Откуда берутся дети?

ГЛАВА 19

— Вот, смотри сам. — Лена прошлась по банкетному залу, потом остановилась и обвела помещение рукой. Указала на противоположную стену. — Там будет подиум. Тебе нравится?

Говоров сунул руки в карманы брюк, огляделся и кивнул.

— Нравится.

Сазонова нахмурилась.

— А почему так кисло? Я старалась, между прочим. Если бы ты знал, чего мне стоило забронировать этот зал!..

— Лен, а другие твои клиенты как реагируют? Радостным и возбуждённым повизгиванием?

Она сморщила носик.

— Фу, Говоров, какой же ты всё-таки гадкий!

— Ну, ладно, ладно, — вздохнул Андрей. — Всё супер! И отель, и сам зал. А ты вообще — само совершенство.

Лена усмехнулась.

— Какая откровенная лесть. Но приятно.

Она снова прошлась по залу, что-то долго разглядывала на потолке, а Андрей подошёл к высокому, задёрнутому шторами, окну. Отдёрнул занавеску и выглянул. Вид совсем не впечатлял. Окна банкетного зала выходили во двор, совсем не живописный. Говоров пару минут наблюдал за тем, как внизу разгружают машину с продуктами, вытаскивают ящики, а затем резко обернулся и посмотрел на Елену.

— Я должен её отпустить?

Сазонова глянула на него через плечо и слабо улыбнулась.

— Ты совет спрашиваешь или моё решение?

— Вы ведь подруги… она наверняка тебе что-то рассказывала. Вот и скажи мне, должен?

— А у тебя нет другого выхода, Андрюша. Ты слишком много для неё сделал, чтобы снова запереть.

Он привалился спиной к стене.

— Называется, наступил на собственные грабли, да?

— А ты думал, что она станет твоей любовницей и всё будет шито-крыто?

Андрей помотал головой.

— Не знаю я, что думал… Просто я боюсь её отпускать.

— А ты не бойся. Ксюша — девочка сильная. Она справится.

Говоров недовольно посмотрел.

— Вот зачем ты это говоришь? Я беспокоюсь о ней, о Ваньке, а ты что говоришь?

— О себе ты беспокоишься, Андрюш, — Лена дружески погладила его по плечу. — О себе. О других пока не научился. — Встретила его взгляд и ободряюще улыбнулась. — Не злобствуй. Я тебе правду говорю.

— Спасибо тебе, — с издёвкой протянул он. — Даже не ожидал, что ты обо мне такого высокого мнения.

— Дело не в высоте. Просто ты эгоист. Будешь спорить?

Говоров чопорно поджал губы и отвернулся. Но вскоре не выдержал и спросил:

— Считаешь, что ей без меня будет лучше?

— Не знаю. По крайней мере, полезнее.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ей жить надо начать, понимаешь? Жить! Как ты живёшь, я, кто угодно другой. А не зависеть от своего прошлого, от каких-то слов и решений, принятых когда-то и под чьим-то давлением.

— Хочешь сказать, что я на неё давлю?

— А разве нет? Ты бы и сейчас с удовольствием надавил. Чтобы не позволить ей уйти. Разве не так?

Он отвернулся и вздохнул.

— Она не хочет уходить, я же чувствую.

— Я вот тоже овсянку есть не хочу, но ем, каждое утро. Потому что полезно.

— Хватит издеваться!

— А ты опять о себе думаешь. Издеваются над ним… А ты о ней подумай. Чего ты от неё хочешь, чтобы она согласилась на все твои условия и послушно ждала? Она уже ждала, много лет. И да, это был не ты, и это очень хорошо, для тебя. Ты пойми, Андрюш, он убил её. Растоптал, унизил и ко всему этому, не захотел воспитывать сына. Потому что ему не нужен был сын от неё. Она очень из-за этого переживает и себя винит, что из-за неё у Ваньки отца нет, что она такая плохая. А ты хочешь заставить её снова ждать? И главное, чего? Объясни мне или ей. Чего ждать? Ты женишься, весь уйдёшь в новый проект, с головой, будешь жить в самолёте первые месяцы, в Европе у тебя будет жена, а Ксюша с Ванькой ждать тебя будут? Когда ты найдёшь для них время между работой и Светой? Это, по меньшей мере, не честно, Андрей.

Он вздохнул.

— Тошно как-то.

— Сам виноват, — Лена осталась глуха к его страданиям. — Но и упрашивать её подождать… у моря погоды, ты права не имеешь. Сделай выбор. И всё будет так, как ты хочешь. У тебя есть шанс… если ты сам этого захочешь.

Говоров одарил её задумчивым и достаточно тяжёлым взглядом и промолчал.

С работы Ксения ушла с обеда, провожала родителей и Ваню на дачу. Собрала вещи, попросила сына вести себя хорошо, вполуха выслушала мамины наставления и невнятно в который раз объясняла отцу, почему ей надо остаться в Москве. А когда оказалась одна в квартире, в задумчивости походила по комнатам, в рассеянности перенося с места на место Ванькины игрушки, которые находились в самых неожиданных местах. Потом присела на кухне за стол и вздохнула.

Тишина, царившая в квартире, действовала угнетающе. В голове появлялись мысли о тоске и страданиях, и Ксения едва дождалась звонка Андрея.

— Я хочу приехать к тебе, прямо сейчас, — призналась она.

Он слегка насторожился.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто одной дома как-то неуютно. Такое не часто бывает.

Андрей облегчённо выдохнул.

— Ты меня напугала. Поезжай, конечно. Я ключи у консьержа оставил, ещё утром.

— А… это не будет слишком?

— Ксюш, ему деньги не за сплетни и рассуждения платят. Так что поезжай спокойно.

— А ты?

— А я буду попозже. Мне ещё надо с поставщиками встретиться, а потом я к тебе.

Ксения закрыла глаза и улыбнулась.

— Хорошо…

— Ждать будешь? — тихо спросил он.

— Буду. Только ты не задерживайся… постарайся.

Дома у Андрея на самом деле стало спокойнее. Ксения немного застеснялась, когда брала у консьержа ключи от квартиры Говорова, ей казалось, что он непременно потом кому-нибудь расскажет или просто посмеётся над ней. Схватила связку и быстро ушла, потом всё же выглянула из-за угла, ожидая, что молодой человек с усмешкой смотрит ей вслед, но он уткнулся в свой кроссворд.

Ксения вздохнула и снова на себя подивилась и поругалась. Ну почему она не может относиться ко всему проще? Многим даже в голову не придёт беспокоиться по поводу взглядов какого-то консьержа, а она переживает и ещё как. Каждый взгляд, каждый жест ей кажутся излишне красноречивыми.

Андрей вот её по таким пустякам всегда успокаивает, отмахивается и говорит, что это даже внимания её не стоит, а она потом начинает вспоминать, находит какие-то лишние детали и мелочи, которые только больше волнуют совесть. А Андрей всегда спокоен и уверен в себе… И как ему это удаётся?

Без дела она сидеть не смогла и, хотя Говоров запретил ей в этот вечер стоять у плиты, ужин должны были привезти из ресторана, Ксения себе дела нашла без труда. Просто сидеть бездельничать и от этого переживать ещё больше, она не могла. За два с половиной часа ожидания возвращения Андрея, переделала кучу дел. Рубашки Говорова погладила, получив от этого простого дела истинное наслаждение. Правда, найти утюг в доме Андрея, делом было не простым. Да и за домашними делами думалось лучше, мысли приходили нужные и важные и как-то сами собой раскладывались по полочкам, принося успокоение. Руки действовали автоматически, а в голове прояснялось. Поэтому когда Андрей появился на пороге, Ксения была уже почти спокойна. И на его изумлённый взгляд при виде гладильной доски и утюга, лишь улыбнулась.

Он развёл руками.

— А что ты делаешь?

Ксения слегка встряхнула только что выглаженную рубашку и аккуратно повесила её на плечики.

— Мне же надо было чем-то заняться. А рубашек твоих целый ворох.

— В понедельник пришла бы домработница и всё погладила. Ксюша, — Андрей подошёл и попытался отнять у неё утюг, — я тебе что сказал делать?

— Что?

— Отдыхать.

— А я что делаю? Я люблю гладить, меня это успокаивает. — Отдала ему утюг и теперь наблюдала, как Андрей с ним мечется, не зная, куда поставить. — Знаешь, Ванька когда только родился, стирать приходилось постоянно, и я гладила по два-три раза в день. Но зато с Ванькой родители гуляли. Я это терпеть не могла.

— Что?

— С коляской гулять. Андрей, отдай мне утюг. Поставь вот сюда и отнеси гладильную доску в кладовку.

Говоров дёрнул доску на себя, сунул руки под столешницу, пытаясь понять, как та раскладывается, точнее складывается. Доска никак не поддавалась. Андрей свирепо уставился на неё, даже ногой от нетерпения поддал. Ксения его руки оттолкнула. Две секунды, одно неуловимое движение, — и громоздкий стол превратился в небольшую компактную доску.

Андрей в удивлении качнул головой.

После того, как гладильная доска заняла своё место в кладовке, Андрей прошёл в спальню, постоянно прислушиваясь к тому, где Ксения и чем она занята. То, что она в квартире, и он может её слышать и чувствовать, очень ему нравилось. Раздеваясь, почему-то начал оглядываться, а когда она вошла в спальню и остановилась в дверях, наблюдая за ним, усмехнулся.

— Вижу, тебе на самом деле было нечем заняться.

Ксения посмотрела на полку над кроватью, на которой были в ряд расставлены все статуэтки и отдельно лежали книги и бумаги Говорова. Смущённо улыбнулась и пожала плечами.

— Я не люблю сидеть без дела.

— Знаю. — Он подошёл и обнял её. Собирался сразу отпустить, но потом передумал и прижал к себе покрепче. — Я так вечера ждал, — прошептал Андрей ей на ухо. — И даже не верится, что завтра утром я проснусь, а ты будешь здесь.

Она улыбнулась, привстала на цыпочки и потянулась, обнимая Говорова за шею.

— А мне вот стыдно… чуть-чуть, пришлось родителям соврать.

— Ничего, им свежий воздух пойдёт во благо. И Ваньке тоже. — Андрей быстро поцеловал её в призывно-приоткрытые губы. — А мы с тобой вдвоём, — шепнул он и заулыбался. — Пойдём в душ?

— Иди. А я ужин подожду, обещали привезти в течение получаса.

Андрей по-детски хныкнул. Ксения слегка толкнула его в плечо и отстранилась.

— Иди. А я на стол накрою. Голодный?

Он кивнул и со вздохом пошёл к двери ванной комнаты, по пути стаскивая с себя рубашку. Не глядя, кинул её в сторону кровати, правда, она не долетела и упала рядом. Ксения наклонилась и подняла рубашку, положила на кровать. В душе зашумела вода, а Степнова не удержалась и заглянула. Минутку постояла, прижавшись к дверному косяку и наблюдая за Андреем через запотевшее стекло душевой кабины.

Потом раздался звонок в дверь. Привезли ужин.

— Бумажник из кармана у меня достань, Ксюш!

— Достану, — отозвалась она как можно бодрее.

Ужин был странным. Ксении было немножко неловко. От свечей, торжественности, которая возникла сама собой, от долгих взглядов Андрея… Всё это осложняло "прощание", убивало покой, на который она себя настраивала перед приходом Говорова.

Андрей подлил ей вина, а потом вдруг поднялся, подошёл к окну и отдёрнул занавеску. На город не спеша опускалась ночь, небо темнело, и даже первая звёздочка появилась. А улицы заискрились разноцветными огнями, начиналась другая жизнь — ночная.

Говоров вернулся за стол и посмотрел на Ксению.

— Нравится?

Она кивнула. Взяла бокал с вином, сделала маленький глоток и посмотрела в открытое окно.

— Очень красиво.

Андрей наблюдал за ней, Ксения смотрела в окно со странным выражением, мечтательным и одновременно настороженным. Словно, боялась, что её мечта, если она у неё была, когда-нибудь сбудется.

Лена права, она боится… Но она сильная и справится.