Откуда берутся дети?

— Неправда, — покачала она головой. — Я задумалась.

— Конечно, — со смешком протянул он, а потом притянул Ксению к себе. Погладил по волосам, а она придвинулась поближе и прижалась щекой к его плечу. Закрыла глаза, прислушиваясь к дыханию Говорова.

— Андрюш…

— М-м?

— Где ты так долго был?

— Делами занимался, милая.

Она закусила губу, пытаясь сдержать слёзы. Затем тихо спросила:

— Всё плохо, да?

Андрей откинул голову на жёсткую спинку дивана, посмотрел на потолок и слабо улыбнулся.

— Почему? Всё нормально.

— Что нормально? Почему ты телефон выключил? Что там было?

— Тише, тише… Не всё сразу. Хорошо всё.

Ксения отстранилась и посмотрела на него. Он выглядел усталым, но довольным. Именно довольным. И успокоенным.

Она перевела дыхание. Слегка навалилась на его плечо, посидела, ожидая, что Говоров сам заговорит, но он продолжал сидеть и молчать. Тогда она ткнула его кулачком в живот. Андрей рассмеялся. Перехватил её ручку и сжал.

— Всё так, как я и хотел. Он подписал все бумаги, так что впредь несколько раз подумает, прежде чем нарушить договорённость.

— Ты ему заплатил?

Андрей поджал губы, но кивнул.

— Ты же этого хотела. Хотя можно было и обойтись.

— Андрюш, я всё верну…

— Хватит выдумывать, — фыркнул он.

— Ты мне всё расскажешь?

Он кивнул.

— Конечно. Только чуть позже. Поедем ко мне?

— Если только ненадолго. Папа уже звонил и ругался.

Андрей рассмеялся и обнял её одной рукой, теснее прижимая к себе. Поцеловал в висок. Ксения сунула руку под его пиджак и погладила Говорова по груди.

— Скажи мне… правда всё в порядке?

— О Господи! Не стоит он твоих переживаний, забудь. Он заложил свой бизнес, и вряд ли станет им рисковать. А если станет… иди прямо в суд.

Ксения чуть сдвинулась и прилегла, устроившись у Говорова на руках.

— Не верится мне, что он просто исчезнет.

— Исчезнет. Я прослежу.

Она посмотрела в его лицо, но тут же глаза отвела. Нельзя сентиментальничать. Это грозит большими неприятностями.

— Тебе мама звонила.

— Да? — Он закинул одну руку за голову, а другой принялся теребить пуговицы на Ксениной блузке. — Чего хотела?

— Волновалась, что ты телефон отключил.

— А… Беспокоится.

Ксения положила ладонь на его руку, когда почувствовала, что его пальцы пробрались под блузку.

— Беспокоится… Я чуть с ума не сошла, пока ждала тебя, — неожиданно призналась она. — А твоя мама… она…

— Что? Ты с ней поругалась? — Говоров всё-таки отвёл её руку, преодолел сопротивление, и сунул горячую ладонь под тонкую ткань блузки, положил на живот. Пощекотал, а Ксения завозилась.

— Нет… просто она… — Степнова не удержалась и хихикнула.

— Что?

— Она меня спрашивала, не завёл ли ты любовницу… — попыталась перевернуться на бок, когда Андрей выдернул блузку из-под пояса юбки. Это была лишь попытка увернуться от его рук, потому что её тут же вернули в исходное положение.

Андрей хмыкнул.

— Да ты что? И что ты ей ответила?

— Что ты ведёшь себя идеально… Андрюш, отпусти, я не могу здесь.

Он надавил пальцем на её подбородок, заставляя откинуть голову и приоткрыть рот, быстро поцеловал и тихо спросил:

— А что такое? Все уже разошлись.

— Всё равно.

Андрей вздохнул.

— Ко мне?

— Ненадолго, — напомнила Ксения. Заметила, как Говоров поморщился, и поспешила его обнадёжить: — Завтра родители уедут на дачу. И Ваньку возьмут.

— На все выходные? — быстро сориентировался он.

Она заставила загнать горечь поглубже и рассмеялась.

— На все выходные.

— Интересно…

Ксения лежала на его руке и могла смотреть только в его лицо. Видела, как на губах Андрея возникла мечтательная улыбка, и взгляд значительно потеплел, но Степнова вновь почувствовала поднимающуюся изнутри горечь. Почему она думает об этом сейчас? Сейчас совсем не время…

Его ладонь всё ещё лежала на её животе, даря тепло и волнуя, Ксения погладила Андрея по руке.

— Отпусти. Давай уедем.

Он помог ей сесть, Ксения спустила ноги на пол и принялась застёгивать блузку. Андрей сходил в её кабинет и принёс сумку. Он явно её торопил.

Домой Ксения попала только ближе к десяти вечера, за что удостоилась укоряющего взгляда отца, но в этот вечер ей было всё равно. От рассказов и обещаний Андрея у неё на самом деле закружилась голова. В то, что Илья удовлетворится полученными деньгами и больше не попытается что-то выгадать от её порой абсолютно беспомощного положения, верить хотелось, но пока Ксения на это не осмеливалась.

Ванька уже спал, она посидела рядом с ним, подоткнула одеяло, слышала, как родители прошли в свою комнату, а сама не могла избавиться от беспокоящих её мыслей.

Андрей её успокаивал. Успокаивал, как мог, рассказывал в подробностях всё, что происходило у нотариуса, хотя она была уверена, что кое-что о поведении Старкова он нарочно умолчал. Это, конечно, были детали, но они не давали покоя. Ксения понимала, что должна поговорить с Ильёй перед тем, как всё закончится.

И выяснить — закончится ли вообще.

Несколько минут обдумывала, а потом взяла телефон и ушла в ванную. Выглянула, прежде чем закрыть за собой дверь и прислушивалась к тому, что происходит в комнате родителей. Там работал телевизор, родители о чём-то тихонько переговаривались, но Ксения всё равно плотно прикрыла дверь ванной комнаты.

Илья ответил не сразу. Ксения долго слушала тоскливые гудки, прежде чем они прервались, и прозвучал голос Старкова.

— Ну и чего тебе?

Степнова подняла глаза к потолку.

— Ты моего звонка не ждал?

— Знаешь, теперь каждый твой звонок может меня разорить, так что ты особо не усердствуй.

— Если бы ты знал, как мне приятно это слышать.

Он что-то пробормотал, Ксения так поняла, что отвёл телефон от уха, и она услышала музыку и голоса, преимущественно женские.

— Празднуешь? — с ехидцей поинтересовалась она.

— А ты ревнуешь?

— Брось, Илья.

— Строишь из себя святую… Меня всегда это в тебе бесило. Родитель твой мне сколько про твоё воспитание плёл. И что?

— Что? — Ксения посмотрела на себя в зеркало, пристально всмотрелась в своё лицо, с неудовольствием отметив тревожный взгляд и нахмуренные брови.

— А сама не понимаешь, да? Долго тебя уговаривать не пришлось, когда дело до богатого мужика дошло. Разом все проблемы решил… Вот только знаешь что, милая…

— Илюша, пойдём, брось телефон! — женский голос заставил Старкова замолчать. До слуха Ксении донеслась какая-то возня, пыхтение и как Илья рыкнул на кого-то:

— Иди отсюда! — и вот уже снова вернулся к разговору. — Ты меня слушаешь?

— Имею огромное желание отключиться.

— Ну и отключись. Только ты этого не сделаешь. — Илья презрительно фыркнул. — У тебя же воспитание!.. Вот только не поможет оно тебе. Думаешь, тебе повезло? Затащила в постель миллионера… Только такие как ты заинтересовать надолго не могут, так что сбежит он от тебя… Что делать-то тогда будешь?

— Как же я от тебя устала, Старков. Говори и думай, что хочешь…

— Я и так говорю, что хочу. А ты слушаешь. Спряталась, думаешь за его спину, отсиделась?

— Ты сам всё решил, всё подписал!..

— Конечно, подпишешь, когда тебе руки выворачивают!

— Что ты выдумываешь? Кто тебе руки выворачивал?

— А ты не в курсе?

Ксения замотала головой.

— Я не хочу тебя слушать! Я позвонила, чтобы сказать тебе "прощай"! Вот и прощай, Илья.

— Да, долго тебе пятьдесят штук отрабатывать придётся… Или уже постаралась?

— Заткнись, наконец! — разозлилась она. — Замолчи! И катись к чёрту! И не смей подходить к моему сыну, понял? Узнаю… я сделаю всё, чтобы ты остался у разбитого корыта. Ты меня плохо знаешь, Илья. Запомни это — плохо!

Выключила телефон, со злостью нажала на кнопку и снова посмотрела на своё отражение.

— Успокоилась? Мало тебе!

Но ведь результат есть. Есть, чёрт возьми! По голосу Ильи она это очень хорошо поняла. Он не просто зол, он выходит из себя от собственного бессилия, а значит, Андрей всё сделал правильно. И он не просто решил её проблему, он избавил её от многолетних мучений и мытарств. И за одно это можно любить его…

Вот только о любви думать не стоит. Потому что для любви у неё три дня, а этого очень мало. Ей не хватит…

Просидела в ванной долго. Думала о Старкове, об Андрее и о том, что будет делать через три дня. Как проснётся утром, зная, что не нужно идти на работу и что Андрея увидеть уже не сможет… И что будет говорить сыну. Это было мучительнее всего. Надо будет обмануть Ваньку.

Можно, конечно, успокаивать себя тем, что это ради его же блага, но это всё равно будет ложь.

И с этим придётся как-то жить…