Ты - Моя Любовь

Бонус

Я однажды проснусь,

А вокруг мир другой,

Светел, чист,

Бесконечно прекрасен.

А на троне высоком -

Царица любовь,

А на меньшее я не согласен.

Николай Носков “На меньшее я не согласен”

ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ

Он почуял его приближение сразу. Незнакомец еще даже не успел подойти ближе, но старая волчья натура не дремлет. Он не подал виду, просто продолжил делать свое дело. Даже не оборачиваясь, уже знал… пришли по его душу…

На берегу Тихого океана под ритмичный шум прибоя обросший немолодой мужчина усиленно обтачивал деревянные бока будущего небольшого катера. Вещь должна выйти основательная. Плавные линии корпуса уже почти готовы. Сможет разгоняться на сорок узлов и скользить по воде на любых скоростях, практически не переходя в глиссирование. Осталось отшлифовать и залакировать дерево до зеркального блеска. В планах нашпиговать кокпит катера, чтобы напоминал салон дорогого автомобиля из шестидесятых. Такие катера можно загнать не только аристократам, но и любителям водных видов спорта.

Его катера ручной работы, в которых под классическим обликом скрывалась современная начинка, давно уже стали популярными у знатоков. Его маленькая мастерская по производству морских судов разрослась. Много нельзя. Слишком опасно. Поэтому он держался в тени. Только знатоки и истинные ценители водных “красавцев” знали адрес его мастерской. Он прекрасно понимал, что его прошлая жизнь в любой момент может аукнуться. За себя никогда не боялся. Умирать не страшно. А вот за близких.. он отдал все, что у него было, чтобы дать им нормальную жизнь. И терять это не намерен…

– Еще не сдох, волчара старый?! – услышал голос лысого балбеса. Смотри-ка. Нашел его. За тридевять земель обнаружил. Упертый щенок. И жизнью ему обязан, но и пробивающимися прядями седых волос тоже. Сколько нервов ему стоил этот спесивый гаденыш!

– Не дождешься, – буркнул и улыбнулся. Давно не слышал его голос. Словно в прошлой жизни было, да уже и не вспомнить.

– Ну, привет, дед! – обойдя лодку и подойдя к нему ближе, протянул руку.

– За деда ответишь, щенок! – сказал он. Руки не подал. Просто схватил и обнял. По-отечески. Сам не думал, что настолько соскучится по лысому уроду. Отодвинул от себя, смерил взглядом: –Хвост есть?

– Обижаешь, – ответил Руслан Баринов. – Я тебя еле нашел, блин. Я вас в Южную Америку, помнится, отправлял, а вы в Панаму сбежали, – он посмотрел на лодку и постучал по ней. – Отличная вещь!

– Хорошая. Будет лучше. Ты зачем приехал? – Феликс сразу перешел к делу. Ему очень не хотелось тревожить судьбу. Счастье любит тишину. Им и так повезло как никому. Аллах был слишком снисходителен к Феликсу. Злить Всевышнего напрасно было бы неразумно. А отсутствием мудрости он не страдал. Итак отвоевал у судьбы-злодейки второй шанс на жизнь… зубами выгрыз и отдавать никому не намерен. Даже ради лысого щенка, что не по крови, но по духу стал ему родным сыном.

– Новость у меня. Да не дергайся. Хвоста нет. Я был осторожен, – сказал Руслан, когда заметил, что он по привычке присматривается по сторонам.

– Какая?

– Дочь у меня. А недавно сын родился. Вот, держи, – Руслан вытащил из бумажника фотографию, на которой запечатлен Барин в обнимку с миловидной женой, улыбающаяся русоволосая девочка с карими глазами у него на руках и новорожденный малыш. Феликс хмыкнул и пожал плечами.

– Поздравляю. А мне это зачем? – протянул фото обратно, но Руслан не взял.

– На память. Внуки все-таки, – хмыкнул Руслан своей знаменитой наглой улыбкой.

– Каждый раз жалею, что не придушил тебя голыми руками, когда была такая возможность, – процедил Феликс.

– Поздно пить Боржоми, дедушка, – засмеялся Руслан. Оба смотрели друг на друга с одной стороны с облегчением, с радостью встречи, с другой… с необъяснимой тоской и печалью. Нельзя им больше видеться. Оба понимают это. У них семьи, которых ценой своей жизни защищать будут.

– Феликс, слышь, я че приехал-то… Чисто у нас в области. Все враги наказаны и покоятся вечным сном в прохладном месте. Может… подумаешь и вернешься? – спросил Баринов. – Не, ну а че? Прошлую должность не обещаю, но мы с Вадиком…

– Что? Вадик? Ты с Севером скентовался? – два лысых дурня всю жизнь цапались насмерть, а тут на тебе “мы с Вадиком”. Феликс улыбнулся и покачал головой.

– Ну не прямо так… но… это... Север губернатором стал. Ты ж меня знаешь, я же дружу с нужными мне людьми. С тобой вот, например.

– Да-да. Очень я тебе сейчас нужен, что ты на край света ко мне приехал.

– Феликс… давай обратно, а? Ну хватит уже. Помотался по миру, оброс весь, ща в области все спокойно, гарантирую, да и Север подсобит. Решайся, ну! – не унимался Баринов.

– Руслан, оглянись вокруг, – сказал он. Баринов взглянул на простирающийся впереди него океан.

– И?

Феликс подставил умиротворенное лицо солёному ветру. Тёмный вздымающийся океан монотонно пульсировал, выбрасывая на берег прирученные волны, ярко-синие и холодные, обрамлённые кружевом из молочной пены. Чёрство-соленый запах особенно освежал сегодняшнее молодое утро. Здесь можно было задохнуться от несказанного простора, сияющего то синевой отраженных небес, то светло-голубой хрусталью распахнутой на сотни миль дали. Или заслушаться созвучиями прибоя, и сосредоточенно рассматривать расписанные кем-то ракушки, забыв обо всем на свете…

– Воздух чувствуешь? – спросил его Феликс, прикрыл веки и шумно вдохнул. – Это здесь все чисто и спокойно. А, главное, тихо. И вот так я хочу дальше жить. Спокойно.

– Феликс...

– Не приезжай больше, Руслан. В следующий раз увижу, убью, – уже без тени улыбки сказал Феликс. Руслан скривился, хотел было снова поспорить, но все же догадался, что бесполезно. Знал, что Феликс не шутит. Понял и принял. Потому что так правильно. Не для того Феликс практически из могилы поднялся, чтобы рисковать женой и сыном, даже ради теплой дружеской встречи. Для Руслана он сделал все что мог. Даже больше. На этом достаточно. Дальше пусть сам разбирается. Вырос. Вымахал. Поднаторел. После отъезда Феликса восстановил свою империю и расширил. Вот пусть сидит и сам правит ею. А с Феликса достаточно. В этом, наверное, и состоит отцовская мудрость: уметь вовремя отпустить… И да, он считал его не другом, а сыном. Пусть выглядело странно. Пусть не соответствовало статусу, порядку, возрасту, в конце-то концов. Но он принял его как родного. Однако теперь… Феликс лично перережет ему горло, если Руслан подвергнет опасности его семью. Спесивый щенок, кажется, по глазам увидел всю его решительность.

– Прощай, Феликс, – сказал Руслан, вновь протягивая ему крепкую ладонь.

– Иди сюда, балбес лысый, – сказал Феликс и порывисто обнял. Прижал буйную голову к своей, поднял указательный палец, намереваясь, прочитать очередную поучительную лекцию, затем передумал и вместо слов показал кулак. Руслан засмеялся и шутки ради прижался губами к его кулаку. Гаденыш. Прикалывается еще. Бесполезно учить дурака разуму.

Прощались молча. Одними глазами. Феликс был уверен. Не приедет больше. И правильно. Так нужно. Больно, но пора закрыть последнюю дверь в прошлое. Пришло время.

Руслан развернулся и зашагал прочь. Пролетающие мимо чайки что-то тоскливо кричали ему вслед. Феликс смотрел на отдаляющегося от него Руслана Баринова… С одной стороны боль от разлуки щипала глаза, с другой... отеческая гордость грела сердце.

Вдруг Руслан обернулся:

– Я сына Феликсом назвал. Ну, бывай, волчара старый! – прокричал Баринов и отдал ему честь.

А вот такого Феликс не ожидал… Он сильнее стиснул зубы, чтобы не поддаться искушению и шумно выдохнул. Сам последовал своему же совету и огляделся на простирающийся вокруг него вид дикой природы.Рев, этот рев океана! Нет здесь ровного спокойного прибоя, ласково обволакивающего ноги. Порой, даже небольшие волны с такой силой бьются о песок, что вода взлетает на много метров вверх, обрушиваясь затем каскадом из мириадов брызг. И слышно, как песчинки скребут друг по другу, когда волны возвращаются в океан. И снова удар о берег. Есть в Тихом Океане что-то особенное, безумное, непредсказуемое, неукротимое. Обязательно собьет с ног, обязательно волны бурлят со всех сторон, обязательно хаос. И только такой, природный хаос Феликс готов впустить в свою жизнь сегодня. Нет, он все правильно сделал. Надо забыть щенка. Свою прошлую жизнь. Если уж уходишь, то оборачиваться нет смысла.

Феликс зашел внутрь своей мастерской. Постоял буквально минуту, запрокинув голову и крепко зажмурив глаза, и все же прикрепил над рабочим столом фото детей Руслана Баринова на видном месте. Так...просто... на память…

Вернувшись домой, услышал радостный лай черного ротвейлера. Без имени. Войдя внутрь, улыбнулся. Хотя раньше не умел. В построенном его собственными руками доме на берегу Тихого океана пахло сливочным запахом блинов. Так же, как в его детстве. Значит, Лика уже проснулась.

Феликс прошел в большую, светлую гостиную и приподнял уголки губ. Пятилетний Амир задумчиво сидел и смотрел на разложенные перед ним шахматные фигуры.

Несколько часов назад Феликс оставил сына одного обдумывать следующий ход. Он предполагал, что неусидчивый малыш бросит это дело уже через пару минут после того, как отец отъедет на работу. Ан нет. Сидит. Думает. Вдруг Амир поднял руку, взял в руку ферзя и хотел сделать ход, но Феликс его остановил, поняв ход его мыслей:

– Не спеши. Я съем твою ладью. Она защищает королеву.

Малыш послушал и остановился. И снова сел и вперился взглядом в доску. Он не просто смышленый. У него талант. Феликс сразу усек. И готовил его. Потому что, тот, кто разбирается в шахматной игре, сможет разобраться с чем угодно по жизни. Просчитать ходы на несколько шагов вперед. Выиграть у врагов. Феликс это знал. Он это умел. Так жил. Таким образом выжил. Осталось за малым: передать свои знания сыну.

– Ты мне мешаешь.Уйди. Я сам, – буркнул недовольный малыш.

Феликс не стал спорить, вышел из комнаты и прошел к той, ради которой оставил свою прошлую жизнь позади. Лика готовила завтрак. Неизменные блины с медом. Сняв с плиты готовое лакомство, она уложила его на тарелку, при этом подняла ногу высоко в сторону на сто восемьдесят градусов и положила ее себе на слегка согнутые пальцы.A la second – да, теперь он знает названия многих балетных па, так как Лика до сих пор танцует только для него одного. Чудом удерживаясь в таком положении, она разлила заготовленное тесто на сковородку и продолжила печь блины. Эти ее акробатические балетные штучки всегда отправляли немногословного Феликса в нокаут. Он лишь закряхтел и покачал головой. Вот как она это делает? Как баланс держит? И ничего у нее никогда не падало.

Она всегда чувствовала его присутствие рядом. Даже когда он не произносил ни звука. Вот и теперь, она замерла на секунду и сняла тарелку с ноги. Поставила ее на стол, сделала пирует и только затем подошла и, расплываясь в счастливой улыбке, поцеловала. Всегда так делала, когда он возвращался домой.

Феликс любил смотреть, как она улыбается. Ее аквамариновые глаза становились ярче и блестели искрящимся благодатным светом. На новом месте Лике удалось выучить новый язык, и даже открыть небольшую балетную школу, где она готовила маленьких детей и подростков. Жена была довольна своим новым родом деятельности. Сама тоже танцевала. Но только разное. И далеко не всегда балет… А теперь, его женщина наслаждалась спокойной радостной жизнью. И он готов умереть, чтобы впредь так и было.