Босс с причудами

Глава 5

Я рада его видеть. Мой Эдик, такой простой, предсказуемый и родной, улыбается.

— Ну что, Танюша? Как вечер провела?

— Сложно описать в двух словах. Была на бизнес-выставке, потом в ресторане с твоим шефом. И заключила с ним странный договор.

— Что? С Ремезовым?!

Эдик стремительно подается к камере, и от этого его лицо смешно искажается, расплывается как блин.

И это очень негодующий и недоумевающий блин, с нахмуренными бровями и грозно гуляющими желваками.

— Не понял. Ну-ка, рассказывай…

И я рассказываю. Со всеми подробностями. У Эдика глаза сужаются в щелки, челюсть каменеет, но потом на его лицо набегает тень мучительной задумчивости.

— Да, Эдик, тебе достался самый странный на свете шеф, — завершаю я рассказ. — Теперь нам нужно решить, что делать. Я дала Ремезову предварительное согласие. Он обещал, что должность завотделом будет твоей через месяц.

— Таня, ты понимаешь, насколько это для меня унизительно? — говорит Эдик стальным голосом, но тут в микрофоне случаются помехи, и его мужественная фраза заканчивается мышиным писком.

— Догадываюсь.

— Я получу повышение не за свои заслуги, а за то, что отдам свою девушку в пользование шефу. На что это похоже?

— На первый взгляд, это похоже на что-то крайне аморальное. Но, с другой стороны, по словам Ремезова, ему нужна не эскортница, а аниматор-психолог.

Эдик молчит. Его рука хватается за ворот и делает рывок. Будь он в галстуке, он бы драматическим жестом распустил его. Но Эдик в свитере, который связала ему мама, нитки трещат, и Эдик испуганно отдергивает руку. Мама не простит ему растянутого ворота.

— Ремезов дал слово джентльмена, что у него ко мне чисто деловой интерес, — продолжаю я, пожалев свитер. Есть у меня сомнения, что интерес Ремезова заходит и в другую плоскость, но эту мысль решаю не озвучивать.

— Получается, Родион Романович совсем не ценит меня как специалиста, — стоит на своем Эдик. — Не ценит, что я днюю и ночую на работе!

Он горестно обводит рукой офис, заваленный бумагами и отчетами.

— Ну что ты! Он сам сказал, что ты умный и хваткий сотрудник. Он все равно будет рассматривать твою кандидатуру. А мое согласие, наш договор — это как демонстрация вассальной преданности.

— Может, он еще право первой ночи потребует? — иронично говорит Эдик.

— Да брось! У него невеста. Он обещал нас познакомить.

От предположения Эдика у меня, однако, по позвоночнику пробежали мурашки.

Эдик чуточку расслабляется.

— Да, невеста имеется, Валерия Андреевна…

— Ты с ней знаком?

— Она иногда заходит к нам на работу. Такая, знаешь, штучка… ухоженная, холодная, стальная мымра.

Мое любопытство разгорается. Интересно, Ремезов любит свою стальную мымру? Когда он упоминал о Валерии, страсти в его голосе не звучало. Явно их cоюз — деловой расчет. Как она выносит его причуды? Или с ней он другой? Нормальный?

Эдик прерывает мои размышления вопросом:

— Таня, я могу тебе доверять?

— Конечно! — обижаюсь я.

— Я стою перед непростым выбором.

— Очень непростым! Но я готова помочь тебе.

— Ты умница, Таня. Я знаю, что могу во всем на тебя рассчитывать.

Эдик вздыхает и подпирает подбородок ладонью.

— А тебе хочется этим заниматься? Развлекать Ремезова?

Пожимаю плечами.

— Не знаю, сколько я выдержу. Он иногда забавный. Но он меня раздражает.

— Ты выдержишь, Таня. Ты сильная и умная, — заявляет Эдик.

Оп-па! Это значит… Эдик не против? Честно говоря, я рассчитывала, что он скажет решительное «нет». Тогда у меня упал бы камень с души.

— Давай сделаем, что он просит, — говорит Эдик и кладет на стол ладони, как бы подводя итог. — Если смотреть без предрассудков, в этом действительно ничего плохого нет. Да и тебе веселее будет этот месяц. Пойдешь с ним в разные интересные места, мероприятия… какие ты любишь. Выставки современного искусства, покатушки на роликах, гик-конференции. А то я совсем тебя забросил с этой работой…

— Хорошо. Я сделаю это.

— Я люблю тебя, Танечка, — проникновенно говорит Эдик.

— И я люблю тебя. Ты еще долго в офисе сидеть будешь? Домой не собираешься? Вид у тебя усталый.

— Еще часик и домой, — Эдик со вздохом берет кружку и болтает остатками кофе. — Что поделать, жизнь такая. Кому-то приходится выбирать между работой и удовольствиями.