Бабочка под стеклом

Когда Антон искал в карманах пальто Грановича бумажник, его за этим делом Марина и застала. Вошла в дом и тут же нахмурилась, увидев сына.

- Антош, ты что делаешь?

- Деньги беру на завтраки, мне Дима разрешил. Мам, я после школы в кино!

Марина взглянула на него строго, но Антон уже достал из бумажника пятисотрублёвую купюру и ей показал.

- Мне Дима разрешил!

- Дядя Дима, - машинально поправила она его, а после удивилась: - Он проснулся?

- Ну… - Антон выразительно замялся, а Марина сокрушённо головой покачала.

- Зачем ты его разбудил? Он же болеет!

- А кого мне будить? Дед уже уехал!

- Ох, Антон…

- Автобус через десять минут!

Марина дождалась, пока сын оденется, попросила его не снимать шапку, на улице ещё холодно, не смотря на весеннее солнышко, и дверь за Антоном закрыла, когда он из дома выбежал. Эля вниз спустилась, с Семёном на руках, Марину увидела и разулыбалась.

- Мама, ты пришла!

- Пришла, солнышко. Сейчас я дядю Диму проверю, и будем завтракать, хорошо?

- А он уже проснулся!

- Замечательно, - негромко проговорила Марина, поднимаясь на второй этаж.

Димку застала в ванной комнате, он умывался, а когда выпрямился, у него вырвался усталый вздох. Видно было, что ему каждое движение с трудом даётся.

- Разбудили они тебя? – Марина ему полотенце подала, а потом по плечу погладила.

- Я и так двенадцать часов проспал, - ответил Гранович, вытираясь.

- Так это хорошо.

- Хорошо, - кивнул он. Полотенце на крючок повесил и тогда уже к Марине шагнул. – Привет.

- Привет. – Она улыбнулась и в лицо его всмотрелась, обняла в ответ, а когда отстранилась, лоб его потрогала. – Температура, но небольшая.

Дима недоумённо нахмурился.

- Как ты это делаешь?

- У меня опыт большой. Шёл бы ты в постель, Дим.

- В постель? – Они вместе из ванной комнаты в коридор вышли, и Гранович Марину к стене притиснул. – Можно и в постель.

Она рассмеялась, за шею его обняла и быстро поцеловала, когда он к ней наклонился. Правда, шутливо поддела:

- А силы-то есть? Стоишь еле-еле.

Он голову к её плечу склонил, то ли усмехнулся, то ли жалобно хмыкнул.

- Да, придется подождать денёк… другой.

- Дима.

Гранович голову поднял и на Марину посмотрел.

- Что?

Она провела пальцем по его гладкому, только что выбритому подбородку.

- Пообещай мне, что больше никогда так не уедешь. – Снова обняла его и теперь уже она щекой к его плечу прижалась. – Я тебя люблю. А ты себе придумал… Никто мне больше не нужен.

У него рука дрогнула, Марина это почувствовала. Пальцы, которые по её спине гуляли, неожиданно сжались в кулак.

- Любишь?

- А ты не догадывался? – Она нашла в себе силы улыбнуться ему.

- Я не думал, что о таком догадываться надо. Надо говорить… раз любишь.

- Да?

Он неловко улыбнулся и глаза опустил.

- Я тоже тебя люблю, и никому не отдам. – Марина в глаза ему смотрела, сглотнула, а Димка от её пристального взгляда окончательно смутился, и не к месту добавил: - Отличное место в любви признаваться – в коридоре у лестницы.

Словно в подтверждение его слов, Эля по лестнице поднялась, осторожно из-за угла выглянула и тут же в позу встала, увидев, что мама и дядя Дима обнимаются.

- Что вы тут спрятались от меня?

- Кто от тебя спрятался?

- Вы!

Марина Димку от себя отодвинула.

- Иди, ложись в постель, а я завтрак приготовлю. – Дочку по голове погладила. – Ты голодная?

- Да, и чаем не напоенная.

Гранович рассмеялся.

- Голодная, чаем не напоенная и соскучившаяся. Кошмар. Несчастный ребёнок. – Он вернулся в спальню, в кровать лёг, даже повозился, устраиваясь поудобнее, и самому себе не веря, что весь сегодняшний день проведёт вот так, даже не болея, а отдыхая. Но один долго не пробыл, уже через несколько минут дверь спальни приоткрылась, и в комнату Эля проскользнула.

- Смотри, какую мне мама книжку купила! – Ловко взобралась на кровать и рядом с Димой села, привалившись к его боку. А он в книжку заглянул.

- Ух ты, букварь.

- Да, - важно кивнула девочка. – Я её уже всю прочитала.

- Да ты что? – хмыкнул Гранович. На большую букву, главную на странице, показал. – Какая буква?

- А, - без промедления ответила Эля.

- Правильно. Переворачивай страницу.

Элька сразу несколько перевернула, и Дима указал ей на большую букву П.

- А это?

- Тоже А.

- Это почему?

Эля смешно всплеснула ручками.

- Да потому что! Дедушка сказал, что нужно смотреть на картинку, вот видишь?

- Я то вижу.

- Во-от. А что нарисовано?

- Это ты мне скажи.

- Паровоз.

- Паровоз, - согласился Дима, - и где тут А?

Эля развернулась к нему вполоборота, посмотрела снисходительно.

- Но это же пАрАвоз!

Он фыркнул, но сейчас в долгие объяснения пускаться не стал, только девочку по спине погладил, целовать побоялся, хотя очень хотелось.

- Элька болеет? – спросил Гранович у Марины позже, когда она к нему в спальню пришла, устроив дочь в детской мультики смотреть. К Диме под бок легла и снова лоб его пощупала, Дима даже голову повернул, чтобы она дотянуться не смогла. – Я нормально себя чувствую.

- Это ещё ничего не значит. Я тебя теперь неделю из дома не выпущу, так и знай. По крайней мере, на работу.

Дима чуть слышно застонал в сторону, а потом про Эльку напомнил, чтобы тему сменить.

- Температурила позавчера, а на утро как ни в чём не бывало.

Гранович всерьёз нахмурился.

- Что это значит?

- Думаю, нервное, у детей такое бывает. Она ещё разревелась, всё про тебя спрашивала, вот и…

Он несколько смущённо кашлянул в кулак, а Марину крепче обнял.

- Прости.

Она крепко зажмурилась.

- Ладно, Дим, мы же договорились. Оба виноваты. – Марина за руку его взяла, их пальцы переплелись, и она с интересом разглядывала их руки. – В следующий раз будем думать.

- Не хочу я никакого следующего раза.

Марина улыбнулась.

- Так я тоже не хочу.

Он с её щеки тёмный локон сдул.

- Я один там чуть не спятил, честно. Приехал в эту пустую квартиру, тошно так, что слов нет.

- А чего ты психанул? Из-за Игоря? Тоже мне, придумал. Да если бы я… если бы я думала о нём, точно бы в дом не пригласила, а уж тем более ночевать не оставила. – Марина на бок повернулась и Диму обняла. – Я же тебе говорила, не раз говорила, что никогда его не прощу. Я простила ему, что ушёл, простила, что врал, но то, что он тогда… - Она сглотнула. – Просто переступил через меня, я об этом всю оставшуюся жизнь буду помнить. И всё это было ради детей. – Марина подбородок кулачком подпёрла. – Я с ним говорила, позавчера. И всё ему сказала.

- Что?

- Что больше не буду решать его проблемы, помогать ему, пусть сам строит отношения с детьми. И вообще… Представляешь, он ушёл от Даши!

Дима брови вздёрнул, правда, услышанному совсем не удивился, а внутри снова всё натянулось.

- Ушёл, и что же?

Марина плечами пожала.

- Понятия не имею. Вернулся в нашу квартиру, но я посоветовала ему к Даше вернуться.

- Зачем?

- Не знаю зачем. – Марина даже рассмеялась. – Ему Нина Владимировна и без меня всё объяснит. Ладно, - она по его руке ладонью провела, от локтя до плеча, ногти слегка впились в его кожу. – Лучше скажи мне, что мы дальше делать будем.

Гранович хмыкнул.

- Ты меня спрашиваешь?

- А кого мне спрашивать?

- Действительно. – Дима призадумался, лоб потёр, а затем пожаловался: – Кажется, у меня снова температура.

Марина на локте приподнялась и посмотрела на него.

- Что ты выдумываешь?

Он рассмеялся.

- Да правда!

- Переедем, - начала она, причём говорила очень серьёзным тоном, чтобы Димка важность момента прочувствовал, - но не сейчас, а когда учебный год закончится, чтобы Антона не срывать. Осталось каких-то два месяца. И думаю, мы найдём, чем их занять. Нужно столько всего сделать, столько обдумать, столько решить. – Марина снова легла, голову ему на живот положила и стала на потолок смотреть, а Дима наблюдал за ней с некоторым удивлением. Кажется, она всё уже продумала. – Жить где будем? В твоей квартире?

- Можно, - кивнул он, - у меня большая квартира. А можно её продать и купить дом в Подмосковье. Хочешь дом?

Она разулыбалась.

- Хочу. Такой же, как этот. А ещё хочу, чтобы Наталью в Питер перевели. Это тоже столица, причём культурная.

Гранович брови сдвинул, глядя в её спокойное лицо.

- Как тебе не стыдно? Нельзя быть такой ревнивой.

Марина заулыбалась, но упрямо покачала головой.

- Я не ревнивая, я предусмотрительная.

- Ага.

- Ага, - передразнила она его, а посмотрела так, что Дима невольно оправдываться начал.

- Я не звал её с собой, просто так совпало.

- Очень на это надеюсь.

Он руку её отпустил.

- Ты всё-таки ревнивая.

Марина снова повернулась к нему, в глаза ему посмотрела и покачала головой.

- Нет, просто я тебя люблю.

- Да? Это плохо. Потому что я не просто люблю…

Эпилог.

Эля проходя мимо зеркала, приостановилась, на себя взглянула, а потом осторожно прошмыгнула мимо дивана, на котором Дмитрий сидел, в сторону прихожей. Гранович глаза на неё поднял, едва заметно усмехнулся, поражаясь чужой наивности, документ который читал, отложил в сторону, взял другой, а сам позвал:

- Эля, ты куда?

Шорох в прихожей прекратился, на пару секунд воцарилась тишина, а потом Эля будничным голосом оповестила:

- Я иду к Машке. В гости. Ты же разрешил!

- Разрешил. На глаза мне покажись. – Снова тишина, потом девочка появилась в дверях гостиной, уже в куртке, с капюшоном на голове, а губы зажала и очень старалась казаться спокойной, но смотрела куда угодно, только не на Дмитрия. А тот улыбнулся девочке. – К Машке собралась? - Эля с готовностью кивнула. – Очень хорошо. Губы с мылом вымыть, а потом можешь идти. Машке привет.

Эля перестала зажимать губы, и ногой от негодования топнула, правда, тут же взмолилась.

- Папа!

- Я сказал: помаду смыть. И не спорь. А то я ещё маме нажалуюсь, что ты снова её помаду брала.

- Это несправедливо!

- Конечно. Тебе девять, и это несправедливо.

- Почти десять!

- Вот когда будет четырнадцать, тогда поговорим.

- Четырнадцать?!

- А ты как думала?

- Папа, Машка уже красит губы! И ей разрешают!

- Во-первых, Маша занимается танцами, и губы красит, когда выступает. А во-вторых, лет через десять ты ещё радоваться будешь, что у тебя губы розовые, а вот у Маши уже синие.

Эля всерьёз нахмурилась.

- Почему это у неё будут синие?

- От химии, пузырик. А помада – это химия. Мне не веришь, у мамы спроси.

- Ты ведь меня обманываешь, - пожаловалась Эля, после минутного размышления, но разделась и пошла смывать с губ яркую помаду. А когда из ванной вернулась, к дивану подошла. Дима от работы оторвался, на Элю посмотрел и подмигнул ей.

- Не тяни время, - попросил он, - ты помнишь, что к пяти отец за тобой приедет?