Леля и медведь

* * *

Вечером мы, будто сговорившись, старались отгородиться друг друга. Выпитое вино призывало к близости, которой мы оба абсолютно точно хотели, но сдерживались, понимая, что у каждого из нас есть за спиной своя любовная история.

Ваня весь вечер проторчал на улице, ковыряясь в мотоцикле. Я приготовила ужин на электрической плитке и сменила постельное белье, которое привезла с собой. Нужно как-то предложить Ивану спать на матрасе, а самой переселиться вниз на кушетку. Из соображений наших габаритов, это было единственно верным решением. Только я уверена, что Иван не согласится на такой расклад.

— Я хочу спать внизу, — сообщила я, когда мы все-таки собрались вместе за ужином.

— Исключено. На втором этаже безопаснее и комфортнее, — не думая ни секунды, ответил Ваня. Что ж, это я и ожидала услышать.

— Меня немного мутит после вина, так что я хотела бы быть поближе к туалету, — Ваня с подозрением глянул на то, как я с аппетитом ем жареную курицу, и усмехнулся.

— Тогда я останусь с тобой.

— Ну уж нет!

— Лёля, что ты задумала? — Ваня подцепил вилкой помидор из салата и отправил его себе в рот.

— Я не могу думать о том, как ты спишь на этом крошечном диване, — сдалась я.

— Ты думаешь обо мне перед сном? — мужчина обезоруживающе улыбнулся, — мне тоже сложно представлять, как ты там одна крутишься на огромном матрасе. Знаешь, я мог бы лечь наверху, но у меня есть два условия.

— Очень интересно послушать, — я отпила ягодный морс, прокручивая в голове варианты. Чего бы он мог попросить у меня?

— Первое: ты ложишься вместе со мной, — я картинно рассмеялась, демонстрируя свое отношение к этому условию, — второе: в течение ночи ты не пересекаешь мою половину, не стонешь, не вздыхаешь эротично и уж тем более не раздеваешься!

Ваня барабанил вилкой по столу, ожидая моей реакции. Как будто это я постоянно к нему лезу, а не наоборот!

— Ты сам-то сможешь не пересекать мою половину? — с вызовом спросила я.

— Я постараюсь.

— Хорошо, — неожиданно для самой себя согласилась я, — спим вместе.

— Каждый на своей половине! — добавил Ваня.

— Да будет так, — я победно улыбнулась и стала убирать со стола.

Сполоснувшись в ещё тёплой бане и сделав все свои дела внизу, я поднялась на мансарду. Включила ночник, подвинула матрас к окну, чтобы перед сном полюбоваться видом. Смущать соседа по постели не хотелось, так что я надела пижамные штаны кремового оттенка и длинную ночную рубашку.

Подготовив постель и выключив свет, легла на свою половину, отвернувшись к стенке. Через распахнутое окно было слышно, как Ваня внизу запирает сначала баню, а потом и сам дом. Когда его шаги послышались на лестнице, моё сердце ускорило ритм. Может, притвориться, что я уже сплю? Как же это глупо!

Ваня поднялся и мягко опустился на свою половину матраса. Он устроился поудобнее и затих. Спустя почти час без сна я не выдержала и спросила шепотом:

— Спишь?

— Нет, — ответил Ваня.

Тогда я повернулась на другой бок и осмотрела мужчину. Он лежал на спине, глядя в потолок. На нем была футболка и клетчатые штаны. Видимо, тоже решил одеться, чтобы не сводить меня с ума.

— Не спится? — зачем-то уточнила я.

— Заснуть на неудобном диване было проще, чем заснуть рядом с тобой, — честно ответил он, а я задумалась, стоит ли воспринимать это как комплимент.

— Весь день меня мучает один вопрос, но я не уверена, имею ли право его задавать…, — я ковыряла пальцем наволочку, не смея смотреть на Ваню. Тот загорелся любопытством и повернулся на бок, с ожиданием глядя на меня.

— Разве где-то раздают права на вопросы? — он по-доброму улыбнулся: Спрашивай. Если мне не захочется, я не отвечу.

— У тебя есть жена? — выпалила я на одном духу.

Еще совсем недавно я вела похожий разговор со Стасом. Он тогда обиделся и ушел от меня. Затаив дыхание, я ждала, что сделает Ваня.

— По документам есть, а по факту — нет, — без тени смущения ответил он, будто я просто спросила, который час.

— Как это?

— Я развожусь, — мужчина не спускал с меня глаз, наблюдая за моей реакцией, будто это было для него важно.

— Не сошлись характерами?

— Она ушла от меня, — Ваня пожал плечами.

— Она тебя бросила? — удивилась я. За тот короткий период, что я знала его, мне было сложно представить, что можно добровольно уйти. Было в Ване нечто не отпускающее. Хотя он и не вписывался в рамки тех критериев, которые когда-то я выдумала, следуя Викиным советам.

— Формулировка “ушла от меня” нравится мне больше, — Ваня поморщился, будто я сказала что-то обидное, — нам следовало отпустить друг друга гораздо раньше, но мы продолжали жить по привычке.

— Тебе грустно? — я протянула руку вперед, не пересекая воображаемой черты, разделяющей матрас пополам. Ваня сделал то же самое, и наши пальцы соприкоснулись.

— Ни капли. У меня есть дом в лесу. Я стану диким одиноким медведем, — он криво усмехнулся, и мне стало печально. Дикость делала этого мужчину особенным, ни на кого не похожим. Но вот одиночества я ему точно не желала.

— Ты хочешь остаться один? — с тревогой в сердце спросила я и вдруг засмущалась, не звучит ли этот вопрос как “Ты не хочешь быть со мной?”.

— Не хочу, Лёля. Но еще больше я не хочу сделать кого-то несчастной, — загадочно ответил он, и мне снова показалось, будто мы все еще говорим о нас и о перспективе наших отношений.

Я вздохнула и убрала руку. Улеглась на живот, обнимая подушку и уставилась в окно. Там, в свете луны мерцало озеро — чистое, практически не тронутое человеком. От этой чистоты перехватывало дух. Интересно, Ваня или Вика загадывали здесь свое желание?

— Чего бы ты хотел? — не глядя на Ивана, спросила я.

— Хочу, чтобы в этом доме была жизнь. Чтобы детские ножки топали по полу. Чтобы пахло пирогами. Чтобы ночью в постели было тепло и…не пусто, — я чувствовала, что он смотрит на меня, и слегка зарделась.

— Так в чем проблема? Почему ты ищешь одиночества?

Ваня ответил не сразу, будто думая, стоит говорить или нет.

— Я не могу иметь детей, Лёля, — четко проговорил он, не спуская с меня глаз. Я прикусила губу от сожаления и перевела взгляд с озера на Ваню.

— Какой у тебя диагноз?

— Не знаю, — отмахнулся он, — мы с Леной пытались пять лет, но ничего. И стоило ей съездить в командировку с коллегой, как вернулась она уже беременной. Понимаешь? — Ваня отвернулся и снова уставился в потолок.

— Это еще ничего не значит. Может, вы просто несовместимы…

Ваня промолчал, нервно качая ногой.

— К тому же, можно усыновить, — продолжала я, стараясь подбодрить Ваню, но тот, вероятно, не хотел продолжать этот разговор.

Я снова посмотрела на озеро, манящее своей красотой, и на жуткое творения Кабанюка на соседнем берегу. Почему жизнь так несправедлива?

— Может, тебе стоит загадать желание в этом озере? — с лёгкой улыбкой спросила я, надеясь взбодрить Ивана.

— Я свое желание уже загадал.

— А разве можно загадать только одно? — я надула губы и заметила, как Ваня потянул руку к моему лицу, но, одумавшись, опустил её.

— Сколько, по-твоему, заветных желаний должно быть, ненасытная ты лиса? —

я закатила глаза и рассмеялась. Он прав, Лёля раскатала губу.

— Сбылось твоё желание?

— Почти, — тихо ответил он, погладив локон моих длинных волос, упавший на его половину, — и меня это даже немного пугает.

Я зевнула и отвернулась от окна. Ваня нарушил правило и погладил меня по щеке.

— Спи, Лёля, спи, — шепнул он, и я действительно провалилась в сон.

Мне снилось, как я мчусь на мотоцикле, рассекая туман. Внутри меня клокочет ярость и желание навредить обидчику. Ничто не может остановить меня на пути к цели. Мотор ревёт, и я вдруг попадаю в отстроенный Содом Кабанюка. Я иду по пустынной тропке прямо к чану с водой, в котором нежится этот гаденыш. Заметив меня, Кабан вальяжно раскидывает руки и облизывается. "Моя Лёля… Не дам Ивану", — шипит он. Чувство страха на миг перекрывает злость и толстой змеей ползёт по моей ноге, но я вспоминаю, зачем пришла. В моей руке как по заказу появляется ружье. Злобно хохоча, я навожу ствол на Кабана и…

И просыпаюсь в холодном поту.

Ваня спит на своей половине, положив руку под голову. Его брови хмурятся, будто ему снится что-то не очень приятное. Мне хочется погладить его, снять тревогу. А ещё лучше нырнуть в его объятия и уснуть там в коконе тепла и безопасности.

Он не женат. Ну, технически ещё женат, конечно, но по сути свободен и волен желать меня и тянуться ко мне. А я, выходит, могу ответить на его ласку, не боясь клейма любовницы.

Но Ваня сдерживает себя. Он знает, что я влюблюсь. Он видит по моим наивным глазам, что я с самого первого взгляда в его холодные голубые глаза начала медленно проваливаться в это бескрайнее небо.

Так что плохого, если мы откроемся друг другу? Доверимся и отпустим боль, с которой пришли в этот дом? Ваня не хочет, чтобы я была с ним, ведь он не сможет подарить мне детей. Конечно, я очень хотела семью и пару или даже трое ребятишек, но меня не пугает Ванин самодиагноз. Если люди друг друга любят, они могут свернуть горы вместе. Ведь я смогла бы его полюбить?

Я погладила Ванино плечо, и тот слегка улыбнулся, расслабив лицо. Такой большой, сильный и уязвимый одновременно.

Да, я смогла бы его полюбить.

***

Я максимально тихо встала с матраса и спустилась вниз. Мне нужно было в туалет и немного освежить голову. Часы над столом показывали три часа утра. Где-то на горизонте лениво растекается лиловый рассвет, но утро ещё так далеко, и луна огромным жёлтым шаром освещает двор. В воздухе держится стойкий аромат хвои, а с поля веет скошенным сеном.

Уже скоро мне исполнится тридцать, и именно на самом пороге этой даты я вдруг открыла себе новую Олю Василевскую. Смелую, чувствующую и чувственную. Эта Оля не будет больше ныть, потому что жизнь даётся нам не для слез, а для любви. К природе, к друзьям, к партнёру, к самой себе.

Сходив в туалет, я не удержалась и прошла на пирс. Озеро манило меня, словно мотылька.

Воздух, чистый и еще теплый, остудил меня после тяжёлого сна. Мне вдруг захотелось помочить ноги, и я, глупо хихикнув, сняла с себя штаны и, сев на край пирса, опустила ноги в ледяную воду. Правда, сразу же отдернула их обратно.

У меня есть только одно желание. Ещё пару дней назад я, не раздумывая, загадала бы Стаса. Ровную жизнь в маленькой московской квартире. Но сейчас…

Это место, этот мужчина, спящий на матрасе, с самого первого взгляда сделали меня другой. Будто сняли проклятье с принцессы, заколдованной в лягушку.

Только одно желание… Нужно сделать это прямо сейчас, пока я не передумала.

Шумно выдохнув, я стянула рубашку через верх, и, оставшись абсолютно голой, зависла над краем пирса. Дерево скрипнуло, возмущаясь. Иди спи, глупая!

Ну уж нет!

Зажав нос пальцами, я прыгнула в озеро желаний. Всё моё тело пронзили острые иголки холода, но я старалась думать о том, чего больше всего хотела в ту минуту. Перед моим внутренним взором мелькали картинки: лесной домик, ухоженный и обжитой, куст черники под окном, детские качели. На пирсе беременная женщина смотрит, как в лодке от четырехэтажного детского лагеря плывёт её муж — Ваня. Он улыбается и машет мне… То есть женщине, своей жене. Пожалуйста! Пожалуйста, озеро, пусть у него все это будет!