Заключенный Альфа

— О, — говорит она неловко. — Это ужасно.

Он вздыхает.

— Помните, я говорил, что Эрик может использовать слова как оружие? Какое-то время он находился в пределах слышимости Кина. И Эрику он совсем не понравился.

Ее охватывает волна тошноты, и она чувствует, что знает, к чему приведет эта история.

— Я понимаю.

— Мы считаем, что Эрик убедил его покончить с собой.

Это как холодная пощечина.

Все влечение, которое она испытывала к Альфе, испарилось, превратившись в чувство вины и ужаса.

— После этого мы перевели его в звуконепроницаемую изолированную камеру, — мрачным голосом продолжает доктор Портер.

Элли смотрит на стол, не желая смотреть доктору в глаза.

— За что Кин был там? — спрашивает она, голос едва превышает шепот.

— Он был серийным насильником.

Месть.

— Похоже, у него комплекс мстителя, — говорит доктор. — Он никогда не говорил мне об этом, но я полагаю, что убийства, которые он совершил, не были случайными.

— Он сам сдался, — добавляет Элли. — У них не было причин подозревать его.

— Верно, — соглашается он. — Что-то не сходится, и хотя это не мое дело, я знаю, что ему есть что рассказать. И, возможно, он расскажет ей, если когда-нибудь придет время".

Месть. Он сделал это из мести.

Она сглатывает и, хотя это кажется предательством по отношению к Эрику, рассказывает то, что знает.

— Когда я с ним разговаривала, он намекнул, что у его поступка есть причина, — тихо говорит она.

Доктор Портер слегка улыбается.

— Возможно. Или, может быть, я нахожу ложную надежду в том, кто никогда не может быть искуплен.

— Я тоже, — думает она.

Однако им еще есть что обсудить.

В глубине ее сознания есть насущная проблема.

— У меня также возникло беспокойство, которое я хотела бы обсудить с вами. Вводят ли ему подавляющие препараты против его воли?

К ее удивлению, доктор кивает.

— Да. Чтобы обезопасить всех остальных.

Она хмурится.

— Даже если в вашем учреждении есть только бета и альфы?

— Альфа в гоне может одолеть любую бету, если захочет, — медленно говорит он, глядя на нее так, словно причина очевидна. — Это небезопасно.

Она молчит, не желая настаивать на этом, но это поднимает тревожный флаг.

Не то чтобы она хотела, чтобы у него начался гон, но это должен быть выбор Эрика.

Она откладывает эту информацию в голове, чтобы доложить Лите.

Но, к ее удивлению, доктор Портер ей сочувствует.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Элли, — говорит он. — И мне это не очень нравится, но он никогда не высказывал мне своих опасений. Иногда приходится поступать неправильно ради общего блага.

Ей становится не по себе, и она быстро меняет тему разговора.

— А кто-нибудь из родственников навещал его? — спрашивает она. — Я знаю, что у него есть сестра.

Он поднимает брови.

— О. Я удивлен, что вы не знаете. Его сестра скончалась за несколько месяцев до того, как он приехал сюда.

Она задыхается.

Он знает, каково это, думает она. Он знает боль.

— Это ужасно, — шепчет она, когда доктор кивает.

— Это так. И, отвечая на ваш вопрос, никаких визитов родственников у него нет. Единственные, с кем он общается, — это я, Джерард и теперь вы.

На это она ничего не ответила.

— Он здесь до конца своих дней, дольше, чем я буду жить. И уж точно дольше, чем ты будешь здесь. И какая-то часть меня жалеет его.

Он качает головой, на его лице написано страдание.

— Что бы вы с ним ни делали, продолжайте это делать. Я хотел бы улучшить работу этого места при обращении с альфами. Любую информацию или идеи, которые у вас есть, пожалуйста, передайте мне.

— Обязательно, доктор. До сих пор речь шла только о подавляющих препаратах. Я рада, что понимаю, почему вы это делаете, даже если не согласна.

— Вы отлично справляетесь, Элли. Я чрезвычайно впечатлен.

И как бы ей ни хотелось насладиться похвалой, на пути встает чувство вины.

Телефонный звонок.

Поцелуй.

Она должна была рассказать доктору Портеру о том, как Джерард запер их в комнате, но не может заставить себя сделать это.

Частично ей это нравилось.

И именно это ее пугает.