Мой психолог. Научи меня любить

Глава 14/1. Лика

Об отпуске остались лишь приятные воспоминания. Море больше не ласкает мои лодыжки, а песок не греет стопы теплотой солнечного дня. Рабочие будни затянули меня с головой. Принятие новой должности и многочисленных обязанностей, заняло добрых несколько дней. Все это время, я жила у Маркуса. Он не отпускал меня, отвозил и встречал с работы, мы ужинали вместе, а потом окунались в необузданную пучину удовольствия. Каждый раз постигая все новые и новые его грани. С ним было всё по-другому: непредсказуемо, спонтанно, жарко… Мы занимались сексом там, где нас настигала страсть, абсолютно не стесняясь. С этим мужчиной я сама себя не узнавала, и мне нравилось быть такой немного сумасшедшей, распутной. Я получала ни с чем не сравнимое наслаждение, когда видела, как загораются его глаза, как они мутнеют от желания, когда ощущала его уверенные руки, горячие, то нежные, то требовательные губы. Маркус с каждым разом открывал мне новые грани самой себя. Я и не подозревала, что могу быть такой… страстной… безумной… ненасытной…

Наши совместные вечера, ночи и утра в его доме наполнены многогранными эмоциями: страсти, нежности, уюта, тепла, заботы, гармонии… В течении дня, Маркус присылает мне сообщения и это заставляет меня улыбаться. Он поддерживает меня и безумно верит, что я все смогу, что у меня все получится. Такая поддержка внушает мне только позитивный настрой и дает сил преодолеть все и двигаться дальше. Мне начинает казаться, что он продолжение меня, моя половинка. Порой мы даже думаем одинаково, например, что хотим на ужин, или какой фильм будем смотреть. Но самое важное, он дает мне быть собой, такой какой я хочу, не ущемляя и не требуя меняться. Его кредо: «Будь собой и у тебя все получится, Ангелика». Маркус даже купил мне мольберт и набор акварели, для того чтобы мои тяжелые будни перетекали в отдых, и я расслаблялась, творя для души. И это действительно помогает. Только все картины выходят однотипные… Маркус в профиль, Маркус в анфас…Маркус на диване, и только Рокки разбавляет мои мотивы. Чудесный пёс привык ко мне и, кажется, даже привязался: он постоянно ходит за мной хвостиком по дому и лежит у моих ног, когда я рисую.

Работа, как и раньше, приносит мне удовольствие. И, несмотря на новые обязанности и что её стало в разы больше, я продолжаю наслаждаться процессом, внедряя все новые творческие идеи и развивая нашу фирму. Последствия поступков Альберта еще будут темным пятном отсвечивать на горизонте, но, думаю, все поправимо в этом мире. Так что…

Благодаря Маркусу и чувствам, которые испытываю с ним, я на подъёме. Я готова свернуть горы. С каждым днём убеждаюсь, что я счастлива. Может… может это и есть любовь?

Оглядываясь на свой единственный опыт, я понимаю, что ничего не знаю об этом. Любовь — это переизбыток чувств, эмоций и это постоянный голод… голод по человеку, который тебе необходим, как воздух… как вода… как сама жизнь. Иногда кажется, что если я его не увижу утром и вечером, то забуду как дышать… Маркус вызывает во мне просто фейерверк эмоций, я хочу быть с ним каждую свободную минуту и растворяться в его заботе, объятиях, в его голосе, от которого во мне поднимаются тёплые, волнующие вибрации, распространяющиеся по всему телу в считанные миллисекунды.

Так вот это самые чувства, очень похожи под описание любви, взаимоуважения и трепета друг к другу. Я… я люблю Маркуса… Уверенность в этом и твердое понимание приходит ко мне, но я боюсь пока признаться в этом даже себе самой.

Боюсь, что это такая же слепая влюблённость, как и… боюсь, что это всё может закончиться и мне снова будет больно… Не хочу сейчас думать об этом… не хочу… Хочу насладиться каждым мгновением рядом с ним.

Звонок Маркуса отвлекает меня от сумбурных мыслей.

— Привет, сокровище мое. Не отвлекаю?

— Нет, как раз думала о тебе.

— А я о тебе. Только, сегодня у меня поздний посетитель и я не успею вовремя забрать тебя с работы. Давай я вызову тебе такси, и ты приедешь ко мне?

— Марк, я же не маленькая, — смеюсь я. — Моя машина так и стоит в гараже. С тобой я совсем разучусь водить сама. К тому же, мне нужно сегодня заехать домой.

Маркус поддерживает меня тёплым смехом и с заботой говорит:

— Может ты дождешься меня, и мы вместе поедем к тебе домой?

— Не надо, я спрошу папу. Возможно, он составит мне компанию, — успокаиваю я Маркуса, понимая, что отец сегодня занят. Мне будет легче одной, привычка все решать самой так быстро не искореняется.

— Хорошо, я позвоню сразу после сеанса, а ты должна брать трубку, независимо ни от чего, поняла? Иначе, я буду волноваться.

— Ладно, я тебя поняла. Брать трубку в любом случае, — шутливо повторяю я, улыбаясь и радуясь про себя такой заботе.

Раздаётся стук в кабинет, и я быстро прощаюсь:

— Ко мне пришли, я пойду дальше работать. Целую…

— И я тебя. И очень жду встречи.

— Войдите, — громко произношу я, сама себе удивляясь: и откуда у меня появились эти командные интонации в голосе?

В кабинет входит наш штатный дизайнер, который сейчас работает над новым проектом для крупного заказчика.

— Фрау Штайн, мне срочно нужна ваша оценка и финальное решение. Мы сделали два варианта, которые вы в прошлый раз похвалили. Они доработаны и полностью отвечают запросам заказчика, но вы так и не сказали, какой из вариантов мы отправляем, — молодой и перспективный Николас, он всегда немного перерабатывает, что абсолютно не вяжется с немецким отношением к работе. Это мне в нем всегда и нравилось. Не зря же я сделала его начальником отдела. Вот и сейчас, так хотел произвести впечатление, что успел завершить два макета, вместо одного. Наверное, опять гонял весь отдел и называл всех бездельниками. Удивительный человек.

— Да, конечно, Николас, проходите.

Смотрю на планшет передо мной, с 3Д моделями абсолютно нового, современного торгового комплекса, заказ на архитектурный проект которого мы получили еще перед моим отлетом на Шри-Ланку. Понимаю, что это только набросок, ведь ещё нужны инженерные доработки. Но это уже выглядит очень даже необычно, нестандартно, немного даже футуристично. Это явно будет выделяться на фоне одинаковых современных зданий.

— Николас, это прекрасно. Мне очень нравится.

— Какой именно? — спрашивает мужчина, поправляя пальцами очки.

— Да оба. Объединим их. Оставим один для первого этажа, а это, — показываю на крутящуюся в виртуальном кабинете модель стен и разметки помещений в пространстве, — будет второй этаж.

— Правда, а я даже не подумал, — задумчиво всматривается в изображение.

— Видишь, твое рвение, помогло нам внедрить новшество. Доработайте здесь и здесь, и можно отправлять на согласование с заказчиком, — улыбаюсь, и Николас согласно кивает.

— Два дня, фрау Штайн, и всё будет готово.

— Отлично.

Только Николас покидает мой кабинет, а я начинаю собираться, как в кабинет стучат и входит папа. Он широко улыбается и приветствует меня:

— Лика, дорогая.

— Привет, — папа целует меня в щёку, и мы садимся на диванчик.

— Я горжусь тобой, — тепло глядя на меня, говорит отец. Я немного смущаюсь, с улыбкой опустив глаза. Не часто мне приходилось слышать похвалу от отца. Раньше он чаще говорил это Альберту… — Правда, и не стоит смущаться. Никогда бы не подумал, что в тебе есть такая деловая хватка. За такой маленький срок ты наладила слаженную работу между отделами, установила дисциплину… — папа делает паузу, вздохнув, — отсутствие которой при Альберте меня немного настораживало.

— Ты замечал? Почему не подсказал ему?

— Я говорил, но он… — папа отводит глаза на мгновение, словно не хочет, чтобы я увидела его реакцию. — Он последнее время не слушал моих советов. Он словно стал другим, — я заинтересованно смотрю на папу. — Стал слишком самоуверенным, словно сам лучше во всё разбирается и даже… даже дал понять, что больше не нуждается в моих советах.

— Так и сказал?

— Да. Мне кажется, что эта Ханна… — папа замолкает, и я понимаю, что он знал об интрижке Альберта, о том, что они любовники.

Холод пробегает по спине. Неприятное ощущение, что меня предал самый родной человек поднимает во мне волну негодования. Мои руки вздрагивают, и я сжимаю их в замок, чтобы придать себе уверенности.

— Так ты знал… — тихо говорю я. — Знал, что они любовники. Как давно?

— Лика… Это уже не имеет значение, — виноватым голосом отвечает отец. — Ты ведь уже всё решила. Я просто не хотел лезть в ваши отношения, сами взрослые разберетесь.

— И поэтому ты предпочел просто промолчать?! — возмущаюсь я. — Я же твоя дочь… — ярость и обида застилают глаза, мне так хочется разрыдаться, но это не к чему. Вот я и произнесла эту фразу, о которой думала так много. Я ведь его дочь…он должен быть за меня…Почему это не так? Почему он всегда поддерживал Альберта, спускал ему все с рук, когда ко мне, наоборот, всегда был строг и придирчив?

— Ты спокойно смотрел, как мой муж… обманывает меня… — я прислоняю пальцы ко лбу и вскакиваю с дивана. Хочется бежать. Укрыться в безопасном месте, где меня любят, в объятия Маркуса… — Интересно, я одна ничего не видела? — закусываю губу от обиды. — Может, все в компании знали? Догадывались? Только я была так слепа, — в бессилии ударяю ладонями по бёдрам. — И ты ещё уговаривал меня простить его… Папа, почему ты так не любишь меня?

— Лика, прекрати, ты несешь бред, — он отводит глаза, но я вижу его растерянность. Он встаёт и подходит ко мне. Сжимает рукой моё плечо.

— Ты до сих пор винишь меня в смерти мамы? Ты считаешь, что это я виновата?

— Лика, не говори глупости. У мамы было слабое сердце, ты же знаешь, тут никто не виноват.

— Но, если бы не я…. Она бы не переживала так сильно… она бы жила… — на глаза наворачиваются слёзы, а голос дрожит. Слова застревают в горле, которое сжимает спазмом.

— Лика, в тот вечер, — я вижу, как ему тяжело говорить, он подбирает слова и тяжело вздыхает, вновь улетая мыслями в те страшные дни, когда все случилось так быстро и необратимо. — Маме стало плохо, так ведь? И ты здесь совсем ни при чем.

— Папа, ты же помнишь, что позвонил мне и Альберт повез меня в город. Я так спешила, что не обратила внимание на его нетрезвое состояние. Та авария… кровь… скорая и… Папа, если бы ты не отвлекся на меня… был с ней… не давал ей нервничать…

— Лика, успокойся, — вспоминая те события, я словно снова оказалась зажатая в той машине, с испугом в глазах и болью в животе. Мой крик, разорвавший темноту ночи и беспомощность Альберта, что даже не осознавал до конца произошедшего. Папа прижимает меня к себе и гладит рукой по спине. — Я люблю тебя. Может я не умею показывать свою любовь… Но ты должна знать, что люблю и ты дорога мне, — он целует меня в волосы впервые за много лет. — Прошлого уже не изменить, — дрожащими руками обхватываю папины плечи, сжимаю пальцы на его пиджаке, а из глаз текут слёзы. — Тогда мы потеряли твою маму и моего внука, но… Мы остались друг у друга. И это важно. Ты моя дочь и я люблю тебя. Я был неправ, что возвысил Альберта и поощрял его, даже когда он не справлялся со своими обязанностями. Я думал, что ты любишь его и я должен помогать, принимать. Но потом, я узнал про Ханну… Я хотел сказать, правда. Только ты такая ранимая, я просто не знал, как тебе это сказать… Не хотел, чтобы тебе было больно. А потом ты все узнала… Прости меня. Я… Я старый дурак.