Ни тоски, ни любви, ни жалости

Глава 11

Утром в комнату зашла Лиза с вещами в руках. Я уже не спала.

- Доброе утро, - пытаясь не смотреть мне в глаза произнесла она.

Она подняла с пола порванный сарафан.

- Не трогай, мне больше нечего надеть, принеси нитки.

- Я принесла тебе одежду.

Странно, с Лизой не зашел конвоир. Она протянула мне бежевое платье домработницы только без фартука. Я, не стесняясь девушки встала с кровати, принимая одежду.

- У вас очень красивое тело. Я ваши спортивные вещи постирала, проглажу и принесу чуть позже.

- Спасибо. Давай на ты.

- Хорошо. Извиняюсь за нескромный вопрос… Соски больно прокалывать?

- Терпимо, - улыбнулась я, не ожидая такого вопроса.

Мы спустились в гостиную. За столом сидела Маргарита с Натаном. Девочка с обидой смотрела на меня.

- Ты хотела меня бросить?

Этот вопрос завел меня в тупик, мне было стыдно перед ребенком, за то, что она невинная жертва взрослых обстоятельств.

- Извини меня, что не предупредила. Хотела забрать вещи из дома, - нелепо соврала я, это первое, что пришло мне на ум.

- Ты больше меня не оставишь?

- Нет, - нежно посмотрев на нее, ответила я.

Действительно, я смирилась со своим положением, оставив все на волю случая. Да и испытанный вчера страх тормозил меня, Натан четко дал понять, что с ним шутить не стоит.

Мужчина внимательно следил за мной. Мы позавтракали.

- Маргарита, я сегодня опять до вечера, завтра обещаю, что поиграем вместе.

- Хорошо, папочка.

- Пойдем, проводишь меня, - подхватив на руки дочку, мужчина вышел из комнаты.

Лиза уже тут как тут, откуда столько энергии у этой девушки. Я начала помогать убирать со стола, мне нечем заняться.

-Сиди, я сама…

- Не зря же ты меня одела в форму…

Лиза засмеялась.

- Другой одежды не было. Научи меня драться. Мужчины только и говорят о твоей физической подготовке.

- Зачем тебе это? Тебя обижают?

- Нет, что ты. Просто, чтобы уметь.

- На это ушел не один год усиленных тренировок. Если хочешь могу научить некоторым приемам.

- Да! Когда приступим?

И где, интересно, у нее зашит дополнительный аккумулятор.

- Кроме тебя еще есть домработницы? Я никого не видела.

- Да, еще трое женщин, они работают незаметно, не попадаясь на глаза. Это желание Василисы Витальевны.

- Это мама Маргариты?

- Да…

Знает ли Лиза почему я здесь? Скорее всего нет, учитывая наше общение.

Маргарита весело забежала в гостиную.

- Пошли купаться!

- У меня нет купальника.

- Я могу отдать свой, новый, купила на распродаже, но ни разу так и не одела.

- Да, - радостно захлопала в ладоши девочка.

Лиза принесла в мою спальню свой новый купальник, еще с неотрезанным ценником. Ярко-зеленый раздельный купальник с мягкими чашечками без бретелек. Раз меня здесь держат как куклу для ребенка, то я и буду играть, удовлетворяя потребности ребенка.

- Ты с нами? – переодеваясь, спросила я.

- Мне нельзя.

- Кто запрещает?

- Мы подписывали трудовой договор. Обслуживающий персонал не имеет права купаться в бассейне. За это штраф, даже уволить могут.

- Хозяев нет, никто тебя не уволит. Я никому не расскажу.

- Не знаю…

Купальник сел идеально, чашечки плотно прилегали к груди, крепясь на теле силиконовой лентой. Я зашла к Маргарите, помочь переодеться. Девочка выбирала купальник из большого многообразия различных моделей. Общими усилиями мы остановились на ярко-розовом сдельном купальнике с рисунком фламинго. Я помогла переодеться и заплести пушистые непослушные волосы в косичку. Свои косички закрепила на макушке.

- Я тоже хочу такой рисунок, - разглядывая татуировку, произнес ребенок.

- Нарисуем, - улыбнувшись ответила я.

Мы спустились к бассейну, Лиза принесла надувные нарукавники для Маргариты. Столько счастья приносило ребенку баловство в воде, плескаясь, ныряя и догоняя друг друга, мы не заметили, как летит время.

- Маргарита Натановна, скоро начнутся занятия, надо успеть переодеться, - прервала наше веселье Елизавета.

Девочка приуныла.

- Не переживай, я буду ждать тебя у бассейна.

Лиза забрала Маргариту, я расположилась на лежаке, принимая солнечные ванны.

- Как дела? – послышался мужской знакомый голос. Саша сидел на соседнем лежаке.

- Тебе мало разбитого носа?

- Вчера ты не казалась такой смелой.

Жуткие воспоминания вчерашнего вечера всплыли в голове.

- Опять будешь за мной ходить? – не желая развивать неприятную тему, спросила я.

- Нет, теперь в этом нет необходимости. Ты все поняла наглядно, что тебя ждет, посмей ты снова убежать, - уверенно ответил мужчина.

И он был прав. Я пыталась не показывать, на сколько меня это испугало, что больше попыток предпринимать не буду.

Время пролетело быстро, мы почти весь день провели у бассейна. После плотного обеда Маргарита уснула на лежаке, не в силах противостоять нахлынувшей усталости.

- Василиса Витальевна это бы не одобрила, - показывая на спящего ребенка, укрытого сухим полотенцем, сказала Лиза.

- Что в этом страшного?

- Она воспитывает дочь… - слезы проступили на глазах Елизаветы, понимая, что больше свою хозяйку в живых она не увидит. – Воспитывала как принцессу, что все должно быть правильно, спать на кровати, кушать только приборами, не показывать своих чувств, всегда оставаться спокойной…

- Но ребенок не кукла, - возмущенно перебила ее я. – У ребенка должно быть беззаботное детство с шалостями и небольшими капризами.

Елизавета пожала плечами, смотря как сладко спит Маргарита.

Наступил вечер. Мужчины, уехавшие на похороны, еще не появились. По просьбе Маргариты, я направилась с ней в спальню почитать сказку перед сном. Я помогла ребенку почистить зубы и умыться. Переодевшись, девочка легла в кровать.

- Я так соскучилась по маме… Папа сказал, что она уехала по каким-то важным делам… Неужели эти дела важнее меня?

- Не говори так Маргарита, - сердце больно сжалось. – Она очень тебя любит.

Как донести ребенку о смерти, не сломав ее психику? Я не знаю. Такую ответственность не хочу брать на себя. Предполагаю, что они для этого и занимаются с психологом.

- Меня Людмила Львовна спрашивает, что я испытываю, когда играю или рисую… Мне нравится играть с тобой. Сегодня был замечательный день, так весело мы играли в воде. Я об этом рассказала.

Я гладила волосы ребенка, столько нежности в этом крохотном создании, столько доброты и любви к миру. Она еще не знает, как бывает жестока взрослая жизнь. Все те мечты, которые мы так нежно храним в своем детском сердце, в надежде, что они непременно сбудутся, взрослея, безжалостно разбиваются о реальность. Я рассказывала ей интересные истории из своего детства, истории о своей сестре, стараясь отвлечь ее внимание от грустных мыслей. Ребенок уснул, я тоже почти уснула, но меня разбудила Лиза, подойдя и наклонившись ко мне.

- Тебя хочет видеть Натан Артурович в своем кабинете.

Я очень медленно встала, пытаясь не разбудить ребенка.

- Я с ней посижу, если вдруг проснется, - сказала Лиза.

Спустившись на первый этаж, я медленно подходила к двери, где меня ждал он. Волнение пробежало по телу. На меня это не похоже, я никогда не переживаю, особенно перед мужчинами, всегда с ними хладнокровна.

- Заходи, - услышав звук открывающейся двери, не оборачиваясь, произнес он.

Я зашла и села на отодвинутый стул, специально приготовленный для меня. Мужчина сидел напротив, держа в руках стакан со светло-янтарной жидкостью, одетый в белую футболку и темные льняные брюки. Всегда безупречно белая одежда, будь то футболка, рубашка или поло, идеально выглаженная. Трехдневная щетина придавала особый шарм этому мужчине, заставляя задержаться на его лице, бездна голубых глаз прожигала насквозь.

- Виски или коньяк?

- Не пью.

- Я не спрашивал пьешь ты или нет… Разговор у нас будет долгим.

Мужчина встал и направился к своему бару. Аура власти и мужской силы тянулась за ним. Через некоторое время Натан протянул мне стакан виски, на дне которого лежали специальные камни для охлаждения напитка.

- Пей!

Я сделала глоток. Приятный вкус, без горечи, благородный и дорогой виски.

- Ну что, Снежана Горохова, тридцать один год, девочка, выросшая в детском доме. Ничего не хочешь мне сказать?

Я поперхнулась, он назвал мое имя, данное при рождении. Увидев мое изумление, он показал глазами на папку, лежащую на столе.

- Здесь вся информация о тебе… Не хватает только нескольких деталей. Что заставило тебя сменить фамилию и имя? Моим людям это никак не удалось найти, как бы они не старались.

- Просто, мне так захотелось, - от части я сказала правду.

- Не ври мне…

- Ты же все знаешь… Вот и найди правду, - не желая копаться в своем прошлом, ответила я.

Глаза Натана потемнели, наливаясь яростью, ему редко отказывают, еще так нахально. Он поставил стакан на стол. Резким движением схватил меня за шею, развернув к себе спиной. Его сильная рука перегнула меня через стол, я опрокинула стакан на пол, разлив виски.

- Не хочешь говорить по-хорошему? – поднимая подол платья и оголяя ягодицы, спросил он. Его ноги раздвинули мои на ширину плеч. Прижимая одной рукой за шею к столу, а второй бесцеремонно гуляя по бедрам и ягодицам, он наклонился к моему уху. – Чего ты так боишься, Снежана?

Я не могу сопротивляться, скованная его тяжелым телом и сильными руками. Страх подступил к горлу, не давая дышать полной грудью.

- Пожалуйста, Натан, не надо…

- Чего ты боишься? – залезая в трусики, спросил он.

- Быть изнасилованной, - рыдая, произнесла я.

Его цепкие руки ослабили хватку. Мужчина отступил, садясь на свой стул. Я медленно, рыдая навзрыд, опустилась на пол, прижав колени к груди. Мужчина принес еще один стакан виски.

- Пей, - грозно сказал он, протянув его мне.

Я пригубила виски, в надежде хоть как-то успокоиться. Обжигающая жидкость приятно прокатилась по горлу, немного заглушив рыдания.

- Тебя изнасиловали?

Я подняла свой заплаканный взгляд на него. Я никому об этом не рассказывала, только директору детдома, в надежде получить помощь и добиться правосудия. Но выхода нет, он не оставит меня в покое, пока не вывернет мою душу.

- Мне было двенадцать лет, нас с сестрой отправили в детский дом, лишив родительских прав родителей за вечную пьянку и не подходящие условия жизни для детей.

Мне тяжело давались воспоминания этого события, как будто снова проживаю этот страх и отчаяние. Натан внимательно слушал, я встала с пола и села на стул, уйти от разговора не получится.

- Трое ублюдков в новогоднюю ночь, когда все работники детдома бухали в кабинете, затащили меня в подсобку и… - не закончив предложение, я остановилась, пытаясь перебороть подступающую дрожь в голосе, сделала два глотка виски.

- Трахнули тебя по очереди…

Это слова больно вонзились в меня как нож. Бессердечный мерзавец.

- Я на следующий день рассказала все директору, Тамаре Аркадьевне. Ей было все равно, она готовилась к конкурсу лучший руководитель детского дома, это дело она предпочла замять, а меня заткнуться и не вспоминать, а то будет хуже. В тот момент я поняла, что никто не поможет тебе, что твои проблемы – это только твое дело. Я хотела покончить собой, из петли меня сняла психолог, заглянувшая в детский туалет. Я больше никому и никогда не рассказывала эту историю. Я была в отчаянии. Со мной долгое время работала Евгения Сергеевна, психолог, сумевшая немного привести меня в чувства. Свою сестру я очень берегла, опасаясь, что ее ждет такая же учесть. Оказалось, что многие девочки тоже были изнасилованы этой троицей, но все молчали, боялись кому-то рассказать. Я очень быстро повзрослела морально, зачерствела внутри. Ни любви, ни тоски, ни жалости…