Все в порядке. Просто внутренне все протестует. Привычного комфорта нет.

– А откуда ему взяться, если ты по новой завелась.

– Мам…

– Нина…

Обе упертые.

– Как думаешь, он сказал своим?

– Сомневаюсь. Наверное, хочет убедиться для начала. А если ложь?

– Если… – как бы я хотела этого обмана, этой лжи, сотканной той девушкой.

Не хочу… Я не хочу, чтобы мир снова пошатнулся, и я упала.

– Ты точно в порядке? Бледная вся.

– Плохо спала, но я в порядке.

Я преуменьшала. Потому что не хотела расстраивать ее. На самом же деле это опустошение до тошноты доводило. Я такой потерянной никогда не была, даже не знала, что такое бывает.

После первого короткого сна мы с дочкой собрались и пошли гулять.

Погода была настолько чудесной, что мы дошли до небольшого парка. Машуля сладко посапывала, а я брела вперед, по широким аллеям.

Телефон стал вибрировать и я, вынув его из кармана впервые хотела игнорировать звонок мужа.

Так страшно.

– Алло?

– Привет, Нин.

– Привет.

Тишина.

– Ты как?

– Гуляю с дочерью.

– Ясно. Приехать могу? Где-то после обеда… к… вам.

Запинается на каждом слове.

– Конечно.

Тишина. И сердце стучит как ненормальное.

– Т-ты уже… – голос резко пропадает, становясь сиплым и неслышным. – Кхм… Ты уже встречался с… ней… с ними?

– Да, – словно гром прогремел.

И не хочется спрашивать, что он видел. Что уже понял в своей голове. Не хочется предполагать…

– Я все равно сделаю тест, – слышу вдогонку.

– Ясно. А что за помощь им нужна? Может что-то срочное и…

– Неважно, – от его резкого тона будто температура на улице стала ниже. – Сначала узнаю правду, а потом спрошу.

– Не спросил? Ты видел мальчика? – может, поэтому упорствует?

– Нина, я сказал ей, что все вопросы после теста. Мало ли кто может вот так заявиться и сказать подобное.

– Прости, но я не думаю, что в дверь любого человека стучит женщина и обнаруживает девятилетнего сына, похожего как две капли воды с предполагаемым отцом.

Мой ответ звучал громко и четко. А мы оба замолчали. Слов не воротишь. И правду не сотрешь.

– Ты мне не веришь? – голос мужа был сухим и разбитым, а что говорить обо мне? О моей семье?

И тут я сама задалась вопросом. А верю ли я своему мужу?

– Ты не сказал ничего, во что я могла бы поверить. И этот ребенок… Просто скажи, что не видел того сходства, которое увидела я.

– Я… Не уверен…

– Ты лжешь и хочешь, чтобы я тоже верила в самообман.

– Я хочу, чтобы ты верила мне, Нина.

– Верила… Я всегда тебе верила. Но сейчас не уверена, что могу это делать безоговорочно. И я не стану за это просить прощения, Слава. Скажи, почему ты не помнишь?

– Я… я выпил много в тот вечер.

– Тогда откуда уверенность что память не стерла твой пьяный секс с этой девушкой? И стой… Значит, ты помнишь ее, но не помнишь продолжения веселья?

– Конечно, нет…

– Знаешь, лучше тебе все это выяснить, а потом уже звонить. Я не уверена, что могу все это выносить каждый раз.

– Значит, твое согласие на мой приезд, можно отменять?

– Решай сам… Нас твоя мама звала на выходные, помнишь?

– Да. Хочешь, чтобы и туда я не приезжал?

– Что? Ты злишься на меня?

– Я, блин, просто хочу твоей поддержки, Нина.

Он обвинял… А я сказать что-то в ответ не могла.

– Прости, хорошо? Я сорвался и… не должен был этого делать. Черт… я знаю, что виноват. И я со всем разберусь, малыш…

Будто глубже вбил этот гвоздь, разделяющий нас все больше. Он, наверное, даже не понимает, что мы у обрыва стоим… На грани. Качаемся…

– Ты сказала, что мы не станем принимать решений, пока…

– Помню, Слава… Я помню.

Глава 16

Слава

Дни стали испытанием. Ночи полны каких-то ужасов. Бессонница. Страх. Нервы.

И так три дня подряд.

Я не видел свою жену. Я не видел свою дочь.

Словно я вор и пытаюсь снов украсть ее внимание. Не имею права прийти и просто… я не знаю. Поговорить? Да только тем, общих будто больше, нет. Каждое слово тупик.

Чертова девчонка. Откуда взялась на мою голову. Как я мог вляпаться в такое дерьмо? Уже всерьез подумал об адвокате, но нет… Такое дело передавать в суд, значит предавать огласке.

Перед клиникой еду к Егору, с которым уже созвонился.

– Привет, проходи. Жена только ушла, а мне через полчаса выходить. Че взъерошенный весь?

Вхожу в его квартиру, и без предисловий спрашиваю в лоб, мне не до шуток и не до увиливаний.

– Что за таблетка?

– А? Какая, не понял?

– Которую ты мне дал «повеселиться».

– Я дал? Ты че, Славик? – сует руки в карманы, а у меня одышка от волнения начинается.

– Егор, блин, – стараюсь держать себя в руках. – Тогда мы ездили по работе с моей фирмой. Ты я и Макар. Мы с Ниной ребенка потеряли в ту ночь, ты мне таблетку предложил…

– Ааа, ну, было дело. Еще надо? Так я ж не дилер какой. Это раньше бывало, закидывался для хорошей ночи. А так все, сорри. Женатый человек, как говорится, – поднимает руку и тычет своим кольцом.

– Что это за вещество? Почему я не помню ничего?

– А нафига помнить? – смеется идиот. Прям раздражает.

– Нафига? Ко мне пришла девица с девятилетним сыном, который похож на меня как гребаный клон, – заорал на него. – Та официантка, чертова

– Да ну? Так вот почему ты еще одну просил и свалил снова из отеля. донжуан, блин. Так и знал, что ты на нее запал. А то сидел весь такой, голову не поднимал.

– Да нафиг она мне не нужна. Еще одну попросил?

– Ага. Пришел на своих двоих, еще одну попросил и снова ушел. Сказал, надо.

– Твою ж мать… Егор, сука. Нафига дал? Зачем отпустил, я ж не в адеквате был.

– Чего? От меня чего хочешь? Я тоже часто ничего не помнил. Один раз оказался в соседнем городе с девкой какой-то, еле ноги унес, чтобы не женили случайно. Но детей не рожала, вроде, – чешет затылок.

– Она говорит, что я ее изнасиловал.

– Ого, хреново. Но как она докажет. Я тебе своего адвоката посоветую, отличный мужик на раз ее раскусит, – лезет в телефон.

– Какого к черту адвоката… – срываюсь и ору на него.

– Ну раз обвиняет, – отрывает глаза от телефона. – Слышь, ты пришел и орешь. Какого хрена тебе надо от меня?

– Не знаю… Я не знаю, что мне делать, вот что. Она явилась домой, когда Нина была там одна с дочкой. Притащила пацана. Теперь я делаю ДНК и… Я семью теряю, понимаешь, нет?

– А я при чем? Ты сам закинулся дважды. Я тебя не заставлял…

– Какой же ты тугой… – разворачиваюсь и ухожу.

– Пошел ты… – слышу вдогонку.

– Сам пошел…

На улице хватаюсь за голову и вообще теперь ничего не понимаю.

Как все это решить?

– Черт…

Сажусь в машину и еду в клинику. Не хочу получать тест и расшифровывать сам по телефону.

Ну и, разумеется, никаких гребаных сомнений.

– А это точно? Может какая-то ошибка?

– Нет. Материал был собран по всем стандартам без отклонений и нарушений. Поэтому результат, как видите почти сто процентов.

Да и кого обманывать? Я просто время тянул. Думал обо всем, а ничего не придумал в итоге.

Еду к этой… чертовой Варваре.

Пишу смс, чтобы выходила. Не читает. Звоню.

– Выходи.

Одно слово и сбрасываю вызов.

Заведен. Зол. На нервах.

Возможно, не следовало ехать сейчас. Нужно было успокоиться, но уже не могу. Поздно.

Она появляется с перепуганным лицом, и это раздражает еще сильней.

Из-за нее теряю семью… Из-за нее все это… Будто на ней мишень для моей ярости висит, и я решаю атаковать.

Иду вперед, прибавляя шаг от машины. Она теряется, видя мой настрой. Отшатывается, пытаясь сохранить расстояние, но я хватаю за плечи и трясу ее.

– Чего тебе надо? Чего надо я спрашиваю…

Глаза почти наливаются кровью, когда она молчит, а потом будто выходит из транса.

– Нет… Отпусти… – бьется как рыба на берег выброшенная. – Отпусти, сказала… Нет же…

Отталкивает, ударяет в грудную клетку и с каждым словом кадрами в голову вбивает острые гвозди, прибивая память обратно целым куском.

Возня какая-то. Вялые поцелуи… Крики… Руки…

Чьи?

Что это?

Желание…

Темнота, хоть глаз выколи… Плач женский…

Тесно. Неудобно.

Черт возьми…

Быть этого не может.

Не может ведь…

Но там я… и там… Она. На заднем сидении автомобиля.

Голова трещит. Смотрю, как девушка с испугом отшатывается и падает на землю, зацепившись ботинком за неровный асфальт. Отползает.

– Я кричать буду… Не приближайся.