Папочкин Ангелок

⁓

Я ухожу от Лекси после завтрака и еду на работу на несколько часов, а затем отправляюсь домой, чтобы разобраться со звонками, и, наконец, ложусь спать. Но мой дом пуст и одинок, и я понимаю, что хочу проводить каждую ночь с моей девочкой. Здесь, у нее, мне все равно. Лишь бы она была со мной.

Я пишу ей об этом, и Лекси посылает мне в ответ плачущее эмодзи, а затем желает спокойной ночи.

Пока я убираюсь, три громких стука в дверь заставляют меня нахмуриться. Уже поздно, и Лекси спит дома, так кто же это может быть? Вновь раздается стук, на этот раз громче, настойчивее, почти сотрясая дверь от силы и заставляя соседскую собаку лаять.

Прежде чем я успеваю открыть, задняя дверь распахивается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть взволнованного и рассерженного Джастина.

— Джастин, какого хрена? — огрызаюсь я. Он захлопывает за собой дверь, его лицо красное, а глаза остекленели. Он явно пьян. — Иди домой и проспись, или оставайся здесь…

— Я не останусь здесь, блядь! В доме, в котором ты, возможно, трахал мою девушку! — кричит он.

Нахмурившись, я пытаюсь сдержать свой гнев, но Джастин действует мне на нервы.

— Она не твоя девушка. Если ты пришел спорить, то можешь уходить. Я вызову тебе такси. Если ты пришел поговорить по-мужски, то присаживайся.

Я даю своему сыну выбор, стоя, скрестив руки на груди.

Он скрежещет зубами и вырывает стул, после чего падает на него. Я стою на месте, мне не нравится его взгляд. Я очень не хочу разрывать с ним отношения — или, что еще хуже, вызывать полицию, — но я буду защищать своего Ангела. Может быть, без нее, чтобы разгневать или отвлечь его, я смогу достучаться до Джастина и заставить его увидеть правду.

Вздохнув, я посмотрел на Джастина, когда он уставился на стол.

— Я знаю, что ты злишься. У тебя есть на это полное право. Я хочу, чтобы ты знал, что мы ничего не делали, пока вы были вместе. Мы оба пытались противостоять искре между нами, но ей нужен был комфорт, и одно привело к другому. Мы оба взрослые люди, Джастин, и ты не любил ее, а я люблю. Тебе нужно двигаться дальше, иначе ты потеряешь еще и меня.

Джастин горько фыркает и начинает смеяться, а затем поднимает голову и смотрит на меня. На этом злобном лице не осталось и следа моего сына.

— Я пришел сюда не для того, чтобы быть дружелюбным или выслушивать твои оправдания.

— Тогда зачем ты пришел? — спрашиваю я, опуская руки и делая шаг к нему. — Чтобы снова подраться? Тебе нужно повзрослеть, Джастин. Ты изменил Лекси и порвал с ней. Она все равно для тебя никто, а меня она делает счастливым, разве ты этого не видишь? После стольких лет я, наконец, обрел счастье, а ты хочешь сломать все, как ребенок? Потому что ты ревнуешь? Потому что та, кого ты выбросил как мусор, обрела счастье, и теперь ты решил, что хочешь вернуть ее? — Он пытается перебить, но я предупреждающе щурюсь. — Повзрослей и побыстрее. Может быть, я слишком избаловал тебя, но ты не угрожаешь, не домогаешься и не вламываешься в дом женщины. Тебе повезло, что она убедила меня не вызывать полицию. И ты не должен приходить в мой дом без предупреждения, — рычу я, накручивая себя, когда делаю шаг к нему.

Джастин встает на ноги, сталкиваясь со мной.

— Я любил тебя за все твои ошибки, всегда поддерживал тебя и пытался научить — что правильно и неправильно, но я явно потерпел неудачу. Ты превратился в ужасного человека, и я разочарован, что ты мой сын.

Знаю, что это слишком много, я слишком далеко зашел, когда Джастин вздрагивает. На мгновение я вижу в его глазах маленького мальчика, чей отец — его герой; мальчика, который смотрит на меня, любит меня и всегда борется за мое внимание. Я поморщился и потер глаза.

— Я устал, я не должен был…

— Заткнись, блядь! — кричит он. — Ебать тебя, и ебать твою шлюху! Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Ты всего лишь извращенец, трахающий дешевую вертихвостку. — Джастин ухмыляется, когда я щурюсь. — Ты думаешь, она тебя не бросит? Что она не перейдет к кому-то более молодому и интересному? У нее ухажеров, как у гребаной рыбы, и как только ей надоест твой член, она уйдет, а ты все испортишь из-за одной дерьмовой киски.

— Убирайся сейчас же, пока я тебя не вышвырнул, — рычу я, сжимая кулаки, а тело трясется от гнева. Как он смеет так говорить о моей девочке? Как он смеет обвинять меня в том, что я извращенец, что я пытаюсь запятнать гребаного Ангела, которым является Лекси?

В этот самый момент я ненавижу своего сына и то, во что он превратился.

Он — моя самая большая ошибка.

— Сейчас же, — требую я. — И ты ошибаешься, мы с Лекси любим друг друга. Смирись с этим. Она не устанет от меня и не уйдет, потому что любит меня и мой гребаный член. То, что ты не смог удовлетворить ее, не значит, что я не могу, — огрызаюсь я, выпустив остаток своей тирады. Если Джастин не уберется с моих глаз в следующую секунду, он окажется в больнице за свои слова и действия.

Я устал защищать его, отстаивать его права.

Он больше не мой сын. Он не более чем преследователь, сумасшедший бывший.

— Ты мне больше не сын. Ты желчный, мелкий человек. Приходи, когда будешь готов извиниться, и может быть, просто, черт возьми, может быть, если ты больше ничего не будешь делать или говорить, наша семья не разрушится, — говорю Джастину и отворачиваюсь, отстраняя его.

— Пошел ты и твоя семья. Я не хочу быть твоим сыном, — кричит он. — И я уничтожу вас обоих за то, что вы сделали.

Что-то хлопнуло по столу, и я обернулся, чтобы увидеть фотографию — нашу с Лекси фотографию. Фото сделано в моем гараже, она прижата к моей машине. Я трахаю ее, все четко и ясно… Как он вообще ее получил?

Он горько усмехается.

— У меня на телефоне есть еще и гребаное видео. Ты забыл сменить пароль безопасности и что там есть камера. Ты собираешься покончить с этим, ты собираешься разбить ее гребаное сердце и бросить ее в мусор, или еще это маленькое видео? Оно станет вирусным. Я разошлю его всем твоим клиентам, твоим друзьям и семье. Все узнают, какой ты больной ублюдок. Это разрушит твою репутацию, твою работу, твои отношения. Неужели одна киска стоит этого?

Джастин отошел, оставив меня смотреть на фотографию.

Он взял прекрасный, сокровенный момент моей жизни и превратил его в нечто темное и злобное, отравив один из лучших моментов моей жизни. Это что-то личное между мной и Лекси, а он хочет сделать это достоянием общественности? Чтобы пристыдить и опозорить нас за то, что мы нашли любовь?

Я поднимаю голову, чтобы потребовать его удалить или сделать это самому, но дверь распахивается, и он уходит.

Я не сомневаюсь, что Джастин выполнит угрозу, он разместит это везде. Вопрос в том, смогу ли я остановить его? А если нет, сможем ли мы с Лекси жить с последствиями?

Она уйдет?

Возненавидит ли она меня?

Мне плевать на свою репутацию, на то, что думают люди, но у нее была тяжелая жизнь, и это может вывести ее за грань. Любовь не делает вас слепым, вы все еще можете любить кого-то и оставить его. Иногда потому, что так проще, иногда потому, что слишком больно оставаться.

Если они все это увидят, если они сделают нашу жизнь тяжелой… несчастной… будет ли это слишком?

Неужели это конец для меня и моего Ангела?

Я ударяю кулаком в стену и прижимаю к ней голову. Я не могу потерять Лекси, не могу. Что же мне делать? Ненависть, какую я никогда не испытывал, наполняет меня к Джастину за то, что он поставил меня в такую ситуацию. За то, что заставил меня выбирать.

Потому что я всегда буду выбирать ее.

Теперь мне просто нужно придумать, как удержать Лекси и не дать этому выплыть наружу.