Девочка-беда для Казановы

Глава 11

Матильда

«Остановись мгновенье ты прекрасно!» — пронеслось в моей голове, в то время как я за чашкой вкусного зеленого чая наблюдала за звездами.

Так тихо и безмятежно, что хочется летать. Представить себя птицей и взлететь, не обращая внимания на мирские заботы. Мне хотелось стать одной из этих ярко сияющих звезд. Быть свободной и независимой! В детстве папа всегда говорил, что наша мама- это самая яркая звезда на небе, и как только наступает ночь она всегда за нами наблюдает.

— А днем? А где она днем? — взирая на него любопытными детскими глазками спрашивала я, как всегда в нетерпении подпрыгивая.

Тогда папа отвечал, что днем мамочка наблюдает за другими детьми, на другой стороне планеты. Пожалуй, будь тут кто-то из моих знакомых, они бы просто рассмеялись, поделись я своими излишне сентиментальными мыслями. Однако сейчас я была одна и могла себе позволить подобную слабость.

Когда папа уезжал мне становилось особенно одиноко. Полагаю, в такие моменты просыпалась моя ранимая натура, которая в обычные дни пряталась под ярко разукрашенной оберткой и излишней уверенностью в себе.

Зачастую мне приходилось изображать эдакую бой-бабу. Не сказать что это была маска, отнюдь! Большую часть времени я ей и была, но в последнее время что-то внутри меня заставляло чувствовать себя весьма странно.

Я прекрасно понимала, что в свои годы, целовалась пару раз да и только. И совершенно не умею заинтересовывать и соблазнять парней. Это для меня, будто непостижимая наука. Да, я дружила с парнями, находя дружбу с ними интересней, чем со своими сверстницами. Я действительно могла с ними обсудить футбол, без покраснения слушать грубые и порой пошлые шуточки.

Не сказать, что меня это волновало, но в последнее время что-то изменилось, и я всё больше допускала до себя непрошенные мысли.

Я прекрасно понимала, что у монеты две стороны, и, общаясь с молодыми людьми, будучи своим “парнем”, я вскрываю только одну сторону. Вторую они слишком упорно скрывают.

Копаясь в своих мыслях, я даже не заметила, как чай закончился. Мне ничего не оставалось, как подняться и ‚ уйдя с балкона, отправиться спать, морально подготовившись к очередному дню в университете. Моя комната едва освещалась, идеально выглаженные темные штаны и блузка уже висели на вешалке, дожидаясь своего часа, а груша в свою очередь висела неподвижно.

Из меня вырвался смешок, стоило мне вспомнить какую истерику закатил Разумовский. И кто бы мог подумать, что этот мальчик такой неженка?!

Мои глаза хитро прищурились, как это часто бывало, когда в мою голову влетала очередная пакость.

Я с ноги ударила грушу, отчего та с громким стуком ударилась об стенку, а затем злорадно хихикая, аки баба-яка, прыгнула в кровать с головой укутавшись в одеяло.

Не прошло и двадцати секунд, как в ответ ударили в стену, что вызвало у меня приступ смеха. Вот, теперь можно и поспать.

Прям душу отпустила…

Жара буквально меня убивала, а дурацкие черные стрейчевые штаны только усугубляли ситуацию. Пожалуй, в такие крайне редкие моменты я действительно сожалела, что не потрудилась надеть юбку, она бы несомненно облегчила мою участь.

Единственным правильным решением этим утром, — было сделать на голове пучок. Полагаю, если бы я щеголяла с распущенными волосами по зданию, которое можно сравнить с адовым котлом, то я бы уже давно валялась где-нибудь под ступеньками.

К слову, абитуриентов стало меньше, нежели первые два дня. Вероятно, как только ребята увидели точные даты. Они ломанулись подавать документы, словно на них мест не хватит. Благо, ажиотаж спал и у меня даже появилось время для легкого перекуса, чем я и собиралась заняться в ближайшие полчаса.

Я уже буквально подходила к выходу, когда проходя мимо лестницы увидела Разумовского, своей собственной гадской персоной.

Наглец стоял, вальяжно облокотившись на стену, с руками в карманах. весь его крайне неприятный для меня вид источал тщеславие. Можно ли вообще быть столь уверенным?! Почему на его лице вечно пренебрежительное выражение, будто он делает всем одолжение. Он разговаривал с каким-то смутно знакомым мне парнем.

«Где же я могла его видеть?» — напряженно крутились шестеренки в моей голове.

«Эврика!» — ликующе подумала, вспомнив его лицо.

Этот парень был одним из лучших на отборе в футбольную команду. Я не сомневалась, что его взяли. Вспомнив о футболе я поникла, ведь Баринов мне так и не позвонил, а тренировки, к слову, уже были на носу. Не знаю, если ли во мне что-то эдакое потустороннее, но стоило мне об этом подумать, как я лицом к лицу столкнулась с Глебом, тот так мчался, что едва не сбил меня с ног.

— Прости-прости, — вежливо протороторил впопыхах, а после внимательно меня оглядел.

— Привет! — добродушно улыбнулся.

— Привет, — в ответ улыбнулась я, что в общем-то не удивительно.

Этот парень будто заряжал своим позитивом и простодушием. В нем не было излишней заносчивости, он всегда был приветлив и добродушен по отношению к людям. Для меня оставалось загадкой, что у Баринова может быть общего с Разумовским. Они полные противоположности, север и юг, минус и плюс.

— Извини, что не позвонил… Совсем Замотался, — поморщившись, промолвил Глеб, очевидно недовольный сам собой.

— Ничего, я все понимаю, — пожала плечами, после чего несколько неуверенно добавила, — Так…

— Да, тренер одобрил, — поспешил меня обрадовать приятной новостью.

Сперва во мне зародились сомнения. Откровенно говоря, я не ожидала что меня все же возьмут. Ко мне подкралось осознание, да так стукнуло по голове, что вероятно со своей сумасшедшей улыбкой во все тридцать два зуба я напоминала городскую сумасшедшую.

— Тренировки начинаются со следующего вторника, о времени сообщу смс.

— Хорошо, — кивнула, пожалуй излишне воодушевленно.

Затем парня кто-то позвал и он, извинившись, покинул мою скромную персону, оставив меня стоять, улыбающейся как дурочка.

Это новость была просто замечательная! Теперь я не буду слоняться по дому без дела.

Совсем невзначай мой взгляд зацепился за Разумовского, тот стоял на прежнем месте, однако теперь его фигура источала раздражение, вместо привычного пофигизма. Полагаю, причина такой внезапной перемены настроения была блондинка, стоящая около парня. Она мило улыбалась и о чем-то щебетала ему, а его лицо между тем все больше и больше хмурилось.

Не то чтобы я особо верила в энергетику и тому подобное, однако смотря на этого парня, казалось, над ним сгущались тучи, а у меня в душе в данный момент было самое настоящее солнышко, поэтому дабы мое солнышко не затмили эти самые тучи, я благоразумно решила ретироваться с места событий.

И, вероятно, мне бы это удалось если бы себе в след я не услышала:

— Эй!

Я замедлилась, остановившись спустя секунду, и смерив его презрительным взглядом. А затем это воплощение зла, совершенно беспардонно притянув к себе, заставил меня в изумлении хлопать глазами, как заводная кукла, ещё и непозволительно близко придвинув лицо.

— Ты?! — хриплый, и всем с тем удивленный шепот вырвался из его рта.

По выражению лица было понятно, что парень был сражен на повал моим новым образом. Не то чтобы во мне многое изменилось, я лишь заменила шорты на классические штаны, а растянутую футболку на приталенную блузку, но очевидно парню и этого хватило для того, чтобы стоять истуканом и бесстыдно пялиться на меня.

Я мысленно ухмыльнулась. Разумовский выглядел просто ребёнком, который увидел новенькую машинку на витрине, а от его пофигизма не осталось и следа.

Тем не менее, я не собиралась с ним стоять в таком положении, и дёрнула руку, пытаясь вырваться. Парень оборвал меня непривычно мягким голосом, напрочь лишённым издёвки.

— Всего минуту постой так. Сделай вид, что рада меня видеть.

Я собиралась послать Разумовского вместе с его нездоровыми идеями, учитывая что вчера он был на грани, но следующая фраза заставила Шестерёнки лихорадочно крутится в моей голове.

— Сделаю все, что попросишь, — было весомым аргументом.

И я сделала вид блаженной влюбленной, что полагаю мне не особо удалось, так как лицо Даниила поморщилось.

— Прям все? — прошептала ему в лицо, хитро прищурившись.

— В пределах разумного, конечно, — несколько нервно прошептал парень, между тем как-то совсем не в тему приторно улыбаясь.

У меня было три гипотезы насчёт его такого весьма странного и неоднозначного поведения:

1. Парень мог быть нетрезв, однако эта гипотеза тотчас же отпала, как только я «невзначай» втянула в себя воздух, но за исключением парфюма так ничего не учуяла.

2. Он был не в своем уме, что в принципе меня бы не особо удивило. Всякий раз когда я вижу это недоразумение, он излишне напряжен, раздражен и практически всегда чем-то недоволен, а это уже говорит о неуравновешенности.

3. И, наконец-то, третья гипотеза. Разумовский мог что-то употреблять, что тоже имело место быть. Он отпрыск довольно не бедных родителей (а значит есть возможности), ко всему прочему как я успела заметить балованный ребенок, так что «кислота», «соли», «травка» и черт побери еще какая дрянь вполне могла быть в его организме. Он безусловно спортсмен, однако не зря же его хотели выпереть из команды.

Да-да, я все знаю! Сплетни это дело такое, разносятся со скоростью света.

Разумеется, я не была дурочкой которая верит всему подряд, однако когда Разумовский вел себя подобным образом, это уже не казалось обычной выдумкой какой-нибудь умалишенной фанатки «Гладиаторов».

Но все встало на свои места, как только рядом с нами буквально пролетела та блондинка, шикнув что-то должно быть похожее на: «козел!»‚ и зло зыркнув на меня глазами.

Глупой я отнюдь не была, поэтому сразу просекла, что этот Казанова прикрывался мной от своих назойливых барышень!

— Тебе не кажется, что это уже слишком?

— Ой, да ладно тебе, — лениво махнул рукой, по-прежнему стоя ко мне неприлично близко для обычного «соседа» по площадке.

Вполне возможно, мне стоило закатить истерику, что он мол мерзавец и подлец эдакий невинных «дев» развращает, но… Будем честными, какое мне дело до этих «дев»?! Кроме того, я уверена что парень это слышал не единожды в свой адрес, и если он прежде не сделал выводы, то с чего он их сделает после моих слов?!

— Может ты меня уже отпустишь?

Я вновь дернулась.

«И почему этот наглец продолжает держать меня?! Его брошенная подруга ушла, так какого фига он до сих пор держит мою руку?!» — негодовала я про себя.

Данил словно услышав мои мысли, отпустил мою руку.

Казалось, белобрысый чем-то был недоволен. Но больше меня удивило его лицо, которое не выражало привычного отвращения.

Он будто выпал из реальности, как это было вчера. Что же за перепады у него такие?!

— Что за духи‘? — отступив на шаг задал довольно неожиданный вопрос, что заставило меня растеряться.

Судя по всему, Даниил сам был в шоке от своих слов.

Он несколько неловко откашлялся, и сдавленно промолвил:

— Забей.

Хмыкнув, я вздохнула…

Мой живот заурчал, будто напоминая мне, куда я собственно направлялась, прежде чем стала заложницей интриг.