Исповедь души

– Ты поняла? – рычит он, когда я не отвечаю сразу.

В этот раз я не сопротивляюсь его приказу, понимая то отчаяние, которое скрывается за ним.

– Да, да, Крис. Я…

Его пальцы снова запутываются у меня в волосах, оттягивая голову назад в этой его грубоватой властной манере. Темный, загадочный, порочный Крис взывает ко мне, и я больше не сдерживаю своего отклика.

– Больше не ходи туда без меня. – В голосе его слышатся те же неприкрытые, обнаженные эмоции, которые я вижу у него на лице, вкус которых чувствую у него на губах.

– Все было не так, как ты думаешь, Крис.

Глаза его вспыхивают неодобрением. Он недоволен, он не принимает то, что я сказала, и рот его грубо завладевает моим, наказывая, утверждая свою власть. Язык по-хозяйски вторгается, прежде чем он повторяет свои слова, пальцы гладят грудь, дразнят сосок.

– Больше не ходи туда без меня, Сара.

– Не пойду. – Слова вырываются хриплым стоном, когда ладонь его прокладывает дорожку вверх-вниз по моему боку и возвращается к груди. Прикосновение его тяжелое, воздух плотный, и я чувствую, что он не убежден. – Я не пойду туда без тебя, Крис.

Пальцы его обхватывают мою шею, и он так пристально, так испытующе вглядывается мне в лицо, как будто заглядывает прямо в душу. И я с радостью встречаю это вторжение. У меня нет никаких возражений. Секунды тикают, и я не представляю, что он видит или чего не видит во мне, но притягивает мою голову к себе и целует.

Горячий шелковистый выпад его языка – всплеск адреналина и желания, которое пронзает мое тело и пробегает восхитительным покалыванием от макушки до кончиков пальцев. Я содрогаюсь от удовольствия и упиваюсь им, пробуя на вкус его горьковато-сладкую страсть, гнев и муку. Я горю от желания прикоснуться к нему не только там, где лежат мои пальцы у него на груди, ощутить, как вздуваются мускулы под моими ладонями.

Но он выбрал контроль как отдушину там, где нет ни хлыста, ни боли. И я больше не злюсь, не восстаю против его требований. Больше не борюсь с его потребностью выхода, который, как я давно всеми силами стремлюсь дать ему понять, он может найти со мной, во мне.

Я вздрагиваю от ласки его руки у меня на талии, которая дальше скользит по бедру, по выпуклости ягодицы и крепко прижимает меня к своему возбуждению. Ладонь поднимается выше, к пояснице и ложится там, привлекая меня еще теснее. Я тихо постанываю ему в рот, и он стонет в ответ, язык ныряет глубже, горячий от растущей жажды, с осязаемым нетерпением. А руки его всюду прикасаются ко мне, ласкают меня, доводят до безумия, и, не успеваю я понять, что происходит, как он спускает мои джинсы по ногам. Я моргаю, и вот моих ботинок уже нет, и я полуголая в лифте с раскрытой дверью.

Крис поворачивает меня к стене, и руки скользят медленно, решительно, властно по моей талии, бедрам. Жаркий, жадный взгляд ощупывает тело, и я чувствую, как у меня подкашиваются ноги. Он обхватывает меня за ягодицы и делает шаг вперед, прижимаясь губами к уху.

– Сегодня мне хочется отшлепать тебя, но я не стану этого делать, потому что это было бы наказанием, а я больше никогда не поступлю так с тобой. Но не думай, что мне не хочется.

Я понимаю Криса. Не знаю, как или почему, но в глубине наших душ мы едины, и я знаю, что он делает. Он хочет показаться мне твердым и жестким, но я вижу лишь уязвимость, потребность, которая искрой промелькнула сегодня, показав мне более темную и опасную его сторону, но не испугала меня, не заставила убежать.

– Тебе не отпугнуть меня, Крис, так что можешь бросать в меня любые слова, какие хочешь. Я все еще здесь. И никуда не уйду. И в случае, если ты забыл, мне понравилось, когда ты шлепал меня.

Рука его находит мой живот, затем прижимается между ног.

– Может, на этот раз я свяжу тебя и выпорю.

– Сделай это. – Его пальцы поглаживают мою влажную плоть, и мне уже нечем дышать, я уже с трудом могу говорить, но сглатываю и как-то умудряюсь закончить свой вызов: – И перестань пугать меня, Крис, все равно не испугаюсь.

Он покусывает мочку уха, и я чувствую, как он расстегивает свои джинсы.

– Ты так только говоришь.

– Не только говорю, это так и есть. – Отбросив всяческую осторожность, я прижимаюсь к нему, пытаясь выпустить на волю подавляемую энергию, которую он всегда сдерживает, пока она не взорвется. – Только один из нас убегает. Только один из нас боится того, что еще предстоит познать, Крис.

Воздух вокруг нас потрескивает, и ладонь его ложится мне на талию, пальцы впиваются в тело. И я упиваюсь уверенностью, что мне удалось-таки подвести его к краю.

– Ты считаешь, что это я убегаю? – спрашивает он.

– Нет. Я считаю, что ты пытаешься обратить в бегство меня, чтобы потом обвинить, если у нас ничего не получится.

Его член вжимается мне между ног.

– Разве это похоже на то, что я пытаюсь обратить тебя в бегство? – Он входит в меня жестко, без прелюдии. – Похоже? – А потом резко, целиком погружается и обхватывает ладонью мою грудь, держась за нее, за меня. И вновь резкий глубокий толчок, с неистовством, который выходит за пределы чисто физической потребности.

О да, я разозлила его и рада этому. Я хочу познать эту его сторону, хочу его всего. И черт побери, он постоянно пытается не допустить меня, помешать мне. Он все время стремится сдерживаться и обратить меня в бегство.

Накрыв его ладонь своей, я прижимаю ее к груди, удерживаю его и никогда не собираюсь отпускать. Наслаждение стрелами пронзает меня с каждым ударом его плоти, каждое мгновение, как он погружается глубоко в меня. Ощущение за ощущением зарождаются в самых недрах моего женского естества и разносятся по нервным окончаниям. Я уже не различаю, что чувствует он, а что я, и выгибаюсь ему навстречу, сжимаюсь вокруг него и уже больше не могу дышать. Оргазм застигает меня врасплох, окутывая, поглощая. Я взлетаю на его вершину слишком быстро и падаю вниз слишком жестко и стремительно, но как раз вовремя, чтобы ощутить, как напрягается, сотрясается тело Криса на пике страсти. Он застывает, прячет лицо у меня на шее, и тело его медленно расслабляется. Несколько секунд он стоит не шевелясь, обнимая меня, и я уже даже не знаю, может ли кто-то из нас дышать, тем более говорить или двигаться. Я не знаю, что сказать, что сделать дальше.

Потом он резко выходит из меня, и я не понимаю почему, но на меня вдруг накатывает необычное ощущение полнейшей пустоты. Ответ возникает, когда я поворачиваюсь и вижу, что он уже выходит из лифта. Я смотрю ему вслед невидящими глазами, в животе образуется ком. Возможно, я нажала не на те кнопки. Возможно, надавила на него слишком сильно или чересчур быстро. Возможно, я совершила ошибку. Как знать?

Суббота, 14 июля 2012 года

Я сижу в самолете, лечу назад в Сан-Франциско. Я взволнована и нервничаю. Почему нервничаю и сама не знаю, так что собираюсь немного поразмыслить над этим во время полета. Это нелогично, особенно потому, что я догадываюсь об истинных причинах. И дело не только в том, что я возвращаюсь к «нему».

Я возвращаюсь домой. Колесить по свету – это не для меня, хотя, возможно, когда-нибудь я еще попутешествую. Быть может, однажды мне захочется посмотреть мир не только глазами тех прославленных художников, которыми я восхищаюсь. Но сейчас мне нужна стабильность. Нужно что-то, на что я могу рассчитывать. Нужно почувствовать, кто я есть. Надеюсь, он неотъемлемая часть того, кто я есть. Но, думаю, разлука пошла нам на пользу. Как бы ни скучала я по нему, как бы ни хотелось мне вернуться в Сан-Франциско, эта поездка помогла мне вновь обрести себя. Узнать, что значит быть Ребеккой Мэйсон, а не просто «его рабой».

Надеюсь, и мы с ним вновь обретем друг друга. Если он всерьез пообещал, что все будет по-другому, то, возможно, так и будет. Но если ничего не выйдет, я уже вновь достаточно уверена в себе, чтобы оставить его в прошлом. Это возвращает меня к моей нервозности. Кажется, я все же догадываюсь, из-за чего нервничаю. Если мы с ним будем вместе, нам придется определить, что это значит. Не уверена, что он может быть собой, когда я такая, какая есть на самом деле, но мне надо знать. Думаю, и ему тоже.