Три месяца на любовь

Но весь кайф, по своему обыкновению, обломал Родион, завопив едва ли не на весь больничный двор:

— Фу-у-у-у, чем вы тут занимаетесь?!

Я уже собиралась возразить, что ничем предосудительным, и тут сообразила, что мы с Исаевым продолжаем держаться за его пах.

— Блин! — вырвалось у меня, когда картинка увиденного младшим братом пронеслась в моей голове, и я, стремительно отскакивая от Француза, инстинктивно отпихнула его руки, заставив того согнуться пополам.

***

— Позор! — возмущался брат, сидя вместе со мной и Леркой на заднем сиденье машины Сергея. — Видели бы тебя сейчас родители!

Все остальные молчали и старательно делали вид, что ничего не происходит.

— Тебя это не касается! — шипела я на братца. — Я уже взрослая.

— Тоже мне, взрослая! Света, ну ты же… приличная.

То, что мне за тридцать лет уже порядком осточертело быть приличной, я предпочла опустить.

— Родя, не лезь куда тебя не просили.

— Он тебя лапал! — ткнул родственничек пальцем в затылок Исаева, сидящего на сиденье перед ним. На что Андрей лишь задумчиво поскрёб подбородок, а вот Литвинов, судя по всему, развлекался, с трудом сдерживая смех. По крайней мере, я видела, как мелко подёргивались его плечи.

— И что?!

— Что значит что?! Ты о родителях подумала?! Что будет, если они узнают?

— Ну, будем надеяться, что они не узнают, — решила я сменить тактику, не совсем понимая истерику брата. — А они не узнают, если кое-кто им не расскажет. А он им не расскажет, потому что я никому не рассказывала, как этот кое-кто целовался с Катей Царёвой под лестницей.

Тут не выдержал и Исаев, хрюкнув на всю машину:

— У вас не семейка, а сплошные тайны мадридского двора.

Махнула на него рукой, мол, помолчи.

Родя во все глаза шокировано уставился на меня:

— Ты знаешь про Царёву?!

— И про Царёву, и про вейп на уроке химии. И про то, как стоял на стрёме, пока Паньшин со Смирновым пили водку в туалете.

Веселились уже все, кроме моего брата:

— Ты про это всё знаешь?

— Я вообще про тебя всё знаю.

Младшенький немного помолчал и неверяще уточнил:

— И ничего не сказала родителям?

Вместо меня неожиданно ответил Андрей:

— Вот видишь, как тебе с сестрой повезло. А ты её сегодня весь день обижаешь.

— Да где я её обижаю? — пошла на попятную эта шестнадцатилетняя бестолочь. — Я за неё же переживаю!

— Вот и переживай, — одобрительно кивнул головой Француз, — только как-нибудь иначе. Пылинки с неё сдувай и всякие приятности делай. А не истерики на ровном месте устраивай, мужики себя так не ведут. А то вымахал вон. Размах плеч и удар как у тафгая, а манеры как у склочной девицы.

— Ни чё не как у девицы, — надулся Родька, после чего совсем невпопад заметил: — А в хоккей меня мама не пустила, сказала, что там все тупые.

— А жаль, — философски заметила Лерка, — разницы бы никто не заметил…

На этот раз к дружному взрыву хохота присоединился даже мой брат.

***

Ближе к полуночи мы вернули Родиона родителям, скормив им придуманную на ходу историю, что мы просто брали его с собой покататься по городу. Затем Литвинов отвёз нас к моему дому, где была припаркована машина Андрея. Сергей порывался отвезти друга к себе домой, но тот категорически отказался, заверив, что справится со всем сам.

— Только не говори, что собираешься за руль, — включила я режим училки, когда Лера со своим возлюбленным отчалили восвояси.

— А ты водить умеешь? — удивил он меня своим вопросам.

— Ну-у-у… — замялась я. — Как бы да и как бы нет.

— Это как?

— Водить я умею, отучилась, а вот прав у меня нет.

— Чего так?

Я густо покраснела, радуясь тому, что на улице стоит непроглядная тьма. Тема водительских прав была несколько болезненной для меня.

— Экзамен провалила.

— Сколько раз? — понял он всё правильно.

— Много.

— И всё же?

— Говорю же, много.

— Света.

— Андрей…

Помолчали.

— Говори, кому говорю, говори.

Невольно прыснула. После чего нехотя призналась:

— Восемь.

— Восемь?

— Восемь.

— Восемь — это раз, два, три… восемь?!

Андрей откровенно издевался.

— Да ну тебя, — обиделась я, отворачиваясь от него, но он не растерялся и прижался ко мне со спины, вынуждая замереть в страхе опять врезать ему куда не надо.

— Тогда у нас проблемы. Я не могу вести машину, ты тоже… у нас Шумахер с ограниченным функционалом. Что делать будем?

— Такси вызывать?

— Ответ неверный. Травмированных мужчин отправлять в такси нельзя, они слишком уязвимы для этого.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Я предлагаю пригласить меня к себе домой, накормить вкусным ужином, уложить в постельку и опробовать на мне обещанную анестезию.

— Предлагаешь тебя мазью Вишневского там намазать?

— Света, блин!

— Ну а чё такого?

— Ничего. Пошли уже спать.

И мы действительно пошли ко мне домой, спать, есть и… разговаривать, абсолютно не догадываясь, что «больной» Исаев поселится в моей квартире больше чем на неделю.