Маркиза роддома №5

Глава 13

Три года спустя

Лика задумчиво постучала карандашом по письменному столу. Вперемешку по нему были разбросаны учебники по медицине и юриспруденции. Говорила она Егору не бросать свои вещи в её комнате. Но у того было новое увлечение, которое заняло большую часть его спальни – мотоцикл. Которым он страшно гордился, так как купил на собственную зарплату. На несколько зарплат. Экономя на всём, что можно. Да, техника с рук. Да, в ужасном состоянии. Но «с душой».

– Зарычит, мой мальчик, – ласково говорил Егор, полируя монстра тряпочкой.

Гаража у парня не было. Гараж был у мамы – значит, недоступен. С помощью Димона и дикой ругани, он заволок мотоцикл в квартиру, радуясь, что она на первом этаже. И парни начали его разбирать, буквально по болтикам.

Собственно, так как в комнату подселили огромный мотоцикл, жить Егору стало не так комфортно, как раньше. Места учебникам не осталось. Но расставаться с металлическим питомцем категорически отказался.

Впрочем, Лика права голоса не имела. Хотя, три года назад, приняла предложение Егора поселиться в его квартире. Он решился на это, когда понял, что Димона вот-вот заберёт домой его мамочка. По поводу собственной матери, Инессы Львовны, у него иллюзий не было. Если та сказала, что сын будет доучиваться не в роскошных условиях – значит, так оно и будет. Странно, но решение матери Егор принял спокойно. Не так страдал по утраченному комфорту, как Димон.

И по поводу чистоты и готовой еды выкрутился – зачем делать это самому, если есть Лика, которой можно предложить уехать из общаги в более комфортные условия. А готовить ему завтраки ей не привыкать. А ещё можно ненавязчиво подсунуть тему доклада по социальному обеспечению, который ему нужно будет сдать уже на следующий день. И всё это без удушающего контроля матери, от которого он регулярно сбегал, когда жил с ней в одном доме.

А с тех пор, как в его жизни появился ещё и мотоцикл, Егор стал совсем счастлив. И с трудом выдёргивал себя по утрам из дома на лекции, увидел новый смысл в работе – запчасти на мотоцикл были совсем не дёшевые. И поздно вечером начинал любовно перебирать двигатель, тщательно сверяясь с инструкцией и просматривая видеоролики по ремонту.

У них с Ликой была параллельная жизнь. Она тоже редко появлялась дома, после третьего курса устроившись медсестрой на полставки в соседний роддом №5. И иногда с ностальгией вспоминала, как кричала «Свободная касса» в дешёвой кафешке. Впрочем, тут же стряхивала с себя оцепенение, продолжая крутить ватные шарики и прислушиваясь к крикам из родзала. Вот и сейчас, посмотрев на часы, девушка сообразила, что у неё осталось всего полчаса до смены в роддоме, быстро начала собираться, заталкивая учебники в сумку и надеясь, что будет полчаса повторить патанатомию.

Прозвище «Маркиза» плавно перекочевало за ней и на новое рабочее место. За что она не была особо благодарна Тамаре, громко звавшей её через весь коридор в первый же день, как они пришли на работу. Тогда пол-коридора, в том числе, рожающего, высунулось из своих палат, поинтересоваться, что за аристократку занесло в родовое гнездо. Оказалось – крайне смущённую молодую медсестричку, шипевшую на подругу, чтобы та прекратила голосить и показывать ей плаценту.

– После цыганской баронессы, которая периодически у нас рожает, хоть какое-то разнообразие в титулах, – задумчиво прокомментировал вопли доктор Брегин, присевший отдохнуть в ординаторской.

Понеслись рабочие будни медсестры, прозвище «Маркиза» прикрепилось к Анжелике крепко. Но это не мешало окунуться в работу с головой. На работу врачей она смотрела со стороны, вынося утки, готовя инструменты к операции. И следя за ординаторами, почти готовыми врачами, допущенным уже гораздо ближе к процессу. Ей до окончательного выбора специализации оставался год. Однако в том, что будет врачом-акушером, она была более чем уверена. И в профессии не разочаровалась.

Тамара, наоборот, засомневалась вообще, стоит ли ей быть акушеркой. Или лучше выбрать специализацию не такую кровавую и нервную. Бойкая студентка активно шутила на вскрытии в морге. Но зеленела лицом, едва услышав крики роженицы. Эмоционально переживала каждую схватку. И вместо рожающей активно звала на помощь всех докторов, выбегая в коридор. Флегматичный доктор Брегин, понаблюдав за медсестрой, свой вердикт вынес почти сразу:

– В морг, милочка, в морг…

– Так я же ещё дышу, – растерялась Тамара, роняя утку. Хорошо хоть, пустую.

Брегин, на всякий случай, отошёл подальше.

– Сказал, в морг, значит, в морг. Слишком уж вы эмпатичная. Вам надо пациентов таких, чтобы не отвлекали от работы своими глупостями, вроде кровищи и слёз. Вот ваша подруга, Маркиза – кремень. Если нужно, скальпель воткнёт и не поморщится. А вам очень рекомендую остановиться на карьере патологоанатома. Ну как, карьере… Зато рыдать на пару с пациентом тоже не будете.

И также неторопливо, как говорил, удалился в операционную, на плановое кесарево. Мыться и доставать очередного кричащего младенца.

Тамара осталась стоять в коридоре, обдумывая его слова. Пока её не окликнула Анжелика, спешащая в ту же самую операционную, что и Брегин.

– Мне доверили сегодня посчитать хирургический материал до и после операции, – счастливым голосом сказала она, останавливаясь возле подруги.

– Фигня какая, – мрачно сказала Тамара, – мне вот доверили выносить утки. А это, знаешь ли, дело ответственное.

Лика легко улыбнулась, скользя мимо. Она знала, что подруга ей не завидует, так как всегда категорически отказывалась от любой работы в операционных. И осталась учиться на врача только из упорства. Да и пару лет всего осталось продержаться до диплома.

– Конечно, – задумчиво прошептала девушка, – Брегин напишет в рекомендациях Маркизе, что она ассистировала при операциях. А мне можно и коротко: «Нипадохла от вида крови». Да что я тут забыла, действительно?!

Она физически ощущала, что вот он – поворотный момент, когда есть возможность выбрать развилку, по которой пойдёт дальше. Но работа нужна была прямо здесь и сейчас. В морг ещё успеется.

Ей и без того было что обсудить после смены. Тамара грохнулась в сестринской, устало вытянув ноги, не в силах даже переодеться. Лика тихонько зашла чуть позже, потёрла глаза, пытаясь немного взбодриться, чтобы не уснуть по дороге домой. Сегодня ни минутки было свободной, чтобы почитать учебники.

– Утром опять приходила мама Димона, второй раз за год, – поделилась Тамара с подругой, – требовала, чтобы я оставила мальчика в покое…

– А ты?

– Честно, её никто не заставлял совать мне деньги за то, чтобы я с ним не встречалась. Даже не захотела слушать, что я не девушка её сына. Просто кидала в меня пятитысячными и истерила. Можешь себе представить?! Естественно, Димона пришлось в очередной раз бросить. Зря, что ли, его мать нервы и деньги тратила… в этом месяце? Снова не получилось ей объяснить, что я ему просто друг. Ну, иногда нянька, когда его приступ накрывает. Лучше бы она, мать его, озаботилась тем, почему его приступы всё чаще накрывают. Тебе везёт, свекровь к вам вообще носа не показывает. Хотя могла бы тоже иногда приходить поорать и побросать в тебя купюрами. Оказать посильную помощь молодой семье.

Лика поперхнулась кофе, который сварила в капельной кофеварке, чтобы не уснуть окончательно.

– Нет у меня никакой свекрови! Изольды Львовны ещё не хватало для полного счастья! Мы просто живём в одной квартире, нам так удобно. Почти и не встречаемся. Когда он завёл себе мотоцикл, даже завтракать через раз приходит.

– М-да, приступов беременности у тебя давно не было, – задумчиво признала Тамара, принимая от подруги чашку кофе, – да забыли уже, забыли эту историю!

– Вот и забыли, – огрызнулась Анжелика, хмурясь, – я просто перенервничала тогда. И задержку поймала. Всё одно к одному. Мы реально провели одну ночь в одной кровати. Я же объясняла, что выпила коктейль, перенервничала, помогала таскать этого кабана, Димона. В итоге, себя не помнила. Открываю глаза – раздетый Мурзик рядом сопит. Что ещё могла подумать?

– Мурзик? – уточнила Тамара, ухмыляясь, – давно у тебя Егор Мурзиком стал?…

Лика только отмахнулась. Опять у неё вырвалось это дурацкое прозвище, которым обозвала Лаврина его бывшая. Ну да, чаще всего она сама его так и называла, когда звала к столу. Да и в телефоне записала Мурзиком. Ну если он похож на Мурзика!

Снова фыркнула, и решила ничего больше не говорить. Такое впечатление, каждое слово с удовольствием против неё переворачивают.

– Как дела у Василия? Мама Димона, когда приходила поорать, случайно, не рассказала?

– Да всё по-прежнему… Вот, сама полюбуйся.

И быстро открыла на телефоне страничку соцсети. Показала экран.

– Всё ещё подписана на маму Димона? – хмыкнула Лика, просматривая ленту новостей.

Тамара хотела быть в курсе передвижений непредсказуемой семейки Димона, которая маниакально фотографировала все свои передвижения по миру. Вот и подписалась. Так она знала, когда мать его может неожиданно её наведать. Хотя бы морально подготовиться к очередной истерике. Они с Димоном уже поняли, что так выражается материнская забота. После взрыва был период затишья. Пока женщине не понадобится снова на кого-то поорать.

Впрочем, Василий оттягивал на себя часть негатива истерички.

– Это Вася спит. Здесь чешет пузо. Тут чешут пузо ему…

За три года деревенский беспородный кошак побывал на самых элитных курортах. Разжирел до безобразия. И был совершенно счастлив. Девушки снова забыли, что собирались домой, любуясь холёной пушистой тушкой.

Их отвлекла сирена приехавшей «Скорой помощи», которая истошно завопила под окном. Снова кого-то экстренного привезли. Медсёстры переглянулись. Конечно, их смена давно закончилась, они задержались только выпить кофе. И очень надеялись, что свободных рук в отделении хватает, и их не привлекут к внеурочной работе. Спать хотелось уже зверски.

Им повезло – не позвали. Хотя суета была знатная. Лика и Тамара, сполоснув чашки, переоделись и засобирались домой. Выйдя на улицу, в ожидании такси, вдохнули чистый ночной воздух, вкусный после больничных запахов.

И не сразу заметили Егора, махавшего им руками из своей машины. Странно, они не просили их забрать после работы. Но такси срочно отменили.

– Просто решил покататься, а тут вы стоите, – пробурчал он, не собираясь признаваться в том, что не мог заснуть, пока Лика не будет дома, в безопасности.