Не мой типаж

Глава 2

Конец августа.

Собрав волю в кулак, Марина решила выйти на утреннюю пробежку. Вчера во второй половине дня они с Даней вернулись из Турции. К счастью, ремонт в соседней квартире закончился раньше их отлёта, а то Марина переживала, что же будет. Она не стала будить на пробежку Даню, пожалела, хотя обычно летом заставляла вставать и бегать, чтобы шевелился. Но через несколько дней начнётся учебный год, так что пусть сын отдыхает.

Она закрывала двери на ключ, когда из соседней квартиры кто-то вышел. От неожиданности Марина вздрогнула. Обернулась и оказалась нос к носу с Григорием Яновичем. Он был в спортивном костюме, в ушах айфоновские наушники. Пропустил её в общую дверь, закрыл, уже у лифта достал один наушник и сказал:

— Доброе утро, Марина Леонидовна!

— Здравствуйте, Георгий Янович, — сухо ответила она.

— Григорий Янович, — поправил он. — Я тут уже четыре дня, но вас не видел. Отдыхали?

«Тебе что с того?».

Она не простила ему поздний приезд пять месяцев назад. Хотя это не её дело, но всё же.

— Да, вчера вернулись.

Они вошли в лифт. Там стояли ближе, и Марина отчётливо услышала из вынутого наушника: «Любишь, любишь, любишь, любишь, любишь, любишь, любишь или нет?..».

Она искренне надеялась, что её любимая «Агата» оказалась в этом наушнике случайно, как одна из композиций в плейлисте, или передавали на радио.

Нарочно не стала ничего спрашивать у него о приезде, даже ради вежливости. И так понятно. Приехал вступать в наследство и продавать квартиру. Смотри-ка, тут заранее подоспел, почти за месяц. Видимо, уже на продажу выставил, заранее. Скоро начнут ходить, смотреть. Потом новые соседи… Эх.

Они вышли из подъезда и разбежались в разные стороны — он вниз по улице, а она в сторону сквера.

«Красивая, — думал он, пока бежал. — Породистая». Но увы, совсем не в его вкусе. Ему нравились мягкие и женственные, желательно, блондинки или рыжие, со светлой кожей. Эта тёмная вся: почти чёрные глаза, смуглая кожа, тяжёлые тёмные волосы, длинные и гладкие. Черты лица правильные, большой яркий рот. Но мягкости нет и в помине. Он готов был спорить на что угодно, что она баба-начальник. Голос этот низкий. Брррр… Единственное, что было в его вкусе, — грудь. Явно третьего размера, высокая. И осанка. Осанка танцовщицы балета.

Григорий Янович был очень неравнодушен к противоположному полу, но ещё больше противоположный пол был неравнодушен к нему, Григорию Яновичу. Как он сохранил свою свободу до тридцати трёх лет — одному богу известно. Видимо, повлияло то, что на заре карьеры он вёл бракоразводные дела, и такого насмотрелся… У него выработался стойкий иммунитет к попыткам склонить его идти под венец. Он был очень предусмотрителен и осторожен, чувствовал угрозу, опережал «противника» на несколько шагов, всегда знал, когда нужно прекратить отношения, а когда их вообще не следует начинать. Грудь и осанка — это точно не причина для начала отношений. Слишком много минусов, они перевешивают. Почему-то он опять вернулся мыслями к соседке, которая, судя по всему, терпеть его не может.

…Как же Марина любила осень… Конец августа — уже почти осень. А дальше будет только лучше: ковёр из листьев, низкое небо, туманы, моросящие дожди… Всё то, что многие терпеть не могут, она обожала всей душой. И если весной почти всегда приходили какие-то напасти, то осенью, наоборот, случались разные удивительные вещи.

Странно, с чего вдруг она задумалась об удивительных вещах? Хотя… Через десять дней, вместе с началом нового сезона, в их галерее состоится открытие новой экспозиции, которую вот-вот привезут из Москвы. Открытие — это всегда волнение.

Возвращаясь после пробежки, она обнаружила на стоянке возле дома, рядом с их машиной, большой чёрный «Вольво» с московскими номерами. Так вот на чём столичные жители понаехали. В этот раз своим ходом, не на самолёте.

На следующее утро история с пробежкой повторилась. В лифте она услышала из его вынутого наушника: «…для никого, только для нас…Давай вечером умрём весело, поиграем в декаданс…».

Этот лощёный столичный хлыщ слушает её любимую «Агату»!

Следующим утром Марина вышла на пробежку пятью минутами раньше, и успела уйти одна.

Однако, когда ещё через день она опять вышла пораньше, он появился одновременно с ней. Странно.

…В обед она встретилась в кафе со старшей сестрой, Верой. Пришлось Марине сидеть в зале для курящих — Вера курила. Несмотря на большую разницу в возрасте — Вера была старше Марины на пятнадцать лет, не так давно они отметили её пятидесятилетний юбилей, — они не могли жить друг без друга и всегда находили массу тем для разговоров. Сыну Веры, Тимофею, двадцать восемь лет, и он всего на семь лет младше «тёти Марины»; не так давно он женился и уже успел подарить Вере двоих внуков.

Сегодня темой встречи сестёр стало предстоящее открытие новой экспозиции в галерее. Вера была журналистом, и она собиралась освещать открытие в своём издании.

— У нас фотограф новый, Славик, просто отпадный! Притащу его, шикарные будут фотки!

— У вас в издании всегда шикарные фотки.

— Что есть, то есть, — Вера затушила сигарету и принялась за кофе. — Но Славик и сам хорош, увидишь.

— Вера, ты опять? Тебя послушать, все хороши. Как тебя Николай тридцать лет терпит?

— Куда он денется с подводной лодки? Где ещё найдёт такое сокровище, как я? К тому же, насчёт Славика я не о себе пекусь, он слишком молод.

— Обо мне тем более не надо, — усмехнулась Марина. — Ты же знаешь, приспичит — найду на время.

— Бессовестная ты, Маринка, тебе от мужиков только секс и нужен!

— Не просто секс, а качественный секс. А зачем они мне ещё? Остальное всё сама могу.

Они помолчали. Тема была вечная. После замужества с отцом Даньки, Марина категорически отрицала брачные узы, и вообще, совместное существование с индивидами мужского пола.

— Кстати, Вера, что-то я часто стала думать о сексе, меня это беспокоит.

— Это знак. Пора любовника завести. А вообще, возраст у тебя. Надо психологов и сексологов не только почитать, но и почитывать! О возрастах, о темпераменте. Женщина в твои годы по темпераменту сопоставима с мужчиной двадцати лет. Это когда у них сплошной тестостерон.

— Чёрт. А это надолго? — нахмурилась Марина.

— Вот уж не знаю, тут индивидуально.

— А у тебя как?

— Всё тебе скажи! А может, дело не в возрасте? Может, какой-то раздражитель появился?

— Раздражитель появился, но к сексу это не имеет никакого отношения. Бесит меня один. Ещё и слушает такую же музыку, как я.

— Ого! Кто же это?

— «В нашем доме поселился замечательный сосед». Помнишь покойную Нину Фёдоровну? Её сын прикатил из Первопрестольной, в наследство вступать.

— Так он, наверно, старше меня?

— Нет, он приёмный сын. Она его усыновила, когда овдовела, и ему тридцать три.

— Ну так что мы тут огород городим? Всё ясно с тобой, — улыбнулась Вера.

— Тебе отец не звонил? Как он там? — Марина решила сменить скользкую тему.

— Звонил пару дней назад. Прекрасно он, что с ним может быть не так?

Их отец наполовину немец; бабушка была из сосланных немцев. После того, как три года назад не стало мамы, он уехал в Германию, на историческую родину. И женился на женщине двадцатью годами моложе его.

…Вечером Марину с работы неожиданно встретил Даня.

— Маам, — торжественно сказал он, когда они ехали в их стареньком «Рено». — Нас с Федькой признали лучшими учениками школы по итогам прошлого года и наградили путёвками в «Артек». Заезд в начале октября.

Марина быстро припарковалась и кинулась на шею сыну. Из глаз текли слёзы. Наконец-то! Три года он трудился, и вот результат, вот первое признание!

— Поехали за тортом, — успокоившись, она вновь завела машину.

На стоянке возле дома они встретились с «замечательным соседом», появившимся из «Вольво». Он был в пальто и с портфелем. Странно, такое ощущение, что с работы вернулся.

— Здравствуйте! — сказал вежливый Даниил.

— Здравствуй, Даниил!

«Он знает имя её сына?»

— Здравствуйте, Марина Леонидовна!

— Виделись утром, Герман Янович!

Они пошли в подъезд, и Данька зашептал ей в ухо: «Григорий Янович!».

Сосед усмехнулся. В лифте спросил у Дани, державшего торт:

— Праздник?

Даня, святая простота, начал ему рассказывать про «Артек». И когда они успели познакомиться⁈

— Ух ты, поздравляю! — искренне сказал сосед и пожал Дане руку.

Заходя в квартиру, Марина подумала с досадой, что сыну всё же не хватает мужской руки, видимо. Она же у него одна. От отца, хоть он и живёт в их же городе, толку никакого.