Измена не самое страшное

Глава 36

Сознание возвращалось медленно. Будто я глубоко уснула, и теперь мне было очень сложно проснуться. Веки словно налились свинцом и никак не желали разлепляться. Тело нещадно болело при каждом вздохе. Пульсирующая боль служила напоминанием о недавнем жестоком избиении.

Всё же переборов себя, распахнула глаза. Я лежала в одиночной больничной палате, резкий запах дезинфицирующего средства забился в ноздри, а ритмичный сигнал кардиомонитора и низкий гул медицинского оборудования приносили в душу ощущение беспокойства. Комната была залита мягким, приглушенным светом, а предметы отбрасывали тени на абсолютно белые стены. Это означало, что за окном вечернее время.

Мой взгляд заметался по палате и остановился на сидящей в неудобной позе Кате. Она дремала на стуле возле двери. Ее присутствие вызвало прилив душевного тепла. Однако, неустанно в моей голове билась одна единственная, всепоглощающая мысль: «Удалось ли перехватить Мурата в аэропорту?». Или всё было напрасно, и он увез мою малышку в другую страну?

– Катя, – еле разлепив пересохшие губы, хрипло прошептала, – Катя, – вновь повторила громче.

Подруга вздрогнула от моего голоса и открыла глаза. На лице ее отразилось беспокойство. Наши взгляды встретились, и она не смогла сдержать слез. Подозреваю, что выглядела я не очень красиво. Но мне на это было безразлично. На практике знала, что физические раны заживут, а вот душевные будут кровоточить очень и очень долго, может всегда.

– Где Сабина? – спросила у нее, облизав в волнении опухшие от ссадин губы.

– Она с Лейлой Рустамовной, – попыталась успокоить меня подруга, поднимаясь со стула и подходя ближе, – Когда ты уехала, я сразу позвонила Саше, он передал всю информацию следователям, и они уже связались с пограничниками. Оказывается, Мурат не смог бы никуда улететь, ему вынесли постановление об ограничении выезда из страны – торопливо рассказывала Катерина, – Мы как раз приехали в аэропорт, когда его с Саби держали в комнате для досмотра. Ее сразу забрали и передали бабушке, запретив покидать город без разрешения полиции. А вот Мурату предъявили обвинение, к тому моменту и тебя с Кариной нашли в доме, – на этих словах она вновь шмыгнула носом.

Смесь тревоги и надежды текла по моим венам, пока я слушала подругу. Меня не отпускало беспокойство за дочь, что мать Мурата могла нарушить закон и попытаться спрятать Саби. Однако, приходилось уповать на правоохранителей, что они понимают ситуацию и лучше знают как действовать.

– А с ней что? – только сейчас вообще вспомнила про любовницу мужа. Всё таки, как бы оно не было, а она помогла мне.

– Нормально всё, – отмахнулась Катя, – Подлатали и домой отправили. У нее сотрясение и пару ссадин.

– До сих пор не пойму, зачем она мне помогла, – вопросила в пустоту, рассуждая вслух.

– Ей пригрозили сроком, как соучастнику за издевательства над тобой, и она пошла на сотрудничество. Возобновила отношения с Муратом и докладывала следствию все его передвижения. Поэтому и удалось так вовремя ограничить его выезд заграницу. Сейчас в вашем доме идет обыск, уже подняли все видео архивы... – Катя замолчала, отведя взор. А я, стараясь отогнать удушающее чувство стыда, от того, что это увидит кто-то посторонний, поспешила переключить тему.

– И где теперь Мурат? – спросила осторожно, очень боясь того, что он смог откупиться. Тогда он не просто добьет меня, но и найдет более хитрый способ вывести Сабину.

Подруга упорно продолжала делать вид, что ее очень интересует рисунок на линолеуме и будто раздумывала, стоит мне говорить правду или нет.

– Ну? – поторопила ее, – Он снова откупился, да? Его уже выпустили? – на меня накатывала истерика, а страх буквально сковал спазмом легкие. Если выяснится, что всё было напрасно, то проще уже не жить.

– Не знаю точно, что там произошло, но он оказал сопротивление... Мурат погиб, Геля, его застрелили, – неловко закончила она.

Наверное, я должна была испытать шок или почувствовать горечь, но на меня нахлынула неожиданная волна облегчения. Как я могла радоваться кончине человека, которого когда-то любила? Легко. Не было, ни вины, ни стыда. Мурат, который все эти годы издевался надо мной, встретил свой конец от рук полиции. Парадоксально, но справедливость восторжествовала...

Уже позже мне стали известны подробности. Он попытался сбежать, находясь под стражей в аэропорту. Но группа захвата сработала оперативно. Шальная пуля положила конец его красивой жизни.

Внутри меня бушевали противоречивые эмоции. Я вспомнила бесчисленные ночи, проведенные в страхе перед его гневом и извращениями, годы безжалостного контроля, который душил меня. Я была свидетелем его жестокости, его манипуляций и полного пренебрежения ко всем, кроме себя. Эти воспоминания навсегда останутся со мной.

Теперь, узнав о его кончине, я почувствовала, как с моих плеч свалился груз. Хватка страха, сковывавшая меня так долго, ослабла, позволяя снова вздохнуть полной грудью. Казалось, темная туча рассеялась, открыв за собой проблеск солнечного света.

На похоронах Мурата я была белой вороной, не могла одеться в черное, не было в моей душе скорби. Постояла немного, послушала плачь его матери, и после прощания сразу уехала.

Всё свое имущество муж уже давно оформил на Саби и лишь малую часть на свою мать. На мне была только моя машина.

Но я ни на что не претендовала. Деньги заработаю сама, мне нужна была только дочь.

Несмотря на всю ненависть ко мне и сложные судебные разбирательства, Лейла Рустамовна проиграла. Меня признали мамой официально и установили место проживания малышки со мной.

Я пока не знала, как будет правильно. Прекратить их общение с бабушкой, так как та могла настраивать дочь против меня или же напротив, не рушить привычный мир Сабины.

Мать Мурата кричала в суде, что это я погубила ее мальчика, что мне нужно его наследство и другие гадкие вещи, а я старалась ее не слушать.

Из когда-то казавшегося мне самым уютным дома, где ни дня не была счастлива, уходила налегке. Забрала все украшения, подаренные Муратом, я их выстрадала, имею право. То самое колье, что было на мне, когда Саша узнал всю правду, аккуратно упаковала в футляр, решив, что оно останется дочери, на память о ее отце. А остальное решила сразу продать, нам с малышкой нужно свое жилье. Машину тоже себе оставила, с ребенком без колес будет сложно.

Брендовые шмотки, бесконечные сумочки, туфли, ничего из этого в новую жизнь я не взяла, только пару базовых вещей на первое время. Остальное при помощи грузчиков и транспортной компании я презентовала приюту для женщин, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. О нем мне когда-то говорила Катя, предлагая уйти от Мурата, но я так и не смогла. Пусть эти шикарные вещи хоть кому-то принесут счастье. Дом тоже был подарен Сабине еще в год ее рождения, его просто заперла и забыла дорогу к нему.

Саша больше не появлялся. Либо давал мне возможность наладить свою жизнь, либо решив, что я больше не нуждаюсь в его помощи, исчез навсегда.

Сердце рвалось на части. Не находила себе покоя. Хорошо, что было много дел, и они отвлекали. Наверстывала упущенное время с дочерью, переделывала ее документы и решала вопросы с наследством. Денег на счетах Сабины было много, Мурат хорошо о ней позаботился. Наша девочка обеспечена на всю жизнь.

Продав множество дорогостоящих украшений, каждое из которых напоминало об очередном приступе злости Мурата, я купила квартиру и сразу оформила ее на Сабину. Пусть и от меня у нее что-то будет

Самая долгожданная встреча с ней, навсегда отпечаталась в моей памяти. Я так боялась своим внешним видом напугать малышку, но ждать пока сойдут синяки, и ещё неизвестно сколько ее не видеть, больше не могла.

Приехав в дом Лейлы Рустамовны, с опаской поднялась на второй этаж. Руки дрожали, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Саби сидела на пушистом ковре в своей комнате и играл с куклой. На звук открывшейся двери, она обернулась и нахмурилась, сразу не узнав меня. Пару мучительных мгновений и на ее лице расцвела улыбка, она бодро поднялась и подбежала ко мне, заключая в объятия. Меня трясло от сдерживаемых рыданий. Такое маленькое хрупкое тельце, сладкий запах от ее волос... Сколько раз я представляла, как обнимаю мою девочку, и вот это случилось наяву.

– Тётя Геля! – воскликнула доченька, а я подхватила ее на руки, крепче прижимая к себе. Тяжеленькая такай. Девочка моя. Плакала и целовала ее щечки. Не могла нарадоваться, надышаться. Теперь рядом навсегда, а не по видео. Вот он, мой смысл жизни.

– Я же обещала, что приеду. – кое-как прошептала с любовью, гладя ее по волосам.

– А папа когда приедет? – с любопытством спросила она. Вот он вопрос, на который не знала, что ответить. Нам еще предстоит много тяжелых разговоров. Мою доченьку ждет ни одно потрясение, но я всеми силами постараюсь, чтобы это нанесло минимальный урон ее психике.

– Он на работе, пока не сможет. Ты со мной поживешь? У меня тоже игрушек много. А главное, я так сильно тебя люблю. – с щемящей душу нежностью произнесла малышке.

Это были только наши минуты. Сабине было любопытно, и она согласилась.

С мамой я так и не нашла в себе силы увидеться и поговорить. Мне сложно было ее понять и простить, особенно теперь, когда я сама была мамой. Да и она сама на встречах не настаивала, даже когда узнала, что я не врала насчет Сабины.

А вот с отцом... Стоило мне переступить порог реабилитационного центра, как меня охватило чувством предвкушения, смешанным с тревогой. Прошли годы с тех пор, как я в последний раз видела своего папу, и из-за инсульта он был прикован к инвалидной коляске. Пока я шла по коридорам, мое сердце колотилось, не знала, чего ожидать от нашей с ним встречи. Я так боялась увидеть в его глазах презрение, осуждение или ненависть.

Наконец я добралась до его комнаты. Острожно отворила дверь и вошла. Он сидел у окна, и полуденный солнечный свет мягко освещал немного постаревшее, но такое родное лицо. В его когда-то ярких глазах теперь был оттенок печали, но они сверкнули узнаванием, когда он увидел меня. Слёзы навернулись на наших глазах, а эмоции балансировали на грани радости и печали.

Сократив расстояние между нами, опустилась на колени и взяла его руки в свои, дрожа от переполняющего меня чувства вины.

– Папа, – прошептала я, мой голос срывался от эмоций, – Прости меня. За всю боль, которую я причинила тебе, – слезы катились по моим щекам, а я уткнулась лбом в его кисть.

Его хватка усилилась, рука затряслась.

– Моя Ангелина, моя девочка, – пробормотал он в волнении, каждое слово давалось ему с трудом, – Не за что просить прощение. Это я не уберег. Не спас...

Папины слова пронзили мое сердце, огромная тяжесть, которая так долго мучила меня, наконец упала с плеч.

Мы разговаривали несколько часов подряд. Я делилась историями, смехом и слезами. Мы вспоминали моё детство, как хорошо нам тогда было. Я показывала ему фото и видео Сабины.

В тишине той комнаты я осознала, насколько быстротечна на самом деле жизнь. И что стоит ценить и беречь каждый ее момент. Когда солнце начало садиться, заливая комнату оранжевым светом, мы крепко держались друг за друга, зная, что это не просто воссоединение, а шанс восстановить нашу связь. В этот момент груз прошлого растворился, уступив место вновь обретенной надежде на будущее.