Страсть Дариуса

— Раздвинь ноги. Я хочу видеть тебя… и хочу попробовать тебя на вкус.

Она отвернула лицо в сторону и покачала головой.

— Я не могу этого сделать, — пробормотала она, снова качая головой.

— Да, можешь… и ты сделаешь это, Марианна. — Он повернул ее лицо в сторону, заставляя еще раз посмотреть на него. — Сделай это. Раздвинь.

Он откинулся на спинку стула и стал ждать.

— Ты прекрасна, и я хочу видеть тебя всю.

Тишина в комнате становилась оглушительно громкой, пока он ждал.

— Марианна, ты хочешь это сделать. Я знаю, что ты это сделаешь. Ты хочешь открыться мне. Ты сделаешь это… для меня.

Она посмотрела на него, и он увидел это. Он увидел выражение ее глаз и понял. Дариус понял это в тот момент, когда Марианна уступила ему — решила подчиниться и выполнить его приказ. Дариус ощутил, как кровь стучит у него в голове, груди и члене. Везде. Почти обезумев от желания к этой женщине, он ждал, что она откроется ему.

Связанные запястья приподнимали ее груди, соски превратились в тугие бутоны. От тяжести груди Марианны повалились в стороны. Дариус смотрел, ожидая, предвкушая, умирая. Он чувствовал, как кровь бешено колотит его сердце, отчего все тело мужчины двигалось в такт биению его сущности. Он судорожно втянул в себя воздух.

Девушка начала двигаться. Марианна медленно согнула сначала одно колено, затем другое. Ее ноги раздвинулись…

О, Боже милостивый!

Глава 8


Опустошение

ДАРИУС намеревался поглотить ее. Именно эта мысль промелькнула в голове Марианны, когда она увидела выражение его лица. Он выглядел изголодавшимся, напоминал хищника. Как будто он парил в подвешенном состоянии, ожидая момента, когда сможет приступить к роскошному пиршеству, приготовленному для него. Она была его праздником.

Марианна лежала на кровати, закинув руки за голову, перевязанная поясом от его халата. Ее ноги были согнуты в коленях и открыты для него, потому что он сказал ей сделать это. Если она слишком много думала об этом, то пугалась. Поэтому решила не делать этого — у нее даже не было возможности вдуматься о том, что делает прямо сейчас. Дариус сказал бы ей, что делать, и она бы послушалась. И таким образом, она смогла пережить этот опыт.

Его голова свесилась между ее бедер, готовый попробовать на вкус ее киску. Каким-то образом она поняла, таково было его намерение. Затем он остановился и вдохнул.

О, Боже милостивый! Он вдыхал ее аромат, возбужденный и расцветающий для него! Интимность того, как он пытался поглотить ее, заставляла ее гореть еще сильнее.

Когда он наклонился и раздвинул ее складочки, как бабочку, она дернулась.

— Тише, — проворковал он, затем показал свой язык. Облизывая, он провел одним движением по чувствительной коже в ее щелочке, словно мог бы черпать сливки ложкой.

Марианна застонала в экстазе, звуки вырывались из нее против ее воли. Если бы она знала, что это будет так, сопротивление было бы последним, о чем она думала.

Он поднял голову и заговорил:

— Восхитительно. Я хочу запомнить это навсегда. Твой невинный вкус, какой он есть сейчас… прежде чем возьму тебя. Так что я, возможно, никогда не забуду, какой совершенной ты была в этот момент.

Ее глаза мгновенно наполнились слезами от его заявления. Дариус, возможно, никогда не захочет забыть ее девичий аромат, но она никогда не забудет эти слова. Это было так, словно он проник внутрь нее и сжал ее сердце в своих руках.

Он снова опустил голову, чтобы получить еще.

Да, о-о-о, да, еще, пожалуйста!

Дариус кружил по каждой части ее тела, за исключением набухшего бугорка в центре, который взывал о прикосновении. Обойдя все вокруг, он ни разу не коснулся ее языком. Лишь совсем чуть-чуть просунул два пальца внутрь, и ее внутренние мышцы инстинктивно напряглись при проникновении.

Он медленно двигал пальцами взад и вперед, все время, продолжая поглаживать ее языком. Ответом Марианны было уступить ему, его языку. Боже, она была его рабыней и думала, что умрет, если он остановится. Ее киска становилась все влажнее и влажнее, пока она не промокла насквозь. Она была готова принять его внутри себя. Готова к тому, чтобы ее взяли.

Он остановился, слегка приоткрыв рот.

— Ты испытываешь удовольствие, Марианна? — спросил он, глядя на нее снизу вверх. Его рот блестел, губы, покрытые ее эликсиром, тоже, когда он задавал этот вопрос.

— Да!

— Ты хочешь меня? Внутри?

— Да!

— Скажи это!

— Я хочу тебя! Пожалуйста… внутри себя!

И он вознаградил ее. Она понимала, он вознаграждает ее за послушание. Он снова опустил губы вниз, к ее клитору, и поцеловал это местечко, облизывая вверх и вниз.

Она кончила. Ее тело напряглось от восхитительного, притягательного посасывания, которое он произвел на ее клитор. Та ее часть, которая способна вознести ее до небес.

— Дариуссссс! — Она выкрикнула его имя, когда мощный оргазм овладел ею, управляя и заставляя ее выгибаться снова и снова навстречу его пальцам, языку и губам. Во вселенной не осталось ничего, кроме бьющихся осколков удовольствия, пронзающих ее, и великолепия, которое он создавал своим ртом.

***

СЛЫШАТЬ, как Марианна выкрикивает его имя, было божественным даром. То, как складывались ее губы, когда они издавали звуки, было неописуемо в момент близости с ней.

Однако Дариус не стал бы дожидаться, пока она переживет оргазм. Он должен был войти в нее сейчас, открыть ее, познать ее, в этот момент, когда она достигает кульминации.

Его халат распахнулся, когда он подполз, чтобы взобраться на нее. Дариус прижал головку своего члена к ее горячей и влажной плоти, думая, что этот первый контакт был безумно классным. От ощущения соприкосновения ее киски с его членом у него перехватило дыхание.

Взяв себя в руки, он сначала втер кончик в ее влагу, а затем надавил, пока его головка не оказалась внутри и не уперлась в преграду. Он знал, что это было — ее девственность. Снова опустившись на колени, он успокаивал ее снизу; его большие руки крепко держали ее. Он притянул ее к себе.

— Ну же, Марианна! Теперь я, наконец, делаю тебя своей. — Ее голова откинулась назад в тот самый момент, когда он порвал ее девственную плеву. Ее тело дрогнуло, когда он преодолел барьер. Ее тихий крик пронзил тишину и его сердце. Ему не хотелось причинять ей боль.

Подобно мечу, скользящему в ножны, его член вошел в нее, когда она приняла его у себя.

Марианна была великолепна.

— А-а-ах… ты так прекрасна.

Ее трепещущие внутренние мышцы яростно вцепились в его член. Удовольствие от того, что он, наконец, оказался внутри нее, превосходило его самые смелые фантазии. Он сдержался, давая ей шанс успокоиться. Влажная, упругая киска обхватила его пылающий, твердый как железо член.

Невероятное удовольствие от нее.

Потребность поцеловать ее пересилила осознание того, где именно он находится в этот момент. Наклонившись, чтобы завладеть ее губами, он накрыл весь ее рот своим и глубоко проник языком внутрь. Она пошевелилась под ним и издала какой-то звук. Всего лишь легкое покачивание и легчайший стон, но в сочетании они сработали как сигнал. Нежное выражение покорности и желания, и он понял, что она готова.

Он медленно, с наслаждением отстранился от ее киски и рта, затем снова погрузился в оба сразу.

Да, о, да, о, да…

Этот изысканный вкус, однажды попробовав, было невозможно сдержать, и Дариус позволил себе раствориться в ней. Он входил глубоко, но плавно, наслаждаясь каждым медленным, скользящим движением своего члена, зная, что готов вечно исследовать эту завораживающую щель между ее сладкими бедрами.

Помня о ее невинности, он не хотел брать ее слишком сильно, но желание трахнуться пересилило всякую чувствительность.

Я не монстр, но хочу как следует потрахаться… жестко… с ней.

Боже милостивый, она была божественна. Дариус не мог сдержать того, что он делал с этой девушкой. Он поглаживал ее пальцами то входя, то выходя из нее, двигая ее бедра навстречу своим ударам, по мере того как усиливался темп. Темная влага заблестела на нем, когда он вытащил их и это была ее девственная кровь. Это зрелище воспламенило его еще больше, как и осознание того, что он был первым и единственным, кто оказался внутри нее.

Наблюдение за каждым проникновением подстегивало его двигаться быстрее. Головке его члена казалось, что она вот-вот сгорит. Извержение нарастало, потребность в завершении была слишком велика, поэтому он старался не торопится. Чувствуя, как ее влагалище напряглось в предвкушении, он позволил кульминации поглотить его и погрузить в забвение.

— Марианннннна! — Его сущность извергалась из кончика, дико пульсируя, омывая ее своим семенем, пока он продолжал поглаживать. Он излил в нее всего себя, прежде чем замедлить ритм и окончательно успокоиться.

Теперь я наконец-то в тебе, Белла! Моя.

После этого время остановилось. Дариус не был уверен, как долго плавал в ощущении крайнего блаженства от того, что наконец-то предъявил на нее права. Она пошевелилась под ним.

— О, моя красавица… — Он перекатился на бок, поглаживая ее грудь, целуя плечо, шею и, наконец, губы. Отпустив ее руки, он притянул ее к себе и обнял. Моя.

Его жесты, должно быть, что-то спровоцировали, потому что она немедленно заплакала, казалось, в этот момент ее полностью переполняли эмоции. Она прильнула к нему, прижимаясь все теснее, уткнувшись лицом ему в грудь. Мой.

Эти две реакции были совсем не такими, как он ожидал, и не имели никакого смысла. Она была явно расстроена, но в то же время пыталась приблизиться, а не убежать.

— Mia cara, моя дорогая? — он осторожно спросил:

— Я сделал тебе больно?

— Нет. — Она всхлипывала, тяжело дыша.

— Напугал?

— Нет. — Ее сотрясали новые рыдания.

— Я рад этому, но почему ты плачешь?

Она покачала головой.

— Скажи, почему, Марианна? Ты должна сказать мне.

Ее отчаяние пронзило его прямо в сердце. Дариусу было не наплевать на ее слезы. Он хотел, чтобы она была счастлива, довольна и умиротворена. Он хотел, чтобы она испытала удовольствие, доставляемое им. Быть ведомой его прикосновениями и жаждать их. Моя.

Он понизил голос до того уровня, на который она так хорошо реагировала, и погладил ее по спине.

— Ты хочешь рассказать мне, Марианна, и ты это сделаешь.

Она еще глубже уткнулась головой ему в грудь и тяжело вздохнула.

— Ты… ты заставляешь меня гореть, как в огне! Я не знала… все было так… — Она вздрогнула, ее мягкие губы коснулись его кожи, и облегчение накрыло его. Совершенство… именно такая, какой я ее видел во сне.

— Х-м-м… Но все так, как и должно быть, моя красавица. — Он повернулся к ней, прижимая ее лицо к своему обеими руками, чтобы она могла видеть его, когда он расскажет остальное. — Мне было приятно показать тебе это. Я обожаю заставлять тебя гореть. — Он нежно поцеловал ее, дразня языком ее губы. — Я буду продолжать делать это снова и снова, потому что знаю, что не могу остановиться. Ты слишком увлекаешься, Марианна. И заставляешь меня гореть, подобно огню, так же сильно, — он поцеловал ее в подбородок, затем в горло. — Это только начало, моя Белла. Я мечтал о тебе такой, постепенно открывая для себя каждую частичку, Mia cara — моя самая дорогая.