Белые пешки

– А ты? – прямо спросил Лева и тут же спохватился: ну куда лезет?

– Кого люблю больше? – Дэн прищурился, но раздражения во взгляде не было, скорее лукавство. – Лёв… посчитай нас. Не сейчас, а вообще. Нас семеро. Было шестеро, но вот…

Кирилл. Крыс. Он был, оказывается, новеньким, Марти стала встречаться с ним – или не встречаться, непонятно, но так или иначе привела в компанию – только летом.

– Мы не так чтобы с ней были близки, тоже не так долго дружим, как, например, она с Никой. – Дэн развел руками. – Но да, все и так было сложновато из-за Саши и ее… – Но договаривать он не стал, явно спохватился, вспомнив, что человек напротив чужой. – Теперь и Ника напряглась – она тоже с Крысом только познакомилась – и я…

– Не расстраивайся, – тихо попросил Лева. Что думать о Крысе, он не знал, но Дэн определенно нравился ему все больше. В шутку он подался ближе, понизил голос и заговорщицки спросил: – А хотите, буду восьмым? Или вообще заберу тебя себе?

Чересчур прозвучало: коньяк, видимо, взыграл, но если начать вопить «Нет, я не то имел в виду!», еще и половина бара уставится в упор. К счастью и не пришлось, Дэн все понял. Тепло улыбнулся и покачал головой.

– Давай без «забрать», у нас и так такое ощущение из-за Марти и Крыса. Ну… что рано или поздно он ее заберет. Но так или иначе, – очень медленно он убрал руку со страницы скетчбука, – мы тебе рады. Ты кажешься классным.

Оказалось, что Дэн нарисовал меня. Набросал карандашом, но портрет выглядел живее меня настоящего. Я вальяжно сидел вполоборота за стойкой и держал бутылку коньяка, а у моих ног лежал лев. Почему-то у льва на лбу были солнечные очки, и часть гривы заплетена в афрокосы. Breathtaking!

– Я иногда добавляю что-нибудь странное, – признался Дэн. – Особенно когда мне нравится то, что я рисую. А еще… – Тут он резко встал, поднял руку, помахал – и вся банда, включая вновь вынырнувших из-за портьеры, раскрасневшихся, чем-то довольных Марти и Крыса, мигом заметила жест, начала к нам подходить. – Мы придумали, как тебе помочь, Лёв. Ну, чтобы твой отец понял, что таких сотрудников надо ценить.

Лева не успел ни рассыпаться в благодарностях, ни расспросить подробнее: запоздало сообразил, что счета скоро начнут блокировать, и ломанулся к банкоматам. Сизиф не шутил, фокус проворачивал не впервые. Такие рычаги у него были, видимо, за счет еще каких-то походов по баням. Выпотрошить удалось две карты, до которых добраться не успели. Распихивая пачки денег по карманам, Лева вернулся в бар. Компания с любопытством проследила за исчезновением купюр. Марти флегматично изрекла:

– Вот и не верь, что богатые тоже плачут.

– Плачут… – процедил сквозь зубы Лева. – Завтра свалю из квартиры, ее холдинг снимает. – В нем опять заклокотал гнев, застучало в висках. – Сам поплачет!

– А где тогда ты будешь жить? – испуганно поинтересовалась Ася.

– Хостел какой-нибудь или отель, – отмахнулся Лева устало.

– Разоришься, – хмыкнул Крыс. – Сизиф, полагаю, выдержит долгую осаду.

– Откуда ты знаешь-то? – мрачно поинтересовался Лева, понимая, что Кирилл прав. – Да еще по кличке…

– Мой отец принимал участие в одном из его старых дел, которое и на Питер прогремело. Лихие девяностые, все такое… – Кирилл усмехнулся. – В общем, слышал я о вас. И даже понимаю, чего ты так психуешь.

Лева уныло кивнул.

– Жаль, менты его не нагнули как-нибудь пожестче.

– Не говори так, – вдруг одернула его Мартина. Лева уже заметил: и она, и Ника довольно болезненно относятся к словам вроде «менты», «мусора» и прочее. Но дело было в другом. – Мой тоже его знает. И криминал у него далеко-далеко в прошлом.

Саша поддержала подругу:

– Правда. Еще помиритесь. Родители все такие – американские горки, тут проще стиснуть зубы и держаться за сидушку.

Леве не хотелось грубить, но эти девочки вряд ли понимали, о чем говорят. Едва ли их вышвыривали из машины, едва ли про их полезные разработки говорили: «Это и без тебя бы сделали», едва ли их вещами и деньгами распоряжались как своими. Наверное, он все же ответил бы не слишком сдержанно и обрушил бы на Сизифа пару проклятий, если бы не увидел внезапно улыбку Дэна и не убедился: улыбка как-то успокаивает.

– Мы даже нашли тебе работу на это время, – сказал он.

– Помощником к Зиновию? – вяло пошутил Лева. – Мечтаю.

– Беру! – подал голос из дальнего конца помещения Радонский и махнул тряпкой.

– Лучше! Нам нужен учитель химии на месяцок-два! – сияя, заявил Макс.

– А раз ты шаришь, да еще из МГУ… – продолжила Марти, теребя бретельку, – справишься. Это ненадолго: пока наша химоза не вернется из больницы, у нее реабилитация после операции. Мы скучаем по кальцию, йоду, углеводородным соединениям и прочим чудесным вещам, которыми «Асклепион» народ травит.

– Мы никого не травим, – возразил Лева. – И между прочим, углеводородные соединения…

Марти усмехнулась:

– Я образно выразилась. Ты согласен? Директор наверняка ухватится за эту возможность, мы завтра с ним поговорим. С учителями швах.

Не то чтобы я был в восторге и не то чтобы верил в свои силы. Дети – страшные существа, маленькие еще ладно, но старшеклассники… с другой стороны, хороший способ кое-что доказать отцу и навсегда расставить некоторые точки над всеми матерными буквами. Я могу справиться с чем угодно, пап. И мне не нужны никакие земли Прайда, пап. Это тебе будет без меня погано, пап. Так не ценят, пап.

Я согласился. Они оживились и принялись придумывать, где бы мне пожить, будто я был их общим родственником. Кирилл жил в общаге, Ника – в казарме, Марти, Макс и Ася – в маленьких квартирах с родителями. Саша жила в просторной «трешке», но я просто представил – вот я прихожу к ее родителям и говорю: «Здравствуйте! Нет, я не жених вашей несовершеннолетней дочери, но она меня на улице подобрала, и я поживу у вас, ладно?»

– Ну ясно, – подвел итог Дэн, когда Саша закатила глаза и уверила, что все ерунда, если я не против спать на раскладушке. – Значит, живешь у меня.

Это даже вопросом не было.

– Соглашайся, он владеет особняком! – быстро ввел меня в курс дела Макс. – Ну то есть старым домищем в Наро-Фоминске, его дядя подарил, когда в Австралию эмигрировал.

– У нас классно, – уверил Дэн. Он, кажется, все-таки немного смущался. – Правда, на эл-ках придется ездить… Для меня они уже тоже как дом.

Ew-w-w. К тому времени я пять лет ездил только на собственной машине. Такого зверя, как общественный транспорт, я позабыл напрочь. А то, что кто-то может звать вонючие, трясучие, грязные вагоны домом… но ты, дружище, видишь красоту всюду. Я привык.

– Могу тебя на машине подвозить, – Лева все еще чувствовал себя максимально неловко от этого гостеприимства. – И предков твоих, если…

– О! – Дэн рассмеялся. Да и остальные даже не захихикали – зафыркали. – Машина у них есть. А вот я буду благодарен.

– Ну… – Лева оглядел их снова. Понимание, во что за считаную пару часов превратилась привычная и довольно комфортная жизнь ученого, накатило только сейчас. – Ладно, я вообще обещаю, что в долгу не останусь… Но сегодня в любом случае возвращаюсь к себе, забираю самые ценные вещи. Штольца, Усаги и Орихиме.

– Кого? – переспросили хором Саша и Марти. Лева спохватился.

– Моего ару и двух кошек. Пристрою у коллег, они присмотрят.

– Зачем? – удивился Дэн. – Мама обожает животных. Десять лет назад она некоторое время жила в Африке, вид попугая ее только порадует. А почему Штольц?

– И почему кошка Усаги? – добавила Саша. – Ты аниме смотришь?

– Смотрит аниме, читает классику… – Марти подмигнула Леве. – Ну просто мужчина-мечта.

Примерно так герой «Жука в муравейнике» рванул на Землю. Но если он не знал точно, куда там идти, то у меня уже были отличные варианты.

«Спасибо за новую интересную работу. Съезжаю. Поливай орхидеи, заберу их позже, если не сменишь замки. Абалкин».

Такую записку я оставил отцу на холодильнике. Глупый подростковый бунт, но почему нет? Вскоре я уже был торжественно представлен педсоставу школы № 363. И тогда же поселился у Дэна.

Дом недалеко от железной дороги и вправду не был типовым для русского пригорода. Башенка, окна-арки, тенистый сад, полный кленов и лип. Таких в Наро-Фоминске больше не было, как не было, впрочем, и таких чудаков, как Гоша Ленский, всю жизнь мечтавший изучать австралийских аборигенов. И вот дядя Гоша уехал. А его «особняк» вполне заслуживал того, чтобы стать памятником. Архитектуры. Лучшего времени. Планеты, на которую можно сбежать. Другой жизни.

Деревья роняли цветные листья, похожие на крупное конфетти. Вода в заросшем пруду отражала свинцовое небо, шла трепещущей рябью. На крыше медленно, скрипуче поворачивался флюгер – морской конек, довольно необычный знак. Никаких петухов.

– Не бойся, шагай! – Дэн, уже стоявший на крыльце, обернулся.

Лева все еще шел опасливо, а кошек, выпущенных из переносок, держал на руках.

– Да пусти ты их, не бойся. – Дэн улыбнулся. Солнце вызолотило беспорядочную копну его волос. – Собак у нас нет, и вообще.

Лева послушался: рыжая Орихиме и черная Усаги устали, явно были недалеко от того, чтобы начать царапаться. Оказавшись на траве, они тут же принялись хозяйски осматриваться. А вот Штольц по-прежнему сидел у Левы на плече и явно нервничал: то и дело впивался в рубашку крепкими когтями, что-то кряхтел на своем языке. Леве приходилось держаться поувереннее, хотя он тоже беспокоился.

– У нас хорошо, – сказал Дэн. – Правда.

– Верю, – просто ответил Лева. – Но согласись, я могу быть в шоке от…

– Ну да, примерно в таком, в каком мы оттого, что успешный ученый любит «Блич» и «Сейлор Мун», – подколол его Дэн, и Лева, усмехнувшись, признался:

– Не так, как «Короля Шамана». Просто кошки завелись раньше. А то были бы Джун и Анной. – Лева всплеснул руками. – «Будь шама-аном-королем!»

– Всех шама-анов королем! – смеясь, подхватил Дэн и открыл дверь. Кошки синхронно подняли головы и двинулись к крыльцу.

– Рефлекс. Жрать хотят, – прокомментировал Лева, и его явно услышали.

– Проходите! – раздался бодрый женский голос. – У нас есть карри и колбаса!

Он обернулся. От ворот приближалась женщина лет сорока – коротко стриженная, рыжая, в красных мешковатых брюках и салатовой блузе. За спиной женщины стоял, почихивая, старый микроавтобус, раскрашенный во все мыслимые и немыслимые цвета сразу, пестрящий пятнами, шашечками и цветами. Ага. Та самая «машина предков».

– Привет! – помахал Дэн. – Это Лева, ну, я говорил. Ты из театра?

– Спектакль поздний, в Москву поеду. Здравствуйте, Лев. – Она подошла и важно пожала ему руку. – Я Инна, мама Дани. А так и не скажешь, смотрюсь как сестра, да? – Она, дурачась, покрутилась перед ним, обдала запахом пряных индийских духов.

– Да, – честно ответил Лева, разглядывая цветную нитку бус у нее на шее. – Вы…

– Попугай! – Она заметила Штольца и засюсюкала: – Ух, какие мы пушистые и упитанные! А ну-ка иди сюда, иди! – Она артистично протянула руку, и попугай перекочевал к ней. Тут же клюнул Инну в мочку уха – всегда так выражал симпатию.

Дэн засопел и даже лицо ладонями прикрыл. Лева, мысленно усмехаясь, поискал сходство между ними и все-таки нашел. В Инне тоже было что-то… успокаивающее, несмотря на всполохи красок. А машина… он пригляделся. Черт, черт! Это же не рандомный рисунок! Это раскраска «мистического автобуса» из «Скуби Ду»!