Цена твоего прощения

Глава 26.

Сабир.

Пара месяцев проносится, как один безумный день. Всё ночи и выходные заполнены нашей страстью. И меня всё никак не отпускает мое наваждение, все никак насытиться не могу. Может, потому что себя сдерживаю, не всё себе позволяю, фантазии в узде держу, что-то так навсегда и останется только в мыслях. Потому что даже в страшном сне, не позволю себе подобное предложить жене.

Часто ездим к деду с матерью. Дедов ветеран, кроме как на Князя уже и не откликается. Когда бы мы ни приехали, он уже стоит у решётки и ждёт. Словно издалека приближение Киры чует.

- Пропал пёс, совсем пропал! - шутливо сетует дед, наблюдая, как ветеран собачьих арен, что и противников и псарей рвал только в путь, подпихивает голову Кире под руки, подставляет горло, как только можно показывает, что доверяет.

Как взрослый, матерый пес, словно щенок на пару с моей супругой носятся по сугробам и долго обнимаются перед каждым расставанием.

Дед со смехом рассказывал, как приехав на день рождения Зафара, прямо при подлетевшей Рубине, начал сетовать, что так и так, мол, внук отойти от жены не может. Обхаживает и задабривает разобиженную Рубиной супругу, все капризы выполняет. И про присланную мной после свадьбы простынь не забыл упомянуть, от чего девку перекосило так, что дед испугался, что лицо у гадины сведет, да так и останется.

- Удивительно, здесь девки себя не берегут, рано знать обо всём начинают. - Плюнул ядом Зафар.

- Так на рано о таких вещах знающей девке мой внук и не женился бы. К чему ему супруга, что про супружескую постель не от него узнала? - ответил дед, тот ещё хитрец.

Вроде и слова хозяина вечера повторил, и в тоже время ткнул, что Рубина то, о том, что в постели происходит, прекрасно знает, раз не стесняется посреди магазина об этом говорить.

- Ну, всё дед, ты теперь официально самый нелюбимый гость Багоевых. - смеялся я, когда дед в красках рассказывал, как умыл стерву.

- Да наоборот, зазывают, чуть ли не каждую неделю, скоро отказывать неудобно станет. - поморщился старик.

На работе Кира землю роет, проверяет филиал за филиалом, одну компанию, входящую в холдинг, за другой. Видно, что уже устает девочка. С осени ведь почти не прекращая, копается во всех этих завалах. И такое откапывает, что только диву даёшься наглости некоторых. Они себя бессмертными считают или что? Хотя сдается мне, что это меня за дебила держат, верят, что не узнаю.

Но мне и на крыс похрен, когда начинаю замечать темные круги под глазами, бледность, да и уставать девочка стала сильнее и быстрее. Утром может щебетать птичкой, а уже после обеда еле глаза открытыми держать. Вчера вечером не выдержал, сказал, чтоб даже близко к своим цифрам не подходила.

- Не могу, ты же знаешь, что я веду покупку того химического завода, с которого взрывоопасную смесь поставили для взрыва. - Спорит со мной Кира.

- Что там вести? Всё уже куплено, Влад сегодня за документами поехал, вывезет весь этот архив к нам. Там не торопясь разберём. А ты отдыхай. - Настаиваю я.

Наш спор прерывает телефонный звонок, заставивший меня потеряться на несколько минут. Звонил один из бойцов сопровождения, машина, на которой Влад должен был везти все документы из архива, была взорвана почти перед самой отправкой. Влад в тяжёлом состоянии направлен в реанимацию, и не факт, что довезут. В момент взрыва он был на расстоянии двух шагов от машины.

- Кира, езжай домой и никуда из дома! Поняла? - прошу её после того, как в двух словах сообщил, что случилось и куда я срываюсь.

- Да, как скажешь. - Без споров, без истерик, без идиотских фраз типа "ну есть же охрана", она собирает свои вещи за секунды и идёт вместе со мной из кабинета.

Первым делом проверяют машину, на которой поедет она. Отправляю её с Измаилом, сам лечу в больницу. Сижу в коридоре, жду, когда закончится операция, и мысль, что только бы выжил этот ехидный чертяка, меняется другой.

Кира и в этот раз была права. Значит, был в тех бумагах ответ на мой вопрос.

От операционной передвигаюсь к реанимации. Оперирующий хирург выдал, подойдя ко мне.

- Состояние очень тяжёлое. Но стабильно тяжёлое. - охренеть как обнадежил.

Не успел я открыть рот, чтобы нарычать на врача, чтоб он тогда не рядом со мной стоял, а делал что-нибудь, чему его там учили, чтобы состояние стало лёгким! Чтобы Влад на хрен из этих бинтов выпутался и пошёл на своих двоих! А не лежал, напоминая мумию.

Как заметил идущего по коридору Измаила со свертком в руках. Кира передала, значит, или ночью не спала, или утром встала до рассвета, но приготовила и собрала мне поесть. Сама из дома даже не дёрнулась, понимает, что не просто так дом под усиленную охрану встал, а заботу проявила. Обо мне подумала, поддержала, как смогла, даже так, на расстоянии.

Домой возвращаюсь только на третьи сутки. Не выспавшийся и злой, как чёрт. Может и не хозяйское дело, за каждым бойцом, что на койку больничную попал, лично следить. Только это не просто боец. Это Влад, с которым мы не раз и не два друг друга вытаскивали из-под обстрела. И из плена. И на заданиях вместе глубину жопы, в которую нас кинули, мерили. Влад мне стал тем самым братом, которого не смогла сохранить мать. И мне важно было там быть. И никто этого не понял. Никто кроме Киры, которая просто писала сообщения, не требующие ответа, и присылала свежую одежду и домашнюю еду.

Жена встретила, как всегда, сразу у двери. Каждый раз, когда мы возвращались не вместе, она выходила в коридор, слыша щелчок дверного замка, а я каждый раз, раскрывал для неё объятья. Как и сегодня. Только сегодня я сам нуждался в её тепле и понимании, которого она для меня не жалела, пока я ждал результатов операции и первых дней в реанимации.

- Кир, пойдём спать?- проведенные в полудрёме часы, только, казалось, ещё больше вымотали. - Я так устал, что просто бы вытянуться бревном.

- Главное, что жив. Он живучий и сильный, выкарабкается. А ты поможешь. Мы поможем. И всё будет хорошо. Правда? - мудрая моя девочка, знает, когда промолчать, а когда слово необходимо.

Замираю на мгновение внизу лестницы, наблюдая, как она поднимается, оборачивается, улыбается. И взгляд такой, мягкий, полный тепла и понимания, поддержки. Моя удивительная девочка. Уже сотни таких моментов в сердце, и в каждом ты.

Прижимаю её к себе, как привык за эти месяцы, вдыхаю запах её волос, чувствую её дыхание на своей груди и понимаю, что если со мной что-то случится, если я, как Влад, окажусь на койке в реанимации, мне будет ради кого и ради чего вернуться даже с того света. С этими мыслями я и уснул.

Чтобы проснуться от стона Киры.

- Кира? Ты чего? Что случилось! - она вся белая, лоб в испарине, лежит скрючившись.

У меня сон как водой смыло. С такой скоростью я не подскакивал с кровати и не одевался даже в армии.

- Тошнит... - стонет моя девочка.

Не мешкая, подхватываю её с кровати и несу в ванну, стоило ей только склониться над унитазом, как её начинает выворачивать. Я не знаю, чем помочь, держу волосы, целую затылок, глажу по животу, подсовываю полотенца. А у самого паника. Заболела? Или отравили? Подсунули что? Переутомление? Загнал девчонку! Точно. Там двадцать лет пи@дили и живые, и мертвые, а она одна разгребает! Она умывается, на меня не смотрит.

- Уйди, пожалуйста. – Просит, чуть не плача.

- Не понял? С херов ли я уходить должен? - доходит, как до жирафа, что видимо это из-за того, что тошнота по утрам не самое красивое зрелище. - Кир, если помнишь, мы почти что именно с этого и начали наше знакомство. Детям будем рассказывать, что когда познакомились, папа у мамы рвоту вызывал... Кииир... Кира, а когда у тебя последние женские крови были?

- Ну... – стоит, глазами на меня хлопает и отвечает еле слышным шёпотом. - Перед свадьбой... Я и внимания не обратила, что их нет. Думаешь, мы... Того?

- Сейчас узнаем.

Минут через сорок взмыленный Измаил с бешеными глазами притаскивает из ближайшей аптеки штук восемь разных тестов, и всё-таки выгнав меня из ванной, Кира запирается там минут на пять, которые мне показались вечностью. Удержаться и не вломиться к ней, было с моей стороны просто эталоном терпения и выдержки.

- Кира, что там?- смотрю на бледную мордашку и распахнутые глаза, когда она всё-таки открыла эту чёртову дверь.

Все восемь тестов лежат, аккуратно разложенные на бумажном полотенце, и все дружно мигают двумя сплошными. Смотрю на тесты, смотрю на жену, опять смотрю на эти тесты. Поворачиваюсь к жене. Подхватываю её и кружу, подбрасываю и ловлю. Ой, дебил! Ей же плохо, тошнило только что, а я её трясу со всей дури.

Смотрю на неё и набрасываюсь с поцелуями. Для полного счастья, мне не хватает только одного, трёх банальных слов от собственной жены. Но они будут, точно будут впереди. И тогда... Я не знаю, что будет тогда! Потому что сейчас я понимаю, что значит "за спиной выросли крылья".

- Кира! Ты отдыхай! Приеду, отпразднуем, я быстро заскочу в больницу и к деду с матерью. Повышу им статус. Из дома никуда! Хорошо? - дожидаясь кивка, целую её в мягко улыбающиеся губы и буквально бегу к машине.

Хочу побыстрее закончить все дела и вернуться к своей чернобурке. Интересно, кто у нас будет первым? Пацан или девочка?

В больнице провел буквально десять минут. Расспросил врача и зашёл к Владу. Он всё ещё был без сознания. Но я, наклонившись к самому его уху, прошептал самую важную новость.

- Выкарабкивайся, брат! У меня скоро будет ребёнок, представляешь? Ты первым узнал! Сразу после меня и Киры! - мне показалось, что у Влада дёрнулись ресницы. Но в себя он, к сожалению, не пришёл даже от этой новости.

До дома деда не ехал, а летел. Всё представлял выражение лица деда, когда сообщу, что он скоро станет прадедом. Специально звонить не стал. Забегаю в дом, в гостиной мама сидит, что-то вышивает.

- Ты чего такой радостный? - спрашивает с улыбкой.

- Дед где? - хочу сразу всех собрать.

- Так нет его. Третий день у Багоевых, на этот раз не отвертелся. - Смеётся мама.

- Ну, значит, сам виноват. Ма, ты скоро станешь бабушкой, а я отцом! - выпаливаю и смотрю, как с лица матери буквально стекает радость от встречи и улыбка.

- Ты с чего это взял? - мать задаёт странный вопрос.

- В смысле? Кира беременна! - никак не могу понять, что за странная реакция у матери на эту новость.

- Ты уверен, что она беременна? - продолжает настораживать мать.

- Да! Да в чем, в конце концов, дело? - не выдерживаю происходящих непоняток я.

- Потому что это не может быть твой ребёнок, Сабир. Ты не можешь иметь детей. - Убивает меня мать.

- В смысле? Что за бред? - отказываюсь верить своим ушам я.

- Я всю жизнь скрывала, боялась, что не дай бог, где всплывёт. Ты не знаешь, каким был твой отец. Он просто вычеркнул бы из своей жизни ставшего неполноценным сына! - мать еле сдерживает слёзы. - Ты совсем мелким переболел, опасной для мальчиков болезнью. Температура держалась пять дней. Отец твой дома мог неделями не появляться, и я всё скрыла. Сказала, что обычная простуда. Но... Это был приговор, Сабир. Я поэтому и была против, чтобы тебе невесту по договору искали. Через год-другой родня невесты поставила бы вопрос ребром, и вскрылось бы всё. Я бы и дальше молчала, если бы не эта новость...