Домик номер шестнадцать

Глава 13. Михаил

Милан – столица моды. Самый густонаселённый город Италии, один из красивейших и шумных, гастрономический центр итальянской кухни. Исторические места и достопримечательности, то, ради чего стоит сюда возвращаться раз за разом.

Михаил поглядывал больше в окно ресторанчика на улице Данте, пешеходной и многолюдной, чем на спутницу.

- Миша, ты меня слушаешь? – вывел из задумчивости голос Софы.

- Внимательнейшим образом, - ответил и посмотрел на спутницу. Действительно внимательно.

Софии Лурье, его фамилию она не брала, было тридцать шесть лет, почти тридцать семь. Красивая, скорей породистая, целеустремлённая, знающая себе цену, трезво смотрящая на жизнь. Такой была Софа сейчас, такой он знал её ещё в школе. Она училась на два класса старше, как и её подруга Ольга, и это не мешало дружить не только в детстве и беззаботной юности, но и поддерживать отношения до сих пор. Почему он женился на ней? Зачем? Жалел ли он об однажды сделанном выборе…

- Ты решил. – Софа, как всегда, не спрашивала, а утверждала.

- Всё по-прежнему, - Михаил поднял бокал вина соломенного цвета, прежде, чем пригубить, посмотрел, как играет цвет.

- Ты не можешь так поступить, - снова утверждение.

- Почему же? – Михаил невольно усмехнулся.

- Мы всё обговорили, решили, рассчитали.

- Нет, это ты всё обговорила, решила, рассчитала, я в этом не принимал участия и не собирался.

- У нас дети!

- Тронут, что ты о них помнишь.

- Ты наказываешь меня, - и снова ни капли сомнений в своих словах и мыслях.

- Нет. Просто не вижу смысла. Мышиная возня, - развёл пальцами и демонстративно сморщился.

- Смысла? Я ждала этого предложения всю жизнь. Всю свою жизнь! Ты понимаешь это? Это выгодно не только материально, это вложение в будущее наших детей, это новый мир, новые возможности, это самый интересный проект, в котором я только участвовала или могла участвовать.

- Безусловно.

- И ты отказываешься?! – Софа в злости скомкала салфетку и бросила её через стол.

- Нет.

- Прости, не мог бы ты выражаться яснее, решается моё будущее, это очень важно для меня.

- Яснее, что ж. Я не отказываюсь от твоего интересного проекта, твоих новых возможностей, уважаю твои амбиции и стремления. Понимаю, что такого шанса ты ждала всю жизнь, как никто понимаю, только не возьму в толк, какое отношение ко всему этому имею я, а тем более дети.

- Вы переедете со мной, - как заведённая, по десятому кругу рассказывала Софа. – Ты будешь ближе к своим партнёрам. Это выгодно!

- У меня есть партнёры в Израиле, Греции, Таиланде, Новой Зеландии, даже в Японии. «Ирбис» не будет к ним ближе в Штатах. Не ко всем, во всяком случае. И я не собираюсь выводить бизнес из России, а если решу, то поверь, не такими кардинальными методами.

- Ты не смотришь в будущее!

- Зато я отлично вижу прошлое, - флегматично проговорил и снова стал рассматривать прохожих, большая часть из которых – глазеющие туристы.

- Уж не собираешься ли ты попрекать меня прошлым, Михаил?

- Уволь, - Михаил лениво огляделся по сторонам.

Уютное местечко, несмотря на туристический поток, даже камерное, может, сказывалось дневное время, туристы не спешили тратить его на рестораны, а торопились осмотреть как можно больше достопримечательностей.

- Ты невыносим, глаза б мои тебя не видели!

- Софа, будь последовательна. Или ты хочешь, чтобы я с детьми переехал с тобой, видимо, чтобы жить долго и счастливо, или я невыносим, и глаза бы твои меня не видели.

- Но я не смогу прилетать часто, дети не будут меня видеть…

- Есть каникулы, они могут летать к тебе, я могу их брать с собой. Боишься, что я не дам им общаться с матерью или лишу тебя прав материнства?

- Они будут расти без матери!

- Браво! – наконец, не выдержал Михаил. Эта история длится с осени, а на дворе конец февраля. Разговор повторялся из раза в раз, бесконечно, как заезженная грампластинка. – О чём ты думала, когда уезжала четыре, почти пять лет назад? Тебя не волновало, что дети будут расти без матери? – с интересом посмотрел на Софу.

Они всегда избегали тему отъезда Софы, её выбор, причину этого выбора и, тем более, первопричину. Какое-то время было болезненно, а потом стало безразлично. Михаилу точно, что думала Софа, Михаил не знал и знать не хотел.

- Ты не оставил мне выбора, - по слогам проговорила Софа. – Ты завёл интрижку с Ольгой Захаровой за моей спиной. Ты спал с моей лучшей подругой! Неужели считаешь, что стоило «простить и забыть».

- Нет, конечно, нет, стоило оставить шестимесячную дочь и двухлетнего сына, чтобы заняться, наконец, своей карьерой.

- Это было выгодное предложение! Второго такого могло не поступить, ты знаешь это! Я не для того столько лет училась и вкалывала на стажировке, чтобы осесть с младенцами, да ещё и терпеть измены мужа.

- Знаю, знаю, остынь, - протянул стакан с минеральной водой со льдом. Не лучший выбор в феврале. – А ты знаешь, зачем замуж вышла? Только честно?

- Что?

- Зачем ты вышла за меня?

- Я любила тебя!

- Софа, ты прекрасный специалист в мире моды, должно быть, но бездарная актриса.

- Что ты имеешь в виду?

- Мне ответить за тебя – зачем? Впрочем, отвечу. Софочка, ты была влюблена в моего брата Матвея класса с восьмого, если не ошибаюсь. Так? – Софа поджала губы, Миша продолжил: - Ты дружила с ним, помогала, вы весело проводили время, и ничего. Френд-зона, как теперь говорят. Приговор. Ради него вернулась в страну после учёбы и стажировки, забыла о своих амбициях, стремлениях, но без толку. Всё, что тебе выпало – смотреть на бои и череду временных подружек. Безусловно, ты выделялась на общем фоне, твоё имя помнили, даже день рождения твоей мамы помнили, не чета этим финтифлюшкам, что крутились вокруг Матвея. Только эти финтифлюшки имели доступ к телу, а ты нет… умная, красивая, безупречная – и мимо.

- Не тебе меня упрекать, - сквозь зубы процедила София Лурье.

- Не упрекаю, всего лишь рассказываю, ты можешь дополнять, пожалуйста.

Помолчал. Дополнений не последовало.

– Ты ответила на мои ухаживания, сначала назло, а потом увлеклась, не сильно, ненадолго, но увлеклась. Флёр спал ещё до предложения, но ты уже не могла отказаться, - развёл руками.

- Встречный вопрос, почему ты начал ухаживать со мной? Напористо, красиво, с вызовом. Хотел Матвея наказать, отомстить за что-то?

- А, на спор, - засмеялся Михаил. – Не поверишь, но на спор. Пашу Игнатьева помнишь? На Пяти углах жил, молодой совсем, он больше с Матвеем общался. Мы по пьяной лавочке поспорили, что я тебя опрокину, - подмигнул. – На Хеннесси Паради, тогда это было дорого, я никак не мог проспорить, уж прости. А потом ты забеременела Даниилом, как честный человек я сделал предложение.

- Это не имеет значения. Я с Матвеем не спала!

- Плюс Матвею засчитан, а не тебе, уж прости.

- Он знает?

- Выясняй без меня, будь любезна, - отмахнулся от вопроса Миша.

Скорее всего, Матвей знал, он не слепой и не глупец, знал и держал Софу на расстоянии вытянутой руки.

- В любом случае, ты попался на супружеской измене! - «Ты» Софа почти выплюнула.

- Ради бога! – скривился Михаил. – Я попался. Ты молодец, приняла завидное предложение и свалила в туман. Правильно. Женщина должна знать себе цену, думать о себе, о своих желаниях и амбициях. Ты умница. На самом деле умница. Только объяснить это полугодовалой Светочке было невозможно, да и двухлетний Даниил в детской травматологии почему-то этого никак не понимал, всё время плакал и требовал маму. Матвей заменил ему и маму, и папу, потому что мама свинтила в прекрасное будущее, а отец изображал овощ в реанимации.

- Ты злой…

- Брось, ты плохая актриса, я говорил уже. Я не поеду с тобой в Штаты, какое бы прекрасное предложение тебе не сделали, и не повезу с собой детей, не стану срывать их с места, вынуждать бросать друзей и родных. Не ради твоего блестящего будущего.

- Там хорошее образование, - продолжала давить Софа. - Лучшие возможности!

- Никто не запрещает забирать детей на каникулы, оплатить их обучение после общеобразовательной школы в России, а то и раньше, если будет такая необходимость, но не сейчас, не в их возрасте. Рисковать их благополучием ради твоих амбиций, прости, я не стану.

- Ты понимаешь, что связываешь мне руки? Понимаешь, что я не смогу уехать? Из-за тебя! Твоей мелочности и желания отомстить!

- Софа, - Михаил сморщился, как перед уколом в стоматологической клинике. - Ты откровенно дрянная актриса. Постарайся пережить это разочарование без пафоса, - закатил глаза и, наконец, обратил внимание на пасту, давно ожидавшую своего часа.

Они прогулялись по улице Данте, как добрые знакомые, съели по знаменитому джелато, будто на улице июль, подходящий месяц для мороженого, а не февраль, и сели в такси.

- Зайдёшь? - многозначительно посмотрела Софа при подъезде к улице, где жила с момента своего переезда из Санкт-Петербурга.

- Не думаю, что это хорошая идея.

Не хватало ещё встретиться с арабом Софы, как там его... Мустафа, что ли... Ради какой великой цели нарываться на кулак. Не ради Софии Лурье, однозначно.

- Мы расстались, - как бы между делом сообщила Софа.

«Сегодня я купила сумочку, выпила горячий шоколад и рассталась с мужчиной, с которым жила четыре года».

- Так же, как со мной? - не сдержался Михаил.

- Нет, совсем расстались, он слишком порядочный, чтобы, как с тобой, - засмеялась, легко, как колокольчик. Смех у Софы был так же красив, как она сама.

Михаил принял приглашение. Секс с Софой был приятен, даже красив. Она была хорошей любовницей, отзывчивой, умелой, привычной, её нельзя было назвать страстной или жаждущей, скорее удобной. Она редко переходила границы, при этом всегда удовлетворяла Михаила.

До этого в квартире Софы Михаил бывал несколько раз и ненадолго, приводя или забирая детей, если случалось их привезти в Милан. Обстановка была подобна хозяйке. Лаконичность, приглушённые пастельные тона. Со вкусом, изысканно, безупречно, ничего лишнего, ни единой шероховатости, с налётом стерильности. Никаких злобных котов, норовящих исцарапать ноги, а то и нагадить в дорогую обувь, никаких криков, претензий о прокисшем молоке, требований «выйти вон» из кухни, и уж точно нельзя было представить хозяйку кухонной мебели цвета слоновой кости, натирающей хрен для аджики, обливаясь слезами. В двенадцать ночи, в декабре месяце. А эти чудовищные занавески на кухне! Как и цветочные горшки с полуувядшими растениями. У Альбины Ивановой была масса талантов, но прикладное искусство точно не входило в перечень её достоинств.

- Спасибо за кофе, - проговорил Михаил, встал и направился к входной двери.

- Ты не останешься? - Софа привычно улыбнулась только губами, глаза оставались спокойными, не холодными или надменными, без намёка на вызов, злость, порой глупость. Спокойный взгляд знавшей всё наперёд женщины.

- Нет, - повёл плечом. - Удачи на новом месте. Звони, пиши.

- Михаил Розенберг! - О, появились эмоции, даже немного интересно, как быстро Софа совладает с собой.

Михаил вопросительно посмотрел на Софу, при этом вопрос «почему нет» он задавал себе сам. Почему? Ответ он нашёл быстро, оставалось только посмеяться над шутками вселенной или что там есть, ноосфера, высший разум, господь бог...