Есть ли жизнь после льда?

Глава 19

Алёна

Этот день я вполне могла бы назвать самым счастливым, ведь мой лечащий врач разрешил мне выйти на каток! Это как инвалиду сказать, что он снова может ходить. По крайне мере ощущения у меня были именно такие. Душа моя пела. Это же просто чудо! Я бы так счастлива от одной мысли, что смогу просто снова надеть коньки, выйти на лёд и покатиться… Скользить, кружиться, прыгать… Хотя прыгать все же мне нельзя. Хотелось расплакаться.

Но я знала, что долго я не смогу кататься, потому что нужно назначить дату операции, но я мечтала о том, чтобы просто выйти на лёд. Это своего рода зависимость, которую ты не можешь победить. От одной мысли пробивает легкая дрожь, но приятная, ни на что не похожая.

Я летела окрыленная новостью к другому врачу в другую больницу. К Валерии Викторовне. Наконец-то состоится встреча родителей и врача, согласившегося меня прооперировать. Я опаздывала, потому что немного задержалась в реабилитационном центре и не рассчитала время. Влетела я в кабинет, когда мои родители уже вели беседу с ней. Поэтому быстро поздоровавшись, я пыталась сразу вникнуть в разговор, и то, что я услышала, мне не понравилось. Они спорили.

— Это опасно, — сказала моя мама.

— Любая операция — это риск, — парировал врач.

— Я не уверена в Вашей квалификации, как врача, уж извините, — добавила мама, а я открыла рот от возмущения, но не могла почему-то выдавить и слова, впрочем, папа тоже молчал.

— Зачем же Вы тогда сюда пришли? Не отнимайте мое время, — возмутилась Валерия Викторовна.

Мама поджала губы, а я по одному жесту всё поняла. Я же подслушала разговор родителей, но почему-то решила, что мама говорила всерьез потом, передумала. Сердце сжалось. Наверное, сейчас я чувствовала разочарование: горькое и разъедающее душу. В один миг мое хорошее настроение испарилось. Мама не собиралась соглашаться, это был очередной фарс.

— Валерия Викторовна, могут мне сделать операцию без согласия родителей? — спросила я спокойно, не обращая внимания на маму.

— Договор на оказание платных услуг клиника может заключить с тобой, но только с письменного согласия родителей, — мягко ответила она.

Я выдохнула.

— Папа, что ты скажешь? — обратилась я к отцу, потому что на мать я даже смотреть не хотела сейчас.

Я чувствовала себя обманутой и преданной.

— Мы подумаем, — ответила за него мама и встала, — нам пора.

Всю дорогу домой я молчала, размышляя, как лучше поступить. Эта встреча и разговор были решающими. В голове я перебирала все варианты, но какой правильный — я не знала. Поэтому дома, собрав всю волю в кулак, я заговорила с родителями спокойно, хоть истерика и рвалась наружу.

— Когда?— голос мой почти не дрожал.

— Что? — переглянулись родители и спросили почти в один голос.

— Когда будем подписывать договор на мою операцию?

— Алёнушка, девочка моя… — начала мама ласково, но я ее перебила.

— Нет, мам. Я свою часть договора выполнила. Я рассталась с Денисом. Теперь выполни свою — подпиши этот дурацкий договор!

Все-таки не сдержалась и в конце предложения повысила голос.

— Я же сказала «если»…

— Тебе врач сказал, что мне можно и нужно провести операцию, вот это «если» настало. Разрешение есть, нет только подписи.

— Но другие врачи не согласны…

— Другие врачи, мама, просто трусы! Они элементарно не умеют, вот и всё, — почему-то я безоговорочно верила Валерии Викторовне.

Мама шумно выдохнула. Она подбирала слова, но любой отказ я сейчас восприму в штыки. Мне нужно только согласие. Пока я и мама сверлили друг друга глазами, папа прервал наше затянувшееся молчание.

— А что это за договор? И кто такой Денис?

— Мой парень, благодаря маме, бывший, — зло выплюнула я, стараясь не выдать, что только при упоминании его имени внутри все затрепетало.

— Он ей не пара, — холодно добавила мама.

Папа удивлённо посмотрел на нее.

— Когда-то и твоя мама считала, что я тебе не пара, — философски заметил папа, а я непроизвольно улыбнулась.

— Это другое, — отмахнулась мама.

— Как же, — фыркнула я, хотя сама была поражена тому, что мой отец мог когда-то не понравится бабушке.

— Твоя любовь будет мешать спорту! — воскликнула мама.

— Но ты не даешь мне этим спортом заниматься, лишаешь меня возможности, не разрешая сделать операцию! — уже кричала я, не в силах себя сдержать.

— Милая, — обратился отец ко мне, — дай мне поговорить с мамой наедине. Мы все обсудим, нам просто нужно время принять взвешенное и правильное решение.

— У меня нет времени, пап. Операцию нужно сделать как можно быстрее, иначе потом она просто будет бессмысленной. Я не успеваю восстановиться к чемпионату… и так сколько времени прохлаждаюсь.

— Я тебя услышал. Иди к себе, — попросил отец.

Мне очень хотелось возмутиться, высказать им все, особенно маме. Но спокойный и ободряющий голос отца вселил каплю надежды. Я повиновалась, ушла, но дверь в своей комнате оставила открытой. Я стояла возле нее, вслушиваясь в разговор, ведь сейчас решалась моя судьба. Они спорили, иногда на повышенных тонах, но слов я разобрать все равно не могла.

Когда дверь их спальни отворилась, я шмыгнула за свой письменный стол, усиленно делая вид, что занимаюсь. В комнату зашла мама. Она была взвинчена, движения ее были резковаты.

— Алёна, мы с отцом решили, что нам необходима консультация, как минимум, еще двоих, а лучше троих хирургов, — голос матери звучал твердо.

Видели, как разрушается карточный домик? В одну секунду. Вот так же и мои надежды рушились в одно мгновение.

— Мама, ты тратишь мое время, которого у меня просто нет. Я не знаю, как донести до тебя, что я взрослая! Мне не пять лет, когда ответственность полностью лежит на вас, мне шестнадцать, и я точно знаю, чего хочу. Даже если что-то случится, я не буду винить вас, а только себя. Это мое решение, только мое. Пожалуйста, не заставляй меня пытаться сменить опекуна или заняться эмансипацией.

Мама ахнула.

Конечно, я знала, что без работы эмансипация мне не светит, но мне нужно было донести до мамы, что я готова на всё, даже ради призрачного шанса.

— Да, мам, я вас люблю, но фигурное катание — это моя жизнь. Я изучала все возможные варианты, — ответила я на выдохе.

Она не знала, что ответить, но в уголках ее глазах стояли слёзы. Но мне не было ее жалко, ведь она рушила мои мечты.

— Поговорим завтра, — дрожащим голосом ответила мама и вылетела из моей комнаты.

Горько от моих слов было и мне. Но сдаться, значит, проиграть. Хотя, кажется, я уже проиграла. Ведь мама управляла моей жизнью, манипулировала, а я ей позволяла. Я ей позволила лишить меня человека, рядом с которым моя душа отдыхала, ликовала, радовалась и просто была счастлива. Но то, что она не собиралась выполнять свою часть уговора, было ясно как божий день.

Я нашла свой телефон на дне рюкзака, желая написать Денису, хотелось исправить хоть что-то. Захочет ли он меня слушать? Надеюсь. Больше я не собиралась плясать под мамину дудку.

После недельного игнорирования меня, вдруг на экране высветилось сообщение от Дениса. Помедлив пару секунд, я его открыла, понимая, что не дышу. Он звал меня на каток! Это было знаком? Не знаю, но, не раздумывая, я ответила согласием. Переодевшись, я достала из дальнего угла шкафа сумку с моими коньками и попыталась выскользнуть из дома незаметно. Но мама поймала меня в дверях.

— Куда ты? — встревоженно спросила она.

Я заметила ее покрасневшие глаза, но отвела взгляд.

— На каток.

— Но…

— Мне разрешил врач сегодня. Я не могу не пойти, не отговаривай, — тихо сказала я и, не оборачиваясь, вышла за дверь.

Меня колотило, будто на улице сорокоградусный мороз. То ли от того, что я наконец-то выйду на лед, то ли от того, что встречусь с Денисом. А может от всего сразу. Выходя из подъезда, я слышала только стук своего громко стучащего сердца.

Дениса ещё не было. Я подняла голову, устремив взгляд на небо. Падал пушистый снег. В этом году зима в Москве была особенно снежной, а ведь уже конец февраля. Погода стояла отличная. Хотя для открытого катка падающий снег — не самый лучший друг. Надеюсь, его не успело завалить.

Денис подходил к моему дому, я увидела его буквально в ста метрах от себя. Сделала пару глубоких вдохов и направилась навстречу. Кусала губы, не зная, зачем он позвал меня, что хочу ему сказать, но я точно знала, что снова хочу очутиться в его крепких объятиях. Сейчас мне хотелось молчаливой поддержки. Ощутить себя счастливой, как это было всегда рядом с ним. Слишком быстро мы проросли корнями друг в друга, но больше меня это не пугало. Я хотела, чтобы Денис всегда был рядом.

Мы остановились в трех шагах друг от друга.

— Привет, — улыбнулся Денис.

Только сейчас я заметила, что он похудел, а его глаза такие уставшие, будто он не спал пару дней. Неужели из-за меня?

— Привет, — выдавила я из себя, понимая, что я невероятно соскучилась.

— Давай помогу? — Денис снял мою сумку с коньками, висящую на плече, а я молчала, просто любуясь им, — тебе уже можно кататься?

— Да, сегодня разрешили, — ответила я слишком пискляво.

— Здорово, — искренне ответил Денис, а я только смогла кивнуть в ответ, — пойдём?

— Да, — согласилась я, стараясь вернуть свой сердечный ритм в обычный режим.

Денис протянул мне свою руку, а я смело сунула свою ладошку в его и сжала. Мне хотелось нырнуть в его объятия, но я понимала, что мое поведение слишком нелогично. Я хотела объясниться, только не знала с чего начать. Но почему-то в моем мозгу зрела мысль, что я больше не откажусь от нас. Я хочу всё! Я заслуживаю всё! Мама не имеет права требовать от меня делать нелогичный выбор.

Денис держал меня за руку всю дорогу, пока шли и ехали в метро. Мы не молчали, разговор шел как-то сам по себе, но главных тем мы не касались. Ничего незначащая болтовня, которая вызывала столько эмоций, что я с трудом справлялась. Мне было просто хорошо.

Я ловко зашнуровала свои коньки и встала. Ещё не на лёд, а раздевалке, но уже ощущала невероятный прилив энергии.

— Готова? — спросил Денис, а я кивнула.

Мы взялись за руки и пошли на каток. Сердце отбивало свой радостный ритм, а я, кажется, была в собственной нирване. Как только лезвие коснулось льда, я поняла, что на глазах выступили слезы. Денис держал меня за обе руки и ехал спиной, будто я совсем не умею кататься, а он меня учит, а я звонко рассмеялась от этой ассоциации и выдохнула.

— Как же я счастлива! — улыбнулась я Денису, а он ободряюще улыбался мне.

Я делала первые шаги, будто действительно впервые встала на лёд. Было страшно и волнительно одновременно. Я продолжала цепляться за Дениса, боясь отпустить. Невероятные ощущения. Интересно, полюблю ли я что-то также сильно как фигурное катание? Эта мысль задержалась в моей голове лишь на секунду, но взглянув на Дениса, кажется, я поняла, что полюблю кого-то, а не что-то…

Я резко остановилась, ошарашенная этой мыслью.

— Что случилось? Болит? — обеспокоено спросил Денис, а я отрицательно мотала головой, а потом сама сократила расстояние между нами, обвила руками шею Дениса и прижалась своими холодными губами к его теплым.