Слияние с ним

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Алисса

— Аргх, — простонала я и протянула руку, чтобы дотянуться до жужжащего звука, который доносился откуда-то из-под моей головы, — заткнись, — говорю я, бесцельно хлопая ладонью.

Позади меня раздается стон и смех. Я замираю, моё тело напрягается, когда ко мне приходит осознание того, что кто-то прижимается к моей спине, а тяжелая рука обхватывает мою талию. Я вдыхаю носом этот запах, древесный и цитрусовый, который, как я знаю, принадлежит Заку. Зная это, моё тело расслабляется, и я снова погружаюсь в его объятия.

— Я так понимаю, ты не жаворонок, солнышко? — его глубокий голос вибрирует позади меня.

Жужжание рядом с моей головой усиливается, и я снова стону, переворачиваясь и зарываясь лицом в его грудь.

— Прекрати, — умоляю я, прижимаясь к его груди, и какая же это грудь. Если бы я не пыталась снова заснуть, у меня бы хватило сил уделить этой груди внимание, которого она заслуживает. Гладкая, широкая, твердая и пахнет только им. Я глубоко вдыхаю, даже не заботясь о том, что он может сказать.

Я чувствую, как его рука тянется ко мне, прежде чем он опускается обратно.

— То жужжание, которое ты так стараешься прекратить, — это твой телефон, и я не думаю, что оно прекратится, пока ты на него не ответишь, — он целует меня в макушку. Меня никогда раньше никто не целовал в макушку. Я видела это в фильмах, много читала об этом в книгах, но никогда не испытывала этого, до сих пор. Это простое действие вызывает чувство, что меня лелеют, чувство, которое мне очень, очень нравится.

— Просто выключи его, я сплю, разве они не понимают этого? — бормочу я.

Зак смеется, и этот чертов телефон снова включается. Он держит его в руке.

— Это Сара, — говорит он, — хочешь, я отвечу за тебя?

Приподняв голову и приоткрыв один глаз, я беру телефон и выключаю, затем передаю его ему обратно, гордо заявляя:

— Вот как надо отвечать на звонки, пока спишь.

С этими словами я снова прижимаюсь к мужской груди. Когда он притягивает ближе, его руки крепко обнимают меня.

— На будущее, солнышко, если ты хоть раз выключишь телефон, когда я звоню, ожидай меня у себя на пороге. Независимо от времени.

Пожав плечами, я смотрю на него.

— Всё, что я услышала, было: солнышко, если ты когда-нибудь захочешь увидеть меня лично, а не просто поговорить по телефону, выключи его, и я буду там, — я дарю самую безмятежную улыбку, на которую только способна в это раннее утро, — я не против.

Зак улыбается и наклоняется. Он целует мой лоб, затем кончик носа, а потом приникает к моим губам. Его поцелуй начинается мягко, и я наклоняю голову в поисках большего. Подняв руку, я тянусь к его шее и притягиваю ближе. Не позволяя мне долго контролировать ситуацию, он берет инициативу на себя и проводит языком в поисках доступа. Я не отказываю ему, издавая стон в поцелуе. Мне нужно больше. Проводя рукой по его груди, я чувствую рельеф хорошо очерченных мышц. Это заставляет меня стонать ему в рот еще громче, и тут раздается ужасный, высоко тональный звонок, я вскакиваю, отстраняясь от него.

У Зака неописуемое выражение лица, я не могу сказать, о чем он думает, но мне не приходится долго гадать, прежде чем он высказывает свои мысли.

— Черт, солнышко, я мог бы привыкнуть просыпаться вот так, — ухмыляется он.

— Я тоже, но определенно без шума, исходящего из того, что, должно быть, является твоим телефоном, потому что я поступила ответственно и выключила свой, — уверена, что мои слова звучат немного раздраженно, потому что, честно говоря, этот телефон прервал действительно чертовски хороший момент.

Перевернувшись, Зак поднимает свой телефон, который снова начинает пищать, его лицо искажается, когда он смотрит на экран.

— Это Сара, может, тебе стоит ответить. Она меня немного пугает, к тому же, не перестает звонить.

Взяв у него телефон, чтобы нажать зеленую кнопку ответа, я бросаю на него лучший смертельный взгляд, на который только способна, а он лишь качает головой и смеется. Мне нужно поработать над этим взглядом.

— Сара, почему ты звонишь моему… — я останавливаюсь на середине предложения, чтобы избежать колоссальной ошибки навязчивой девушки, поскольку я собиралась сказать "

парень", даже не подумав об этом дважды. Вместо этого я поправляю себя, — Заку. Почему ты звонишь на телефон Зака в такой безбожный час утра? Ты умерла или близка к смерти? — Сара знает, что я не люблю, когда меня будят, поэтому сейчас она заслуживает мой гнев.

— Так значит, он теперь твой Зак, да? — её певчий голос доносится через телефон, — расскажи, когда за последние двадцать четыре часа произошло такое развитие событий? — теперь она смеется.

— Заткнись. Ты, очевидно, не мертва и не близка к смерти, поэтому я вешаю трубку прямо сейчас. Счастливой жизни, — вместо того, чтобы повесить трубку, я жду, потому что знаю, что она перезвонит, как только я сделаю это.

— Подожди, я звонила твоему Заку, — говорит она с фальшивой слащавостью в голосе, — потому что ты отключила телефон, и теперь я знаю, почему. Но тебе нужно проснуться. Мне все равно, если ты сейчас покупаешь огурец, вставай и одевайся. У нас поздний завтрак через сорок пять минут, и, если тебя там не будет, я с удовольствием расскажу близняшкам всё о твоем Заке.

Я смотрю на Зака, который слышит каждое слово, сказанное Сарой. У неё привычка кричать в этот чертов телефон. Он выглядит озадаченным и вопросительно произносит слово "огурец". Я просто качаю головой, как бы говоря «не спрашивай».

— Ладно, не делай ничего скоропалительного, и чтобы ты знала, огурец всё ещё в магазине, я встречу тебя там, — положив трубку, я передаю телефон обратно Заку.

Включив телефон, я жду, пока он запустится.

— Черт, мне нужно идти. Извини, но сегодня воскресенье. А в воскресенье у девочек поздний завтрак. Мне нужно попасть в кафе. Подожди, где именно мы находимся? Мне нужно выяснить как добраться до станции, — я мечусь по комнате в поисках своих вещей, но потом вспоминаю, что оставила одежду в ванной. Я направляюсь туда и не захлопываю дверь, прежде чем снять футболку Зака и надеть свои джинсы. Пока я поправляю лифчик, я смотрю в зеркало и вижу отражение Зака. Он всё ещё сидит на кровати и смотрит прямо на меня, то есть, на мою грудь.

Медленно поднимая голову, он встречает мой взгляд в зеркале и, прочистив горло, говорит:

— Я отвезу тебя, ты не успеешь на этот чертов поезд, — он встает с кровати и не спеша, да, не спеша, идет в ванную. Обхватив меня за талию, он шепчет мне на ухо: — хотя, если ты предпочитаешь остаться здесь, в постели, я могу сделать так, что Сара не сможет тебя найти.

Я кладу руки на его грудь, когда поворачиваюсь к нему. На его твердую грудь, которая заставляет меня проводить теми же руками вверх и вниз по выступам его пресса, исследуя все впадины и изгибы, по которым так и хочется провести языком.

— Как бы мне ни хотелось остаться здесь и снова прыгнуть к тебе в постель, — я делаю секундную паузу, когда он стонет, — я не из тех друзей, которые нарушают планы, а тем более давние традиции.

Глядя вниз на мою грудь, он снова стонет.

— Хорошо, но тебе нужно прикрыть эти прелести, пока я не поглотил их. Как только я начну, остановиться будет невозможно.

Он отступает назад и выходит из ванной. Смотреть на то, как он уходит от меня в одних черных боксерах — зрелище, которое я не скоро забуду. Я смотрю на его загорелую, скульптурную спину с такими рельефными мышцами, что любой подумал бы, что этот мужчина высечен из камня. Затем его задница. Как только мои глаза добрались до этого совершенства, я наконец-то поняла поговорку о заднице, от которой может отскочить четвертак, потому что, черт возьми. Я все еще смотрю на его удаляющуюся фигуру, когда он заходит в то, что должно быть гардеробом. Он оглядывается на меня через плечо и ухмыляется. Этот ублюдок знал, что я его разглядываю. Я чувствую, как румянец ползет вверх по моей шее.

Надев топ, я достаю из сумки расческу для волос и принимаюсь за работу по уничтожению птичьего гнезда, засевшего в моих волосах. Зак стоит в дверях, и мне кажется, что из моего открытого рта текут слюни. Одетый в пару выцветших джинсов, черную хенли с длинным рукавом и черные ботинки, он — секс на палочке.

— Как так получается, что ты тратишь две минуты на то, чтобы одеться, а выглядишь как модель с обложки GQ с января по декабрь? — спрашиваю я, не ожидая ответа, возвращаясь к распутыванию птичьего гнезда.

— Приятно знать, что тебе нравится то, что ты видишь, — ухмыляется он, его глаза следуют по моему телу, вниз по спине, останавливаясь на моей попке, — ты уверена, что этот бранч должен быть только для девочек?

Я киваю головой.

— Да. Тебе будет скучно до смерти, мы только и делаем, что едим, пьем мимозу, говорим о мальчиках, одежде и обуви.

Он сужает на меня глаза.

— Ты говоришь о мальчиках? И сколько же мальчиков тебе придется обсуждать на бранче на этой неделе, солнышко? — я смотрю на его серьезное лицо в зеркале. Он ревнует? Это просто смешно, если это так.

Решив немного поиграть на этом, я морщу лицо.

— У меня нет мальчиков, о которых можно было бы поговорить, — я делаю паузу, задумавшись на мгновение, — о, подожди, был один парень. О, и еще тот адвокат, которого встретила в поезде несколько дней назад, — я продолжаю изображать задумчивое лицо.

Челюсть Зака сжимается еще сильнее.

— Я думаю, нам нужно кое-что прояснить, солнышко, ты не так давно меня знаешь, поэтому сделаю тебе эту уступку. Но одну вещь ты должна знать: я не делюсь, — он медленно произносит три слова "я не делюсь".

Я моргаю, глядя на него.

— Хорошо, тогда я не буду просить у тебя глоток твоего кофе сегодня утром, — прекрасно понимая, что он имел в виду совсем другое.

— Возможно, я не очень ясно выразился, позволь мне попробовать еще раз, — повернув меня лицом к себе, Зак наклоняет мой подбородок, пока наши глаза не встречаются, прежде чем он говорит, — я поделюсь с тобой чем угодно, но чем не поделюсь ни при каких обстоятельствах, так это тобой, — его взгляд такой интенсивный, искренний. Я думаю, что он действительно имеет в виду то, что говорит. Во всяком случае, он заставляет меня поверить в это.

— Ладно, слушай, я не знаю, что это такое, — говорю я, указывая, между нами обоими, — но если ты не хочешь делиться, то и я не буду. Так что, где бы ни была ваша маленькая черная записная книжка с именами женщин, мистер GQ, — говорю я приторно-сладким голосом, прежде чем добавить, — сделай нам обоим одолжение и потеряй её сейчас же, иначе у тебя может появиться еще больше трупов для захоронения.

— Где, черт возьми, ты была всю мою жизнь, солнышко? Возможно, ты не знаешь, что это такое: я и ты. Но это нормально, потому что главное, что знаю я: это то, что у нас всегда есть завтра, вместе, — он очень легко целует мои губы, прежде чем отойти, — заканчивай собираться, я планирую проверить Эллу, прежде чем мы отправимся в путь.

Зак заезжает на парковку перед кафе, я открываю дверь, но он хватает меня за руку.

— Подожди здесь, — говорит он, перед тем как выпрыгнуть и обойти машину спереди. Он открывает мою дверь, но прежде чем выпустить меня, говорит: — ты всегда должна ждать, пока я открою твою дверь, солнышко.