Потанцуй со мною, месяц

Глава 9

— Теперь ты смотришь на ночное небо. Это тоже часть твоей программы по изменению жизни, Даша?

Я лежала на потертом одеяле, разложенном на песке, и рассматривала густое, темно-синее южное небо.

— Я жду луну. Видишь, она где-то потерялась, и звезды пока не могут ее найти.

Мужские ноги остановились рядом с моей головой:

— Наверное, это интересно — ждать луну.

Рядом на одеяло опустилось крупное тело. Повозилось, сдвигая меня плечом:

— Подвинься, а то половина меня лежит в песке.

Легкий запах табака и красного вина примешивались к уже знакомому странному аромату его туалетной воды, добавляя тревожащих оттенков.

— Как называется твой парфюм? Откуда он? — я сдвинулась на край одеяла, уступая ему место.

— Не помню. Купил в дьюти-фри, потому что понравился запах. А что?

— Просто. Тебе идет.

Мы замолчали и лежали, глядя на мерцающие звезды, слушая всплески мелких волн, царапающих песок. Мужское плечо слегка касалось моего, и в этом месте было горячо, будто кожу покалывали раскаленной иглой.

— Как сходили в бар? — спросила, чтобы разогнать сгустившуюся тишину.

— Нормально. У них даже нашлось вполне приличное вино. И не по безумной цене.

— Наверное, на него нет большого спроса, вот и продают почти по себестоимости, — предположила рассудительная я.

Марк не ответил, продолжая спокойно лежать.

Я слегка повернула к нему голову: идеальное лицо расслаблено, глаза прикрыты, руки с длинными пальцами скрещены на груди.

В перекликающемся свете звезд и лучей фонаря у двери гостиницы мужчина казался каким-то особенно нездешним, почти чужеродным этому месту.

— Кто ты, Марк? Почему приехал именно сюда? — не выдержала и все-таки спросила.

— Почему я не могу сюда приехать? — он удивленно приподнял брови.

— Ты не сочетаешься с этим местом. Совсем. Даже твоя красивая подружка ему подходит. Но ты — нет.

Марк улыбнулся и насмешливо протянул:

— Только не говори это Анжелике. Она… огорчится.

— Уверена, что не огорчится, а придет в бешенство. Но можешь не переживать, у меня нет желания с ней общаться.

— А ты, Даша. Почему сюда приехала?

— Я тебе уже говорила — менять фигуру.

— Что в ней не так? И для чего ты это делаешь?

— Ты не ответил на мой вопрос, но задал два своих. Нечестно, — фыркнула я.

— Тогда оставим все вопросы висеть в воздухе.

Южная ночь все плотнее укутывала нас своим покрывалом, донося ароматы цветущих розовых кустов, которые любовно разводила Ольга.

Звезды мелко подрагивали, будто хотели что-то сказать, но не могли решиться и сотрясались от распирающего их желания.

— Вот и месяц-потеряшка вернулся на небо, — Марк повернулся ко мне лицо. — Ты ждала его?

— На самом деле, я ждала луну. Совсем забыла, что сегодня новолуние. Но месяц даже лучше.

— Месяц. Потанцуй со мною, месяц, — пробормотал Марк знакомую фразу. — Смотреть на ночное небо мне нравится больше, чем на закат. В ночи есть очарование и секреты, которых не найти в падающем за горизонт солнце.

— У тебя есть секреты, Марк? И что это за фраза про месяц? Ты второй раз ее произносишь.

— Теперь с твоей стороны два вопроса и ни одного ответа на мои. Жульничаешь, Даша.

— Окей, ответь на мой вопрос про твою фразу, и я отвечу на любой твой, — согласилась я.

— Смотри, сама предложила, — хмыкнул мужчина. Снял свою руку с груди, нашел на одеяле мою ладонь и переплел наши пальцы.

— Мне было шестнадцать, последнее лето перед выпускным классом школы. Родители решили поехать отдохнуть на юг и потащили меня с собой. Я ужасно не хотел. Какой юг, когда все мои друзья остались в Москве и собирались все лето оттягиваться по полной!

Но как я не упирался, мама нашла аргументы, чтобы убедить меня, и я поехал с ней и отцом.

Абхазия тогда была… совсем другой: только окончилась война, кругом разруха, сервиса ноль…

В общем, ужас, от которого мама первая взвыла и на третий день принялась убеждать отца вернуться домой. А мне неожиданно понравилось.

— Так ты, поэтому приехал сюда? Воспоминания детства? — я попыталась вытащить свои пальцы из его ладони. Невозможно было так лежать, чувствуя, как заходится сердце от его слов и спокойных прикосновений.

— Не дергайся, Даша, — Марк покрепче перехватил мою ладонь и погладил большим пальцем по косточке на запястье. — Я собираюсь рассказать тебе то, что не рассказывал никому в жизни. Можно сказать, буду душу выворачивать.

Помолчал и продолжил:

— Рядом с нами, в соседней комнате поселилась семья — мама, папа и девочка лет семи-восьми. Худющая, белобрысая и удивительно острая на язык, несмотря на свой детский возраст. У нее были сине-зеленые глаза, огромные, как блюдца — почти на половину ее худенького личика.

— И что, неужели ты в нее влюбился? — не удержалась я.

— Она, — Марк снова повернул ко мне голову: — Она влюбилась и бегала за мной хвостиком. Приносила мне какие-то детские подарки — яблоко, там, или конфету. Или ракушку, которую нашла на берегу. В общем, по ней все было видно.

— А ты?

— А мне было шестнадцать, и такие соплячки меня не интересовали, — Марк замолчал, и я тоже.

Просто ждала продолжения, удивляясь, почему небо, на которое я упорно смотрела, вдруг задрожало и подернулось влажной пленкой.

— К тому же в соседнем доме как раз поселилась еще одна семья, и с ними была девочка моего возраста, или даже чуть старше. Хорошенькая, и вполне соответствовала моим интересам. В общем…

— В общем, ты жестоко послал бедную, влюбленную в тебя крошку, — закончила я за него.

Горячие пальцы крепко сжали мою дернувшуюся прочь ладонь:

— Не совсем так, но близко. А однажды вечером девчонка подсунула мне красиво свернутый лист бумаги и, печально глянув своими глазами-блюдцами, умчалась. Это были стихи, которые начинались с этих слов: «Потанцуй со мною, месяц».

Той же ночью отцу позвонили — умер мой дедушка, и еще до рассвета мы сели в машину и уехали. Даже не попрощались ни с кем из соседей.

В суете сборов я оставил листок со стихами на подоконнике в общем коридоре.

Наверняка дома я засунул бы этот листок куда-нибудь. Да в любом случае потерял бы со временем. Но все равно, мне было неловко, что я бросил его там на окне.

— И что дальше? — я стиснула пальцы так, что, наверное, ему стало больно. Плевать, все равно, мне было больнее.

— Ничего. Мы вернулись домой. Похоронили дедушку. Я окончил школу, поступил в университет. Но иногда, когда вспоминаю эти стихи про месяц, думаю о том, как сложилась жизнь у этой девочки.

— Уверена, с ней все в порядке, — я все-таки вытащила свою ладонь из его пальцев. — У многих в детстве была похожая трагедия, и ничего, все живы. Наверняка девочка выросла, выучилась, благополучно вышла замуж и счастлива.

— Уже поздно. Думаю, мне пора, — я откатилась от плеча Марка и встала. — Может, хоть сегодня удастся выспаться.

Марк поднялся и глядя, как я собираю с песка вещи, негромко прочитал:

Потанцуй со мною, месяц,

Не смотри с небес с укором.

Этот танец быстр и весел —

Будем танцевать с задором.

Шагнул ко мне и, приподняв теплыми пальцами мой подбородок, произнес:

— Надеюсь, ты действительно счастлива, девочка Даша.

Такое же идеальное, как и семнадцать лет назад, лицо приблизилось к моему.

Губ коснулось горячее, пахнущее хорошим вином дыхание, и тут же к ним прижались твердые, гладкие, безумно приятные мужские губы.

Сначала легко, будто нехотя или по обязанности. И через мгновение совсем по-другому — требовательно, захватывая нижнюю губу. И уже легче верхнюю, мягко очерчивая ее край кончиком влажного языка. Нежно заглаживая, будто извиняясь.

На мгновение Марк отстранился, заглянул мне в лицо, снова прижался и мягко погладил губами мои губы:

— Сегодня ночью я уезжаю. Прощай, девочка Даша.

Марк давно ушел, а я все стояла, бессмысленно рассматривая скрывшую его темноту. В голове крутились дурацкие строчки моих детских стихов:

Посмотри в глаза мне, месяц.

Среди звёзд я затерялась.

Даже если мы расстались,

Эта песенка осталась… (*)

— Прощай, Марк. Уверена, ты всегда будешь счастлив…

__________

(*) Автор стихов Натали Мед, чьи книг вы может найти на портале.