Измена. Я не сломаюсь

Глава 50

В мастерскую я ехала с лёгким волнением и предвкушением встречи.

С того памятного дня, когда узнала о споре и, хлопнув дверью ушла, я ни разу сюда не возвращалась. И только зайдя в цех, поняла, что соскучилась. По визжащему звуку пилорамы, по смолистому запаху распиленного дерева, по хрусту стружек под подошвами ботинок. И даже парням, приветственно махавшим мне руками со своих рабочих мест, я была рада. Шла через весь цех к застеклённому помещению маленького офиса и улыбалась.

В конторке я застала только Аркадия Львовича. Мужчина заваривал чай в пузатом фаянсовом чайнике. Увидев меня, обрадовался как родной.

— Агата, девочка ты наша, наконец-то! Давно тебя не видели! Совсем к нам не заходишь, только по телефону, да по телефону слышим. Так и забудем, как выглядишь, красавица ты наша!

Я засмеялась. Хорошее настроение поднялось до небес.

— За красавицу спасибо, Аркадий Львович. Я документы Косте привезла. Нужно печать поставить и его личную подпись.

— А Кости нет. Он по делам ненадолго отлучился. — развёл руками мужчина и тут же засуетился. — Давай-ка мы с тобою чайку попьём, я тут свеженького заварил. Согреешься, отдохнёшь, а там и он подъедет.

— А давайте! — спешить мне было некуда, а шанс увидеть Костю упускать не хотелось.

Аркадий Львович тут же развил сумасшедшую деятельность. Достал из шкафчика бокалы, коробку с печеньем, сахар хранившейся в жестяной банке из-под кофе, какие-то пирожки и бутерброды, которыми каждый день снабжала его жена на работу.

Я сняла шапку и шарф, запихнула их в рукав парки и повесила её на вешалку у двери.

— Рассказывай, как у тебя дела? — первым начал разговор Аркадий Львович, как только мы уселись за накрытый рабочий стол.

— Всё отлично. — постаралась добавить в голос как можно больше оптимизма. У меня и правда было всё хорошо. Ну за маленьким исключением.

— А с Костей что у вас? Не помирились? — сразу взял быка за рога Аркадий Львович. — Ты прости, что лезу с такими вопросами, но Костя мне как сын. Я его ещё совсем пацаненком знал, он рос на моих глазах, я за него переживаю.

Разговор как-то слишком резко перешёл к больной для меня теме. Я даже поморщилась оттого, что была не уверена, хочу ли это обсуждать с чужим, по сути, мне человеком.

— Он взрослый парень, Аркадий Львович, сам разберётся со своими проблемами, чего за него переживать. — и уже совсем тихо, заглядывая в бокал, над которым клубился ароматный пар, добавила: — Если они у него есть, конечно.

— Ты не думай, дочка, я тут на твоей стороне. — мужчина смотрел на меня с сочувствием. — Костик, конечно, глупо поступил. Не послушал меня, а я советовал сразу всё тебе рассказать про Надьку и про то, что пустил её в квартиру к себе.

А вот это было уже интересно. Аркадию Львовичу, значит, он всё рассказал, и Дану, как я поняла тоже. А мне нет. Осознавать это было так обидно, что на глаза навернулись жгучие слёзы. Я боялась поднять взгляд от бокала с чаем, чтобы они не пролились.

— Он вам всё рассказал?

— Рассказал. Я ему заместо отца сколько лет, Костик часто советуется со мной, а тут… — мужчина осуждающе покачал головой. — Не послушался. Вот теперь мается. И всё из-за этой бестолковой Надьки опять. Все неприятности на свою голову свалил.

Я даже поднять бокал, чтобы сделать глоток, не могла, так дрожали у меня руки.

— Аркадий Львович, как мне ему теперь доверять? Он же мне соврал! То, что недоговаривал, скрывал, это всё равно, что врал. Как после этого верить человеку? — от отчаяния у меня срывался голос.

Мужчина вдруг стал серьёзным, весь как-то подтянулся, собрался, нахмурил свои кустистые брови.

— Вот что я тебе скажу, дочка. Если кому и доверять в этой жизни, то это Косте. Надёжнее и честнее я человека не знаю. Такими были его отец и дед. А то, что он Надьку спрятал от её очередного мерзавца, пустил в свою квартиру, я не удивляюсь. Скорее удивился бы, если он отказался ей помочь. Вот только Костик должен был тебе об этом сказать, а он промолчал. Это мне непонятно.

Аркадий Львович отодвинул свой бокал с недопитым чаем и встал. Прошёлся по маленькому помещению туда-сюда, сосредоточенно думая о чем-то своем. Я молча наблюдала за его метаниями. Мужчина потёр пальцем лоб и решительно сел напротив меня, готовый продолжить разговор.

— Костик рано стал главой семьи. Пацаном ещё совсем. Когда погиб его отец, Косте было четырнадцать лет. Он остался с двумя слабыми женщинами на руках. Бабушка его Галина Матвеевна, упокой Господи её душу, после смерти сына совсем плоха стала, ослабла. Да и Оксанка, мать Костика, словно потерялась в жизни. Очень тяжело переживала смерть мужа. Ходила, как не от мира сего. Костин отец был надёжный мужик, крепкий, настоящая опора для семьи, его смерть просто выбила землю у них из-под ног. Вот тогда Костику и пришлось стать той самой каменной стеной для своих женщин. Рано повзрослеть, научиться принимать решения и отвечать за них. Брать на себя ответственность за семью. Он очень надёжный парень! Вот Надька это сразу поняла и вцепилась в него хлеще пиявки.

Аркадий Львович презрительно ухмыльнулся, видимо, Надя ему совсем не нравилась.

Я слушала его очень внимательно, боясь пропустить хоть слово. Костя мало рассказывал о детстве. Только о том, что очень любил своего отца и сильно уважал покойного деда-адмирала, который ушёл из жизни, когда Костя учился в третьем классе. О Наде я вообще мало знала. Только то, что он рассказал о её измене.

— Бестолковая девка была, но хитрая. — к презрению в голосе Аркадия Львовича добавилось осуждение и злость. — Одно только враньё про учёбу чего стоило. Целый год водила всех за нос. И Костика тоже. И ведь простил! Оправдывалась потом, что боялась, что Костя её бросит и домой отправит, а она хотела здесь остаться. А этот болван какую-то дурацкую ответственность за неё чувствовал. Нужно было её ещё тогда назад к родителям отправить. Нет, упёрся — я год с ней жил, получается, попользовался и бросил, я обязан женится!

При этих словах мужчина громко фыркнул как настоящий лев. Даже седыми кудрями тряхнул как гривой.

51

— Львович, принимай! — Костя шумно ввалился в дверь, открыв её плечом. В руках у него была коробка, судя по напряжению, с которым Костя опускал её на пол в углу конторки и металлическому звяканью внутри, очень тяжёлая. — Всё самое лучшее, как и обещали.

Я во все глаза смотрела на него, впитывая каждое движение, каждый жест. Как напряглись жилы на шее и на кистях рук. Как пролегла складка на лбу от напряжения и усилий. Как прикусил нижнюю губу, стараясь вовремя убрать пальцы, чтобы не придавить их между полом и дном тяжёлой коробки. Как же я по нему скучала!

Костя выпрямился и, наконец, заметил меня. Какой радостью вспыхнуло его лицо!

— Агата!

Не ответить на его счастливую улыбку было невозможно. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга и сияли как два начищенных пятака.

— Привет.

— Привет.

— Я скучал. Как ты?

— Нормально. А ты?

— Без тебя плохо.

— И мне без тебя плохо.

Мы не произнесли ни слова вслух, читали всё в глазах и взглядах.

— Костик, чай будешь пить? — "дзынь" порвалась натянутая между нами струна молчаливого диалога. Аркадий Львович, кажется, даже не заметил. Засуетился, доставая из шкафчика ещё один бокал и, включая электрочайник.

Костя молча кивнул ему, но смотрел всё равно только на меня.

— Давно меня ждёшь?

— Я не жду, просто чай пьём с Аркадием Львовичем. — постаралась как можно равнодушнее пожать плечами, но улыбка выдавала меня с головой. — Сидим, болтаем просто.

— О чём болтаете? — не сводя с меня глаз, Костя на ощупь придвинул стул к нашему столу.

— Вот Агата говорит, что больше не доверяет тебе. — рубанул правду-матку Аркадий Львович. — А я предупреждал!

На секунду взгляд Кости помрачнел. Улыбка сошла с лица. Но через мгновение появилась новая — хитрая.

— Пойдём. — Костя протянул мне руку.

— Куда? — я, не задумываясь, эту руку приняла.

— Я докажу тебе обратное. — Костя тянул меня из конторки, и я с любопытством, послушно семенила за ним короткими шажками.

— Вы куда? А чай? — прокричал нам вслед Аркадий Львович.

— Потом. — отмахнулся, увлечённый какой-то своей идеей, Костя, а я только недоумённо пожала плечами и улыбнулась, удивлённому мужчине.

— Та-а-к. — Костя что-то выискивал в цеху, высматривал, ведя меня за руку. — Пойдём-ка сюда.

Мы зашли в сушильный цех. Костя прикрыл за нами дверь, отгородив нас от любопытных взглядов парней.

— Что ты делаешь? — смеялась я.

Костя обвёл взглядом просторное помещение, в котором ровными кубиками лежала на просушке древесина. Выбрав самую невысокую стопку брусков, чуть выше сорока сантиметров в высоту, подвёл меня к ней.

— Сейчас проверим одну теорию. Вставай сюда. — он помог мне забраться на неё. — Повернись ко мне спиной.

Я послушно исполнила его команду, недоумевая, что он хочет сделать. Костя отошёл на пару маленьких шагов. Я смотрела на него через плечо и улыбалась, ожидая, что же дальше.

— Стой ко мне спиной. — я отвернулась, стоя на возвышении, и замерла.

— Теперь, не поворачиваясь, падай назад, спиной на меня, я тебя поймаю.

Я повернула голову и посмотрела Косте в лицо, потом на цементный пол. От мысли, что могу приложиться об этот пол затылком, по телу пробежали мурашки.

— Н-е-ет, — протянула испуганно и попыталась слезть с этой конструкции.

— Не бойся, Агата, я тебя поймаю. — в голосе Кости была полная уверенность.

Я растерянно оглядывалась то на серый устрашающий пол, то на решительно настроенного парня.

— Я не дам тебе упасть, Агата! Верь мне.

— Костя… — жалобно пропищала — Я боюсь…

— Это вопрос доверия, Агата. Ты же веришь, что я тебя поймаю? Я лучше сам разобьюсь, но не дам тебе упасть. Смелее, Агата!

Я переминалась на брусках, не решаясь сделать то, о чём просил Костя. Страх пробирался в каждую клеточку моего тела. А вдруг? Вдруг не поймает… Промахнётся… Отступит в последний момент…

Костя не отступит! Я знала это твёрдо. В этом я была абсолютно уверена. Он не даст упасть. Но как же страшно!

Я отвернулась и зажмурила глаза.

— Готова?

Я молча кивнула, не до конца ещё уверенная, что смогу сделать это.

— Падай! — решительно скомандовал Костя.

Зажмурившись до мушек в глазах я коротко взвизгнула и качнулась назад спиной. За секунду, которую я летела в неизвестность, моё сердце успело остановиться, замереть и снова толкнулось в груди, только когда я почувствовала его сильные руки, поймавшие меня.

— Мамочки! — я не могла открыть глаза, до сих пор не веря, что всё закончилось. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.

Костя бережно поставил меня на ослабевшие ноги и развернул лицом к себе, крепко удерживая, чтобы не свалилась.

— Открывай глаза, трусишка. Всё закончилось. — ласково посмеивался он.

Я осторожно приоткрыла один глаз, потом второй, медленно подняла взгляд на Костю. Он счастливо улыбался, обнимая меня. Я тоже попыталась улыбнуться, чувствуя страшное облегчение, даже эйфорию.

Костя положил тёплую ладонь мне на щеку, нежно погладил пальцем скулу. Его глаза сверкали какой-то неистовой синевой. Столько в них было любви, восхищения и надежды.