Измена. Неверное решение

– Дарья Никитична? Добрый день. Простите, что сразу не ответил. У меня собрание.

– Ох, Слава, прости меня и здравствуй. Но я не могу связаться с дочкой. Решила спросить, может, ты знаешь, чем она занята?

Поднял руку и глянул на циферблат часов. Два часа дня.

– Должно быть, занимается Машей, или уснули вместе. Обеденный сон.

– Ну ладно тогда. Буду ждать, когда перезвонит.

– Хорошо. До вечера и с праздником вас.

– Спасибо, сынок.

Как только она прерывает звонок, я иду к дверям переговорной, но останавливаюсь и сам жму на имя жены.

Длинные гудки длятся долго, пока не сменяются короткими и частыми.

– Хм… – снова делаю попытку, но она успехов не приносит.

Перезваниваю теще.

– Это Нина, да?

– Нет, я попытался с ней связаться сам, на всякий случай.

– Тоже не ответила?

– Нет. Скажите, Дарья Никитична, а как долго вы не можете дозвониться до Нины?

– Час или полтора. Хотела спросить по поводу визажиста, отправить мне девушку к ней или она здесь будет макияж делать, так не отвечает, видишь. И я не знаю, что делать. Волнуюсь я что-то за нее и Машеньку. Как бы ни случилось чего.

– Ничего не могло случиться. Наверное, спит. Сейчас тяжелый период у нас с дочерью. Я закончу собрание и наберу ее снова. К тому моменту они уже должны будут проснуться.

– Хорошо. Я тогда тоже не буду беспокоить. До встречи.

– До вечера.

Спустя сорок минут, когда сотрудники вышли из малой переговорной, я взял в руки телефон. Проверил пробки на тот случай, если что-то случилось, и когда не смог дозвониться вновь, закончил дела и поехал домой.

Чем ближе я подъезжал, тем сильней становилось чувство, распирающее внутри. Беспокойство.

Я не очень хорошо контактировал с этой эмоцией. Но постарался взять себя в руки. И когда оказался перед дверями квартиры, выдохнул в последний раз, чтобы не казаться слегка спятившим.

Внутри стояла тишина и редкий шум погремушек. Маша что-то напевала сама себе, убаюкивая, поэтому я старался не шуметь и не отвлекать ее. Прошел по недлинному коридору и вошел в гостиную, где лицом ко мне стояла Нина.

Выражение ее лица, положение тела… Она была схожа с тетивой лука. Ровная, натянутая, напряженная.

Глаза были и полны беспокойства, и пусты одновременно. Замешательство.

Что еще более странное, она рассматривала меня так, будто ни разу не видела, или, наоборот, искала что-то знакомое.

– Нин? – позвал ее, и она будто очнулась. – Все в порядке?

По какой-то причине я остался на месте. Моя жена не выглядела, как обычно.

– Боже, – она шумно втянула в свои легкие воздух и отвернулась, закрыв ладонью рот. – Неужели это правда? Неужели…

– Нина, в чем дело? Ты напугала меня и свою мать. Не отвечала на звонки и смс. Не перезвонила и сейчас говоришь бессмыслицу.

– Кто такая Варвара, Слава?

– Какая Варвара?

– Не думаю, что вопрос на вопрос прояснит ситуацию. Женщина по имени Варя или Варвара в твоей жизни, кто она?

– Откуда я знаю, кто она? Я не знаю никого из людей с таким именем.

– Неужели?

Она скрестила руки и осталась стоять на месте, а я прошел вперед и снял куртку с пиджаком, бросив те на кресло.

– Ты сомневаешься? Или думаешь, что я сомневаюсь. Наверное, мне лучше знать, есть ли знакомые в моей голове с таким именем или нет.

– Спрашиваю, потому что явно есть, Слава. Очень близко знакомая женщина. Настолько, что… Мы должны поговорить откровенно.

– Давай. Только вопросы должны быть адекватными, и если я что-то говорю, то значит уверен в этом. Не нужно меня переубеждать в обратно. Что вообще произошло? Я оставил дома адекватную и милую Нину, а встретил разгневанную женщину, далекую от той, что я видел утром. Если тебе нужен отдых, скажи мне об этом, и я его тебе обеспечу. Это нормально уставать с маленьким ребенком и говорить об этом вслух, дорогая. Никто не станет тебя судить.

– Вот ты сейчас уверенно списываешь все на стресс?

– Иных вариантов в моей голове просто нет. Усталость и недосып.

– Скажи, честно и откровенно. Сможешь?

– Я с тобой всегда честен и откровенен. Кроме одного, пожалуй, та актриса в фильме, что мы смотрели, была реально хорошо, хотя я сказал обратное, чтобы позаигрывать с тобой.

Улыбка на моих губах была мимолетной, когда я увидел, что лицо Нины стало похожим на маску боли.

– Черт, прости…

– Ты изменял мне, Слав? Недавно или давно, неважно. Просто ответь…

– Нет, конечно. О чем вообще… О чем ты думаешь?

Подошел к ней и, взяв в ладони ее прекрасное лицо, посмотрел в глаза. Они были полны слез, и я понятия не имел, кто сделал эти красивые озера полные боли.

– Я люблю тебя… Я бы никогда не стал… Я не изменял тебе, ни разу… Ни разу, малыш…

Казалось, от моих слов ей стало еще хуже, а мне дурнее.

– Тебе кто-то что-то сказал?

Она кивнула и закрыла глаза отстраняясь. Отходя подальше, что отпустить пришлось.

– Кому пришло в голову нести этот бред. А ты? Зачем поверила и накрутила себя? Нина, я…

– Пришла женщина, – ее голос стал безжизненным и отстраненным. – Она представилась Варварой. Попросила тебя. Попросила помощи.

– И? Какая-то незнакомка пришла и…

– И привела с собой мальчика, Слава… Мальчика, точную копию тебя, – указала на меня с головы до ног.

– Что за бред? Ты сама понимаешь, что это какая-то хрень…

Внутри поднималась волна ярости и протеста, что она решила, будто это все может быть правдой.

– А ты считаешь, я сумасшедшая?

– Я считаю, что ты поверила какой-то посторонней женщине, что повесила на тебя это дерьмо.

Мой тон был резким, но сейчас я был неспособен его контролировать.

– Я не изменял тебе, Нина, – заявил, повышая голос на жену, наверное, впервые в таком яростном споре, что было нехарактерно для нас обоих. – Не изменял.

– А десять лет назад?

– Десять… – в голове была такая неразбериха, что я даже не пытался анализировать ее слова. – Десять лет назад?

– Да. Я видела то, что видела, Вячеслав. Это был мальчик девяти или десяти лет. Не больше. Мои глаза не обманывали меня…

– А я обманул?

Она не ответила.

– Десять лет. Боже. Чего только не было тогда. Открытие бизнеса, наш переезд в первую квартиру…

– Твои разъезды, – дополнила то, о чем я даже не думал.

– Мои…

– Тебя не было дома неделями.

И тут словно удар в голову. Точный. Резкий. Мощный.

Глава 5

Нина

Так странно. Видеть правду своими глазами и все равно надеяться на ошибку.

Придумывать версии и искать им подтверждение. Хотеть верить в ложь и подмену.

Но его лицо. Осознание. Это было слишком красноречиво.

– Господи, – сорвалась с места и побежала в туалет.

Не думала, что тошнота на нервной почве – это не миф.

Выкручивало как при беременности Машей. Носом шло.

Будто вся душа решила выйти наружу от отвращения и боли.

– Нина, Нина… – сзади суетился Слава, а я хотела, чтобы он был как можно дальше, но не могла даже говорить.

Гладит по спине, сует стакан воды.

Отталкиваю подальше и помощь и его самого.

Не хочу прикосновений… Не хочу ничего…

– Нина, не дури. Возьми стакан, я сейчас принесу полотенце, подожди.

Как только он выходит из ванной, я встаю и закрываюсь.

Слава стучит, но я, прислонившись к двери просто молчу.

– Милая, сейчас я хочу просто помочь… Мы поговорим.

– Просто уйди.

– Дорогая…

– Просто уйди… – прикрикиваю, срываясь на слезы, больше не находя сил оставаться спокойной. – Это сложно? Учись уходить, Слава… бросать и уходить…

– Нина…

Плачу. Потерявшись в отчаянии и непонимании.

– Не делай глупостей, ладно?

– Боже…

Слышу, как его шаги затихают, и подхожу к раковине.

Ополаскиваю рот, с такой тяжестью, будто рука весит тонну, как и голова, ноги и все остальное тело.

Смотрю в зеркало на растрепанные волосы, на красные глаза и трясущиеся губы.

Умываюсь… умываюсь… Будто поможет. Будто смоет все это.

Нужно уйти, потому что становится душно. И кислорода мало.

Когда вышла из ванной, столкнулась со Славой в комнате. Он стоял и смотрел потерянный на меня, а я на них с дочкой.

– Она не спала и начала плакать, – будто в оправдание, или же попытка заговорить о чем-то другом, чем о предательстве и лжи.

Кивнула и прошла к сумке, которую он не заметил. Взяла ее и пошла в детскую Маши.

– Брось, Нина, – муж последовал за мной. – Мы даже не поговорили.

– Мы говорим. Прямо сейчас. Ты говоришь – я слушаю.

Открыла большой комод и вытащила оттуда разложенные памперсы, средства гигиены и прочие мелочи. Не могла остановиться, будто что-то произойдет со мной, если это сделаю.

– И что? Вот так просто уйдешь?

– Не говори мне о простых решениях, Слава, – посмотрела на него, пылая гневом и источая его. – Ты хотел говорить, прошу.

– Все не так просто, понимаешь?

– Конечно, понимаю. У меня есть иной выбор, кроме как понимать тебя? Боже, ты так отпирался, что я решила, будто сошла с ума. Что тот мальчик был не настолько похож. А стоило всего лишь напомнить срок давности и паф… воскресли и память и… Неужели так легко забылась другая женщина? Или ты пытаешься показать, насколько она была для тебя неважна?

– Да не помню я ее. Черт возьми, я ничего не помню. Точнее…

– Это все, что ты хотел сказать?

Я склонилась над сумкой и, положив в нее еще несколько вещей дочери, выпрямилась застегнув.

– Думаю, тебе стоит вспомнить. Женщину, ночь… ночи… Я не знаю. Понимаешь в чем дело? Это я не знаю ничего. Это я встретила незнакомку и твою копию подростковую. Это меня предали много лет назад. И знаешь, что, время не имеет никакого значения, потому что прошлое стучит в дверь даже через десять лет.

Пока он смотрел в мои глаза не зная, что сказать, я забрала из его рук дочь и, схватив сумку, пошла прочь.

– Ну куда ты? Ну Нина, – опомнился, когда я уже надевала комбинезон осенний на Машу.

– К родителям. У них юбилей, а я даже не знаю, как буду себя вести с ними. Я даже не знаю, стоит ли просить тебя остаться дома и не приезжать. Я не знаю, Слава… что мне делать. Я не знаю.

Тишина. Только дочь ничего не понимающе лежала на диване и смотрела на нас двоих.

Застегнула заклепки на шее и взяла на руки, когда она начала психовать из-за тесной одежды.

– Тише, зайка, скоро пойдем.

Вышла на кухню и взяла листок.

– Это номер той женщины.

– Я не стану ей звонить…

– Что? – у меня даже горло пересохло.

– Я сказал, что не стану ей звонить.

– Нет, ты не сделаешь этого, Вячеслав. Она пришла за помощью. У нее сын… у ВАС сын. И ты не можешь сделать вид, что ты не при делах. Я видела тебя разным мужчиной и находила всегда то, за что восхищалась. Одного предательства достаточно для разочарования, поверь. Но трусом ты быть не имеешь права, перед своим ребенком особенно.