#REALкудакруче

5

— Tell me, what the fuck is wrong with me!(Скажи мне, что, черт возьми, со мной не так!) — доносится выкрик с одного из балконов.

Мужчина напористо требует разобраться в случившемся, а девушка, словно овечка, едва блеющая в ответ, предпринимает попытки безуспешно его успокоить. Ухмыляюсь, истошно дрожа. По телу одновременно течет раскалённая сталь и жидкий азот, горяча кожу до бела. Зубы стучат. А губы беззвучно выводят одну и ту же фразу:

— Вот же дура… — и это я далеко не о девушке.

Надо было мне это солнце? Дорвалась? Нет бы укрыться в тенёчке, так нет же! Я же первая застолбила за собой эту территорию! Гордость не позволила уйти до него! Даже после приступа головокружения, неумолимо начавшегося под прицелом палящего солнца!

— Зато загар будет ровный, — монотонно успокаиваю себя, импульсивно подрагивая конечностями. За некоторое время до этого, осматривая собственное отражение в зеркале, как нечто сродни курице гриль. Или же опалённой свинки, принявшей на себя огненное пламя сразу после бойни. В общем, одно не убирает другого, поэтому, уложив спать ребенка, я сижу битый час на свежем воздухе, пытаясь охладить жаркой ночью своё разгорячённое тело.

Про что там вещал парень? Ах, да, жёстко требовал объяснения. Только вот, спустя минуты, как-то разом затих. Видать девушка всё же оказалась не промах, сумела вовремя заменить разговоры более действенным тесным общением. А могла бы спровоцировать скандал. Какое-никакое, а всё-таки развлечение для неспящей публики, вроде меня. Теперь сиди в тишине и думай: смогла ли она вразумить мужика, что с ним всё нормально или у него ещё остались вопросы? Ведь по сути, с каждым из нас что-нибудь не так. Каждый второй с прибабахом…

На этой ноте философского рассуждения взгляд упал на перегородку балкона, из-за которой в зоне видимости появился сосед. И чёрт меня дёрнул усомниться в подсчётах: в ходе моей гениальной теории, из присутствующих здесь нас двоих, его считать номером один или два?

— Эй, Москва, чего не спишь? — слышится сбоку.

Резко запахиваю шелковый халат на груди, проходя нежным материалом, точно наждачкой по коже. Раздражённо выпаливаю со стоном:

— Принимаю воздушные ванны. А тебе больше всех надо знать, чем и когда я занята?

— Был бы не прочь быть осведомлённым о твоих планах, — выпаливает фривольно.

— К счастью, наше недолгое соседство вскоре закончится, — проговариваю кривясь, болезненно выдыхая в попытке подняться с набросанных на пол подушек.

— Как знать, — протягивает задумчиво, прослеживая тяжёлым взглядом мои движения. Буквально давя физически на и без того подкашивающиеся колени.

— Эй, с тобой всё отлично? Выглядишь порядком хреново.

— В постороннем сочувствии не нуждаюсь, — язвлю, забирая со сто лика телефон.

Каждое движение, провоцирующее скольжение ткани по коже, приносит нестерпимую боль, а ледяной душ, о котором остаётся только мечтать в попытке охлаждения, воспринимается кожей точно пулемётная очередь. Без заранее принятой анестезии. Пробивает до костей, ещё больше садня ожоги на коже.

Глухой звук сбоку. Кривлюсь, в полоборота осматривая нарушителя моего личностного пространства.

— Коуч Александр, вас что, блин, перед тем, как получить лицензию на свои тренинги, обучают не только, как пудрить нормальным людям мозги, так ещё и заставляют сдать тест на профпригодность в сфере курса "прошаренный вор-домушник"? Ну-ка, брысь с моего балкона, а то сейчас закричу, что ты меня здесь нагло насилуешь!

— А нагло — это как? — откровенно давится со смеху. — Боюсь, в этом направлении я не столько уж и преуспел.

— Да пошел ты, — фыркаю, совершая шаг в сторону номера. Выпуская из напряжённых губ ещё один стон.

— Эй, Полинка, ты чего? — спохватываясь, одергивает меня за руку.

— Разожми свои пальцы, — проговариваю натужно. — Больно, не видишь?

— Вот же, бл@дь, — выпаливает, осматривая вблизи раскаленные участки оголенной кожи. — А я тебя предупреждал, что сгоришь? Так нет же! Ты ж умная! С советами и забой и близко не подходи! Феминистка, мать твою!

— Шёл бы ты на свой балкон с очередными нравоучениями, — хмыкаю сухо. — Видела я таких заботливых и толку от них было мало.

— Поль, прекрати, — неодобрительно качая головой, прикладывает пальцы к моему лбу, пытаясь мало-мальски измерить температуру.

— Надо губами, господин Коуч, — фыркаю, сбрасывая с себя чужую ладонь. — Да только проблема: я ещё не остыла.

— Ты невыносима, — выносит резонный вердикт. С которым не грех и согласиться. Вынести меня рядом и вправду дано не каждому. Разве что, более просто обездвижить и волоком, или на крайний случай вперёд ногами.

— И не привыкай звать меня по имени, — сверлю взглядом, пытаясь вселить в противника весь ужас, на который отчасти способна, — В паспорт мой заглянул также, воспользовавшись своими незаурядными способностями? Или обслугу подкупил?

— Навёл справки у гида в первый день знакомства, — отмахивается бесстрастно, протягивая тревожно: — Ты вся горишь, тебе надо в постель.

— С тобой? — не устаю удивляться его терпению, отвлекаясь от своего самочувствия тем, что пробую на прочность чужое.

— В данной ситуации одной предпочтительнее, — заверяет со знанием дела. — У меня есть крем охлаждающий. Сейчас сгоняю. Подготовь пока свободную теплую одежду.

— Куртку и сапоги? — парирую, нервно смеясь.

Окидывает меня смиренным взглядом, проговаривая ровно:

— Ок. Ты же у нас девочка-девочка. Всё понятно.

Исчезает спустя секунды за широкой перегородкой. Будто и не балансирует над пропастью в десятки метров. Уходит, как и пришёл. Ловко. Непринужденно. Не удостоившись ни объяснить смысл последнего высказывания, ни проститься перед уходом, ни даже рассмотреть вариант при возвращении воспользоваться дверью!

Эх, кажется его умственные способности я изрядно завысила. Придётся принимать и советы, и заботу. Да, блин, только вот на кой оно мне надо то? Хотя, если вдуматься, с больными на голову шутить — себе дороже.

— Стой смирно, — раздается из-за спины в момент, когда я уже успеваю смириться и даже испытать благодарность к той мысли, что он больше не вернётся.

Переживать любые ситуации, как правило, в одиночку гораздо проще. Для этого не требуется растрачивать силы на заверения окружающих, что с тобой всё хорошо. Наедине можно быть откровенной. Да и послать на хрен внутреннего скептика всегда тоже можно.

Тяжёлые руки обрамляют живот, отвлекая от бессвязных раздумий. Ловкие пальцы в одночасье справляются с примитивным узлом на халате. Усмехаюсь, сквозь боль. Хватка видна невооружённым взглядом. Этот парень ранее вскрывал и не такие замки. Да только… Сомневаюсь, что за моими железными оковами для него есть что-то стоящее.

Ткань мгновенно расходится в стороны, провоцируя не только физический, но и моральный дискомфорт. Он не прислоняется к моей спине. Стараясь держать дистанцию. Зазор для беспрепятственного удаления лишних атрибутов одежды. Да только на мне сейчас кроме шелкового халата и широких кружевных трусиков нет ничего боле. Придётся ли пожертвовать всем ради нехитрой попытки самолечения, не внушающего собой особого доверия?

— Не дёргайся, — выводит напряжённо. Болезненно скатывает к ногам тонкий шелк. — Пожалуйста, — произносит более тихо, в ответ на моё кряхтение, сквозь сжатые зубы.

— Может, предложишь мне лечь? — фыркаю нервно, ощущая горечь дыхания на обожжённых плечах.

— Если бы я просто хотел уложить тебя в постель, то сделал бы это при первой возможности, — хмыкает сухо, наполняя комнату звуками противного чмоканья некой влажной субстанции меж его пальцев.

— Давай, ты сейчас просто уйдёшь, а я сделаю вид, что оценила все твои благие намерения, — прошу, не желая участвовать в продолжении. Ожидая, что после станет, как минимум, хуже. В разы. Если не больше.

— Полинка, не нуди, — произносит спокойно, леденя кожу пальцами, ложащимися на мои плечи. Едва касаясь подушечками, обильно смачивает кожу подобием невесомого геля, активно пахнущего ментолом. — Расслабься, — просит бесстрастно, а я всё так же кривлюсь, пытаясь разобраться, какие эмоции в действительности вызывает произнесенное им моё имя. Раздражение? Злость? К счастью, подобия сладкой неги в подобном коктейле не наблюдается, а следовательно, этому типу не на что надеяться. Как бы он не пытался быть мил. — Представь, что я доктор, — произносит с усмешкой. — Они, как правило, асексуальны и не несут в себе понятия гендерных признаков.

— Спасибо за экскурс, — фыркаю нервно. — Вот же правда, проще было бы в этом деле довериться и расслабиться в присутствии любого из турков, нежели ощущать настолько близко тебя, — ершусь из последних сил, заметно дрожа от обилия холода.

— Тонкий намёк на то, что моя симпатия к тебе не осталась без взаимности? — усмехается звучно, добавляя хлюпающего раствора на руки.

Плавно переходит к лопаткам, а после, так же непринуждённо спускается и к пояснице. Игнорирую словесный выпад, плотнее сжимая челюсти. Не позволяя названному гостю услышать, как у меня зуб на зуб не попадает. Он же, медленно смазывает мне каждую руку, стараясь впитать гель как можно больше. А после переходит на живот, провоцируя рефлексивный спазм, прикосновением ледяных рук к разгоряченной коже.

— Давай уже, закругляйся, мальчик-красавчик, — пресекаю дальнейшее псевдо-лечение, сбрасывая с себя его руки. Разворачиваясь на пятках, выговаривая прямо в глаза: — У меня, благодаря тебе, не только весь отпуск испорчен, так похоже накрылась ещё и экскурсия с выездом в шесть утра. Пришлось потратиться у гида на катание по местным рифам, чтобы узнать когда я свободно смогу получить свой телефон из твоего номера.

— Несколько дней свободы стоят дороже, — бахвалится, улыбаясь, театрально приподнимая вверх руки, чтобы, не дай Бог, меня не затронуть.

— Тебе не понять, — выношу с прискорбием. — Во мне сейчас говорит не обида за дни вынужденной изоляции. Это странное чувство называется совесть. Я уже успела пообещать эту поездку ребенку, а в таком состоянии…, — обнимаю себя руками, усиливая жар внутри. Пытаясь истошно согреться снаружи.

— Угу, — соглашается кратко. — Я успел принять тот факт, что ты обо мне далеко не высокого мнения.

— Не стану лукавить, что это не так, — киваю, унимая дрожь в теле. — Хотя и отмечу, что твоё самообладание сейчас меня восхищает, — хвалю, ни на секунду не замечая, чтобы его взгляд ушёл куда-то в сторону от моих глаз на всём протяжении этого бестолкового разговора. Ему удалось не отпустить зрительный контакт ни на мгновение. Не переместить взгляд на мои губы или ещё куда ниже. Пожалуй, такое явление, находясь перед парнем, считай в неглиже, я действительно вижу впервые.

— Стараюсь не соответствовать твоим ожиданиям, — язвит наравне со мной, вызывая тем самым неодобрительную улыбку.

— И правильно, — хмыкаю сухо. — Я почти прониклась к тебе чем-то хорошим, возродила в лице одного недоумка зачатки веры в людей, но одним едким комментарием ты опять спустил всё в утиль. Поэтому, давай-ка, вали к себе. Так и быть, разрешаю воспользоваться для этого дверью.