Измена под Новый год

Глава 4.2. До нового года шесть часов…

Тигран

Голова раскалывается.

В виски будто битого стекла насыпали.

Пытаюсь заснуть, но сон не идёт. В целом, это естественно. В Москве сейчас шесть часов вечера. В такое время я не ложился спать, пожалуй, с трехмесячного возраста.

Растираю лицо ладонями и закидываю их за голову. В животе противно стягивается желудок, надо бы поесть, но выходить из номера нет желания.

Усмехаюсь, когда вспоминаю лицо Миллер после моего отказа. Нет, не удивлённое. Ошарашенное. Будто ей никогда не отказывали.

Может, ради приличия, конечно, стоило принять приглашение?.. Всё-таки затащил девчонку на край света, оставил в новогоднюю ночь без компании. Может, она тоже из этих, как моя супруга, из «верующих»?..

Представив, как Кира Миллер вырезает бумажные фигурки и обклеивает их блестящей чехардой, ржу в потолок и прикрываю глаза.

Да… мой финансовый директор скорее верит в силу Мартини Асти и бриллиантов. И я её не осуждаю, это вполне нормально для современной женщины.

С детства я рос в достатке и не вижу ничего плохого, когда дама в меру меркантильна. В это верится больше, чем в святую простоту, которую всё время хочется раскусить, взъерошить и проводить над ней эксперименты.

Вообще, я считаю, что если бы не пара нелепых случайностей, то, скорее всего, сейчас я был бы женат на подобной «Кире». Или какой-нибудь Анжеле с задиристой троечкой и обязательной нынче в Москве блефаропластикой.

Качаю головой и почесываю заросший щетиной подбородок.

Первый раз я встретил Николь в доме отца.

Ночью перед этим вернулся из Куршевеля, где мы с гарвардскими парнями-однокурсниками отмечали Новый год и разъехались на денёк, чтобы встретиться с семьями. Рейс был ранний, а бары в аэропорту, как известно, работают круглосуточно.

Улавливаете связь? Бинго! К отцу я приехал в жутком состоянии, а когда проснулся вечером, с улицы доносились голоса моих племянников. Приняв душ, спустился на кухню, чтобы раздобыть что-то съестное… и встретил её.

Вштырило так, что офонарел. Как током по венам. Охренел так, что готов был утащить Снегурку к себе, но зная пуританские взгляды моего отца, забил.

Тем более, девчонка оказалась деревянная. Но такой позволительно. Светлые, шелковистые волосы, призывной рот, горящие алые щёчки…

Даже сейчас, вспоминая, член дыбом. Накрываю его рукой поверх халата и несколько раз сжимаю.

Правда, тогда списал своё состояние от симпатичной малышки на похмелье и даже бросил пить на пару дней.

А вот когда, выходя из офиса отца, встретил её же через неделю на улице… понял, что «случайности неслучайны». Кстати, в приметы я не верю, но как опытный бизнесмен использую их в случае, когда мне это выгодно.

Так и в тот день получилось.

Заболтать её было несложно. Я не идиот и видел, что она мной очарована. Глаз с меня не спускала, поплыла девочка с первой секунды.

Пригласил в гостиницу, она тут же закивала. По дороге задавал наводящие вопросы, особо милым быть не пытался, чтоб потом прощаться было легче.

Сам тогда охренел. Мне было двадцать пять и в моей жизни к тому времени было много женщин. Не то чтобы очень, но за десятку точно перевалило.

Практически со всеми я некоторое время находился в отношениях, пытался их узнать. Вот так везти в постель первую встречную было для меня в новинку. По натуре слишком брезглив. Пожалуй, поэтому и жене никогда не изменял.

Тащить грязь в дом, где растёт твой сын — мерзко. Возможно, если бы влюбился или так же вот… вштырило… Но такого за прошедшие семь лет больше не случалось.

Никогда.

К слову сказать, ночь с Липучкой была странной.

Она оказалась девственницей, и я так и не смог понять, почему согласилась на такой эксперимент. Всегда казалось, что хорошие девочки, которые берегут себя до двадцати, не лишаются невинности в мотелях. Иначе зачем ждать?..

Долго размусоливать и рассуждать о девчонке не стал. Её жизнь. Пусть живёт её как знает. Я со своей стороны, чтобы она полюбила секс, сделал всё.

Хоть это и был мой дебют в роли «первооткрывателя».

Член раскалывался от желания трахнуть Николь по-взрослому, выпить до дна, как дорогое вино. Намотать на кулак светлые волосы и развести пошире округлые бёдра, почувствовать, как она сжимает ствол там внутри… Вбиваться снова и снова.

Черт тебя дери, Мансуров. Со стоном сжимаю член и запахиваю халат. С улицы доносится взрыв салютов. Сердце пронзает грусть и перед глазами возникает сын. Савва, Савка. Пострел мой, орёл. Настоящий горец. Ничего не боится, летом с яхты в открытое море со мной сиганул. Ника даже заплакала…

Устало вздыхаю. Той ночью вышло неплохо. Ей тоже грех жаловаться. Она кончила два раза. Сначала от моих пальцев на нежном клиторе, потом от члена в узком влагалище.

Утром мы с девчонкой расстались и, если честно, я в какой-то геометрической прогрессии начал её вспоминать. Только первые дни, конечно. Потом вышел на практику в офис к отцу, и меня закрутили новые увлечения: цена нефти за баррель и строительство новых кустов на месторождениях Крайнего Севера.

Через пару недель, когда старуха пришла к моему отцу, я уже с трудом вспомнил, кто такая Николь Рождественская. Тем более, фамилии её не знал.

— Это правда, что ты лишил девственности девчонку? — спросил отец, сужая глаза.

Взгляд его похолодел.

— Может быть, — пожал я плечами.

— Может быть? — взвизгнула старуха. — Да я по судам тебя затаскаю, щенок. Думаешь, если богатенький, то можно девчонкам мозги пудрить.

— У нас всё было по согласию, — возразил я. — Если у девушки есть какие-то претензии, давайте встретимся с нашими юристами, — перевёл взгляд на отца. — Пап?

Я посмотрел на часы. В местном клубе сегодня была вечеринка, посвященная Татьяниному дню, а пиво само себя не выпьет.

Кто хорошо работает — тот хорошо отдыхает. Вот во что я верю! Обычные, приземлённые вещи. А не посохи всякие…

— Я тороплюсь, пап, — нахмурился я. — Если это всё, то я пошёл. Мне ещё в понедельник на месторождение выезжать. Ты обещал этот контракт для моей фирмы.

— Обещал, — кивнул отец и задумчиво на меня посмотрел.

— Вы в своём уме? — снова взвизгнула старуха. — Вам деньги зрение испортили, ироды проклятые. Я вам говорю о своей девочке, о Николеньке. Она у меня золото. Вяжет, шьёт, убирается. Будущий учитель русского языка. Она у нас в Устюге все олимпиады выигрывала. А пироги печёт, м-м-м…Закачаешься.

— Пироги? — заинтересованно повторил отец. — Пироги — это, по-моему, отлично. А фотография девушки есть?

Я в полном недоумении уставился, как наша гостья извлекает телефон из сумки. Какие на хрен пироги?..

— Да это ж, снегурка. Мы с театром у вас тридцать первого декабря работали, помните?

— Снегурка… Светленькая такая? — прищуривается отец. — Совсем девчонка.

— Ага, Николяга моя. Ангел, а не девочка.

Мои глаза сами собой начали закатываться от раздражения.

— Ладно, — повернулся я к выходу. — Вы тут общайтесь, у меня мероприятие.

Практически бесшумно добрался до двери.

— Стоять, — прохрипел отец. — У тебя больше нет мероприятия. Ты женишься на этой девчонке, а я отдам тебе контракт.

— Что, бл. дь? — от такой новости чуть не поперхнулся и "гарвардский" чистый язык превратился в мат. — Ты в своём уме, отец?

— Эээ, нет, — покачала головой бабка. — Я свою внучку не для того растила, чтобы её за такого тунеядца, да ещё и из-под палки. Она достойна большего.

— Не переживайте, — мой отец устало снял очки. — Тигран просто немного нервничает. Ваша внучка ни о чём не узнает. Для всех это будет обычный брак, иначе, — голос отца стал каменным. — Иначе твоя фирма, сын, будет ремонтировать "Пятёрочки" в Подмосковье до двадцать второго века…