Адвокатская тайна. Том II. Воскрешая прах и пепел

Сокол хмыкнул:

– Железная логика.

– Это не логика. Это моя статистика за годы в “Фобосе”.

– Всё очень просто объясняется, – Денис присел рядом, крутя пальцами карту на навигаторе. – Лёгкий старт сбивает фокус внимания. Ты плавно теряешь концентрацию, будучи уже с первых спокойных минут уверен в успехе. И пропускаешь незначительные огрехи, из-за которых потом и проигрываешь. Оставайтесь в фокусе, и через несколько дней мы вернёмся домой в полном составе и без необходимости опасливо оборачиваться.

Джокер щёлкнул блистером и закинул под язык волшебную пилюлю:

– Как скажешь, командир.

– Не увлекайся.

* * *

Четыре часа спустя

– Шестеро бойцов, говоришь… – зажмурился от укола Сокол.

Нападение началось на полдня раньше, чем радировала разведка, а количество террористов оказалось почти в три раза больше. Отряд российских наёмников оказался зажат в ущелье. С одной стороны, отстреливаться и обороняться было проще, но Морок с бешенством осознал, что все они застряли в смертельной ловушке с ограниченным количеством оружия и еды. Их просто возьмут измором. Четверо погибли, в том числе, двое питерских головорезов. При этом Падре меткими выстрелами дважды отсекал от Дениса вражеские атаки.

Тяжело раненых было трое. И без медицинской помощи они просто медленно умирали, зажатые в холодных камнях. Остальные семеро с лёгкими ранениями были перевязаны и вроде бы держались.

Арчи чертыхался, поймав пулю практически в то же место на плече, что и весной. Сокол молча смотрел, как Мастер наскоро зашивал его касательное ранение на правом бедре. Вместо боли он ощущал только огненный гнев. Через несколько дней они должны были вернуться в Москву победителями, а в итоге скорее всего передохнут тут от голода, как крысы…

Он закрыл глаза и утонул в воспоминании о последнем часе перед отъездом: “Лера…” Сокол снова был не сдержан с ней, снова сжимал её слишком крепко, оставляя тёмные отметины на гладкой коже, снова пытался слиться с ней воедино, не замечая, что причинял боль. А она… Благодарила его, шептала его имя, изгибалась в его руках и тонула в его горячем дыхании… И не позволила ему прерваться.

– Будет забавно, если она забеременела, а я тут сдохну…

– Чего?

Дима открыл глаза и уставился на Вову. Тот, изогнув бровь, с подозрительной усмешкой смотрел на него.

– Ничего…

– Принимай, я закончил.

– Портной из тебя вышел бы на троечку… Но всё равно спасибо.

Вова хмыкнул и сделал маленький глоток воды. Её запасы тоже были ограничены. И им теперь приходилось жёстко экономить на всём, даже на собственной физиологии.

Морок заступил на отстрел после захода солнца, включил тепловизор и приготовился следующие два часа без устали рассматривать горизонт.

В голове всё смешалось. Он пытался не думать об Алисе и их будущем сыне. Пытался не соскальзывать в сожаление о том, что скорее всего не увидит его, и в переживание, что, узнав о провале, Алиса не выдержит… А ещё Денис пытался не принимать близко к сердцу “трепетную” поддержку Падре. Ведь это было неписаное правило на всех спецоперациях: защищай себя, защищай своих, защищай отряд.

Если бы он поддался уговорам парней накануне, кто знает, возможно, сейчас лежал бы мёртвым снаружи ущелья или считал бы последние часы рядом с теми, у кого уже не было сил даже стонать от боли…

“Мы всё равно их уберём. Но сначала придётся вместе с ними попытаться прорвать кольцо окружения…”

Денис заметил на горизонте двоих. Сделал глубокий вдох. Нужно успеть выстрелить дважды и дважды попасть в цель, а потом быстро сменить позицию, чтобы кто-то третий, кого он всё ещё не видел, не вышиб ему мозги, ориентируясь на вспышки оружия.

“Ну что, Морок… Дашь ещё один шанс моей чёрной душе? Или заберёшь к себе цепным псом?” – Денис выстрелил, сразу же ещё раз и молниеносно перекатился в сторону, скорее чувствуя вибрацию, чем слыша звуки ответной стрельбы. В нескольких сантиметрах от него пронеслись пули, угодившие в итоге в мёртвые молчаливые камни.

“За нами никто не придёт… И “Феникс” больше не восстанет из пепла”, – и всё же он поднялся с земли и полной грудью вдохнул пыльный чужой воздух. Война убивала. Но она же и наполняла его силой. Тёмной, неуправляемой, вытеснявшей из него его собственное “я”. И, наверное, сейчас это было как никогда уместно…