Больше, чем друзья

— Мы даже не знаем, выберут ли меня. Хорошие ли у меня шансы? Да, конечно, я это знаю. Но на это нет никакой гарантии.

— Это определенно, Дин. Мой папа сказал, что тебя ни за что не оставят. Есть несколько команд, которые хотят тебя к себе. Ты можешь оказаться где угодно.

— У нас все еще есть лето, проведенное вместе.

— Нет, его нет. Ты должен вернуться домой, чтобы помочь своей маме, а меня ждет стажировка.

Когда очередь к автоматам с газировкой становится длиннее, я ставлю стаканчики в тележку и тяну Кэт к кассе. Она берет с прилавка несколько пакетов с закусками и пирожными и добавляет их к нашему заказу.

— Мы все еще можем быть друзьями, Котенок. Не позволяй сексу изменить нашу дружбу. Ты нужна мне в моей жизни.

— Ты тоже мне нужен, — шепчет она на выдохе. — Но я хочу тебя по-другому, так, как никогда не хотела раньше. Я не вынесу смотреть на тебя с другими девушка. В этом плане наши отношения изменились.

— Тогда я даже не заговорю с другой девушкой, — я отдаю кассиру деньги за нашу газировку, все еще не сводя глаз с Кэт. — Проблема решена.

Улыбка приподнимает уголки ее рта:

— Ты милый.

— А ты прекрасна. Я так сильно скучал по тебе, Котенок. Меня не волнует, даже если мне придется соблюдать целибат до конца своей жизни, если это означает, что ты можешь быть в моей жизни. Мы можем снова стать друзьями.

— Я не заслуживаю тебя, Дин, — она наклоняется ко мне, и я обнимаю ее за спину, удерживая газировку в другой руке.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб:

— Ты заслуживаешь лучшего, чем я.

— Перестань так говорить, Дин, — она смотрит на меня с грустью в глазах. — Ты невероятен. Я бы не стала с тобой дружить, если бы ты не был достоин моего времени.

— Ты дочь кумира моего детства. Сомневаюсь, что когда-нибудь почувствую себя достойным тебя, Котенок, но я бы провел остаток всей своей жизни, пытаясь быть тем мужчиной, который тебе нужен.

— Мой отец не имеет никакого отношения к нашей дружбе.

— Вроде как имеет. Если бы кто-то не сказал мне, что дочь Ника Болдуина играет в женской хоккейной команде, я бы никогда с тобой не познакомился, ведь я должен был увидеть, как ты играешь.

— И…

— Ты меня не разочаровала. Я бы узнал этот удар где угодно.

Она смеется:

— Это одна из немногих вещей, которые я унаследовала от своего отца. Чертовски уверена, что не унаследовал его внешность.

— И это хорошая новость, — говорю я с улыбкой.

Она толкает меня локтем в плечо:

— Я тоже скучал по тебе, Дин. Прости меня за то, что я была стервой.

— Не беспокойся об этом. Я прощаю тебя, Котенок.

Как только мы возвращаемся в комнату отдыха, все вокруг гудит от последнего турнира по аэрохоккею. Как обычно, Тео и Такер приковывают к себе внимание всех окружающих. Болдуины обладают природным магнетизмом, который притягивает к ним людей, точно так же, как Кэт привлекла меня к себе много лет назад.

Наблюдение за ней на льду произвело на меня странное впечатление. Сначала она меня привлекла, потому что, ну какой мужчина не захотел бы Кэт? Затем наши отношения перешли в нечто большее, чем я когда-либо мог себе представить. Никогда не думал, что буду из тех, у кого есть лучший друг, не говоря уже о подруге.

Почему я должен был влюбиться в нее?

Кэт разрывает упаковку с острыми чипсами «Фламин» и запихивает их горстью в рот. Она запивает это своей отвратительной газировкой.

— У тебя самый отвратительный вкус в еде, — говорю я ей.

— Нет, у меня превосходный вкус, — бормочет она между укусами.

Такер выходит из-за спины Кэт и сует руку в пакет с чипсами. Она смотрит на него через плечо и хмурится, забирая у него упаковку:

— Купите себе свои, — рычит она. — Разве я не могу поесть что-нибудь без того, чтобы кто-нибудь из вас это не украл?

— Кто-то не в настроении, — Тео корчит гримасу Кэт, чтобы подразнить ее, и крадет еще одну пригоршню из ее упаковки.

Прищурившись, Кэт делает глоток газировки. Между ними проходит мгновение, когда она пристально смотрит на мальчиков сверху вниз, прежде чем передать им закуски.

— Держите, братишки, — говорит Кэт с вызывающей ухмылкой.

Они благодарят ее быстрым объятием и уходят, засунув руки в чипсы.

— Ты за что-то злишься на близнецов?

Она качает головой:

— Нет, конечно, нет.

— Ну, они думают, что ты злишься на них. Я подумал, может быть, ты вымещала свой гнев на меня на своих братьях, когда не хотела разговаривать ни с кем из нас.

— Ты единственный ребенок в семье, Дин, — она поворачивается так, что мы оказываемся лицом к лицу, и смотрит мне в глаза, — представь, что рядом всегда четверо братьев, которые изводят тебя.

— Дьюк и Остин могут доставлять тебе неприятности, но они практически вырастили тебя. Они просто присматривают за тобой, и близнецы тоже.

— Да, знаю, но если есть что-то, чему я научилась за последние две недели, так это то, что я — тень своей знаменитой семьи. Мы стали друзьями благодаря моему отцу. Люди относятся ко мне по-другому из-за него и моих старших братьев. Даже в кампусе я сестра близнецов Болдуин, а не капитан женской хоккейной команды, которая привела свою команду к двум чемпионатам. И если бы мы были вместе…

— Ты была бы тенью еще одного хоккеиста, — я так смущен ее внезапной переменой в настроении. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к ней, как обычно, но держу свои руки при себе. Последнее, что мне нужно — это чтобы она снова отвернулась от меня.

— Да, — говорит она себе под нос. — Если бы мы хотели вывести наши отношения на новый уровень, тогда я была бы девушкой Дина Кроуфорда. Не то чтобы это плохо. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать? Я хочу быть самой собой, а не продолжением кого-то другого.

Я никогда не переставал задумываться о том, как часто Кэт упускают из виду из-за ее семьи. Даже я совершил ту же ошибку, но это также причина, по которой мы стали друзьями.

— Помнишь тот день, когда мы встретились?

Она улыбается:

— Как я могу забыть? Ты думал, что ты такой ловелас.

Я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ушко:

— Это сработало, иначе тебя бы сейчас здесь со мной не было.

Она замирает на секунду и закрывает глаза:

— Ты все еще не изменился.

Я делаю шаг назад, чтобы заглянуть ей в глаза:

— Я уже не тот мужчина, которого ты встретила на первом курсе.

— Тогда ты был мальчиком, а не мужчиной, — она доедает остатки «Читос» и запивает их газировкой «Загадка». Затем выбрасывает мусор в урну в нескольких футах от нас, возвращается и проводит ладонями по моим рукам.

— Ну же, Кэт, — я убираю ее жирные руки со своей черной рубашки «Стрикленд Сенаторз», которую она покрыла оранжевыми пятнышками. — Иди и вытри руки о близнецов.

— Это единственное, что в тебе не изменилось. Ты по-прежнему помешан на чистоте.

Я пытаюсь стряхнуть крошки со своей рубашки, бросая на нее злобный взгляд: — Нет ничего плохого в том, чтобы любить чистоту и определенный порядок.

Ее лицо искажается чем-то похожим на отвращение, хотя не уверен, почему ее должно ужасать то, что я такой, какой есть. Она прикрывает рот рукой, бормочет:

— Скоро вернусь, — и уходит от меня.

Сбитый с толку, я стою секунду, гадая, что только что произошло, пока не вижу, как она открывает дверь туалета и заходит внутрь. Я следую за ней, собираясь приоткрыть дверь, когда две блондинки, выходя, чуть не сбивают меня с ног.

— Это дамская комната, — говорит одна из них с важным видом.

— Мужской туалет вон там, — говорит другая, указывая на противоположный конец коридора от нас.

— Да, знаю. Спасибо, — я закатываю глаза, когда они проходят мимо, и прислоняюсь спиной к стене за дверью туалеты. Я подумываю о том, чтобы зайти за Кэт, но вместо этого жду еще пять минут, пока она выйдет.

— Что ты здесь делаешь? — она вытирает рот салфеткой, которую держит в руке, и сморкается.

Я инстинктивно протягиваю руку и хватаю ее за бедро, оттаскивая от двери и ставя перед собой:

— Ты плакала?

— Нет, я плохо себя почувствовала. Наверное, мой желудок не любитель острых «Читос».

— Все это отвратительно, как и твоя газировка. Фруктовый пунш, Спрайт, Доктор Пеппер и Кока-кола вместе взятые вызвали бы тошноту у любого.

— Говори за себя. Так уж получилось, что мне это нравится. Но «Читос» были слишком острыми, — она достает из кармана мобильный телефон, чтобы проверить время. — Я в твоем распоряжении еще на десять минут.

Будильник, который я установил на своем телефоне, жужжит у меня в кармане. Часа с Кэт, после стольких дней разлуки, было недостаточно. Но пока придется обойтись и этим.

Я обнимаю ее за спину и веду в комнату отдыха, чтобы попрощаться с близнецами и остальными моими товарищами по команде. Тео и Такер все еще заняты своим матчем по аэрохоккею, а ребята вокруг них скандируют и подбадривают их.

— Давай просто уйдем, — говорит Кэт, подталкивая меня локтем. — Я могу поговорить с ними позже.

— Ты должна поужинать с нами сегодня вечером. Мы встречаемся со всеми в кафетерии.

— Спасибо за предложение, но после того, как меня стошнило чипсами в грязном туалете, у меня вроде как пропал аппетит. Мне все равно нужно учиться.

— Я могу зайти попозже и помочь тебе с учебой. Если хочешь, — на данный момент я бы сделал все, что угодно, чтобы провести с Кэт еще хотя бы час или два.

— Нет, все в порядке. Я пообещала Бекке, что подготовлюсь с ней к выпускному экзамену. У нас одни и те же занятия и конспекты, так что будет проще, если мы сравним наши ответы.

Как только наши ноги касаются тротуара, мой желудок сжимается в узел. Короткой прогулки до общежития недостаточно, чтобы наверстать упущенное время.

— Знаешь, нам не обязательно усложнять все между нами, Котенок. Мы можем вернуться к тому, как все было раньше. Я чувствую, что ты ускользаешь от меня.

Она переплетает свои пальцы с моими:

— Я прямо здесь, Дин.

— Тогда почему мне кажется, что ты нарочно отталкиваешь меня? Ты никогда не позволяла экзаменам или чему-то еще встать между нами. Я помогал тебе готовиться к большинству тестов, а не Бекка.

— Ты ревнуешь меня к Бекке? Если это так, то тебе не стоит.

— Нет, — раздраженно бурчу я. — Но я хочу быть там ради тебя, а ты мне не позволяешь.

Она останавливается, как только мы доходим до библиотеки, и поворачивается ко мне лицом:

— Ты хочешь, чтобы я солгала и сказала тебе, что все осталось по-прежнему? Ты же знаешь, что это не так. Дин, ты хоть представляешь, каково мне было прятаться в твоем шкафу, пока ты разговаривал с моим братом обо мне, как о какой-то хоккейной зайке?

— Мы уже обсуждали это, Кэт. Я извинился. Что ты хотела, чтобы я сделал? Я запаниковал. Никто из нас не хотел, чтобы твои братья узнали о той ночи.

— Именно это я и хочу сказать, — бормочет она. — Если нам придется держать наши отношения в секрете, тогда мы никогда не сможем быть большим, чем друзьями, по крайней мере, на публике.

— Но все уже предполагают, что мы трахаемся за закрытыми дверями, — указываю я. — Так почему бы не доказать их правоту и не делать это?

Она хмурится:

— Потому что я не хочу быть какой-то девчонкой, которую ты трахаешь втихушку. Я хочу быть девушкой, которой ты сможешь похвастаться перед всем миром. Я хочу быть частью твоей жизни, а не просто твоим другом.