Крылья ветра. Девушка и кровь дракона

«А почему он не помог мне? И даже не пытался связаться со мной? – мелькнуло в моей голове. – Почему Рони этого не сделал? Всё ли у него хорошо?»

Бабушка Лени поставила на стол яблочный пирог.

– Угощайтесь, Дная, вы всегда желанный гость у нас. Почему же вы не приходили так долго?

– Бродячий маг не выбирает своих путей, – ответила я привычной фразой и подумала, что это не совсем так, хотя в большей степени верно.

Аппетита у меня не было, поэтому я отказалась от еды, прошла в отведённую комнату и, не раздеваясь, только скинув ботинки, что далось мне с огромным трудом, ничком рухнула на постель. Завтра я посмотрю в глаза правде, но это будет завтра. Сегодня я буду спать.

Какое же это было блаженство лежать вот так на мягкой постели в полной безопасности. Постельное бельё не было новым, но пахло такой свежестью, что в ней хотелось раствориться. Мне стало стыдно, что я пачкаю его. Моя одежда была вся в глине и крови. Комната тут же провоняла грязью и потом. Но сил исправить что-то у меня не было. Я закрыла глаза и провалилась в темноту, только на грани сознания я слышала чей-то плач. Я так и не поняла, был он на самом деле или только снился мне. Впрочем, какая разница?

Мне снился Замок Полуночи. Огромный. Старый. Величественный. Гомон воронов Тёмных над ним. И песня… грустная, заунывная, манящая. Пела женщина. Голос был красивый, сильный, уверенный в своём совершенстве. Мне очень хотелось присоединиться к этой песне, но я не понимала слов. А потом вдруг я начала слышать, разбирать, улавливать смысл. Я обрадовалась, набрала в грудь побольше воздуха, собираясь запеть, и вдруг мой сон оборвался.

Глава 5. Голос безумия

В реальность меня вернуло прикосновение ко лбу. Никогда и никому я не разрешала касаться своего лба, а точнее, алой полосы на нём, оставшейся от цветущей ветви благородного. Я с рычанием открыла глаза, ожидая увидеть Онини, демона или изготовителя масок, но рядом со мной сидел Рэут. Я узнала его сразу, хотя вначале увидела лишь руки. Но разве я могла их не узнать, тем более что одну из них я восстановила самолично. А ещё я узнала Рэута по запаху, биению сердца, дыханию. По ощущению его присутствия рядом. Рэут! Не знаю, что я почувствовала сильнее – страх или радость. Силой воли подавив вспышку боли, я села на кровати. Магистр недовольно смотрел на меня, и в его драконьих глазах то и дело загорался гнев. И я испугалась ещё сильнее.

– Прости, Дная, – прошептала Лени, заметив мой испуг, – я должна была позвать господина Рэута. Тебе нужна помощь. – Она всхлипнула.

Бедная девочка, она и так слишком долго держалась. Я не сердилась на сестру, на её месте я поступила бы так же.

– Помощь, – пробормотала я, – зачем мне помощь? – Я не могла оторвать взгляда от глаз магистра. И ужас постепенно уступал место нахлынувшей на меня радости. Как же давно я не видела Рэута! Я и не знала, насколько соскучилась. Мне хотелось его обнять, но я не решалась, потому что слишком суровым было лицо магистра. Точнее, оно было каменным, мёртвым, жили только глаза. Неужели Рэут настолько зол на меня? Неужели всё, что было между нами, растворилось во времени? Или, так и не вернувшись к нему, я сама виновата в этой холодности, точнее, в этой ярости. А ещё мне не хотелось его пачкать. Рэут, как всегда, был идеален. Вот теперь мне по-настоящему стало стыдно за то, как я сейчас выгляжу.

– Естественно, – прорычал магистр, – зачем ей помощь, помереть Дная может и вполне самостоятельно.

Лени ахнула.

– Помереть? – не поняла я. – Я отлично себя чувствую! Лучше, чем когда-либо!

Рэут опять коснулся моего лба. Я попыталась увернуться, но он был быстрее. Магистр показал мне руку, его ладонь была в крови, но я всё равно ничего не понимала, не хотела понимать. Рэут рядом, а значит, всё хорошо, я в безопасности, я дома. Рядом с ним я всегда дома.

– Когда Рюк сообщил, что выглядишь ты ужасно, я даже и не подозревал, что это он всерьёз. Ведь он очень любит болтать о тебе гадости, ещё немного, и я заподозрю, что он к тебе не равнодушен, слишком уж старается.

Я хмыкнула:

– Рюк? Было бы забавно.

– Раз чувство юмора ты ещё не утратила, значит, жить будешь, но не долго, если я не вмешаюсь. – Рэут был, как всегда, самоуверен, но за этой самонадеянностью стояли опыт и сила. – Твоя полоса на лбу кровоточит, у тебя жар, но, кроме этого, я чувствую твою боль, и, судя по тому, как ты выглядишь, дела очень плохи.

– Да я никогда и не была красавицей, – попыталась пошутить я, но никто не улыбнулся.

– Почему ты ни у кого не попросила помощи? Это глупо, Дная. Или ты правда решила умереть?

– Я не знала, что всё так плохо. Я правда ощущаю себя хорошо. У меня всё отлично. Поверь, Рэут. – Горло пересохло, когда я выговорила имя магистра, сколько времени я уже его не произносила, и я закашлялась. – Сама справлюсь.

Да, не так я представляла нашу с ним встречу. Совсем не так. При нашей встрече мне хотелось быть красивой, уверенной в себе. Мне хотелось, чтобы от меня исходило столько силы, чтобы Рэут непроизвольно сменил возраст, став моим ровесником. Мне хотелось доказать ему, что я могущественный маг. А что в итоге? А в итоге я абсолютно обессилена, больна, и от меня воняет как от свиньи.

– Врёшь, Дная. Я же вижу, как тебе больно, и для этого мне даже не нужно пользоваться магическим зрением. Да и Рюк хорош, не мог сказать сразу. Хотя он наверняка думал, что ты обратишься ко мне. Глупая девчонка, не знаю, что я сделал тебе плохого, за что ты не хочешь меня видеть, но это не повод умирать. Лени, и вы, дамы, – обратился Рэут к хозяйкам дома, – кипятите воду, несите чистые тряпки, бегите к лекарю, вот список необходимых трав. Живо! – Рэут протянул Лени бумажку с рецептом, возникшую у него в руке прямо из ниоткуда. Когда женщины бросились исполнять не нужные приказания, нацеленные только на то, чтобы отвлечь и убрать их из комнаты, Рэут холодно спросил:

– Дная, ты позволишь, взглянуть на твои раны?

– Нет! – взвизгнула я. – И сама не хочу видеть! Рэут, пожалуйста, не надо! Я прошу тебя! Умоляю!

– Ты ведёшь себя как ребёнок! Ты должна понимать, что, если бы на то не было причин, я бы не просил. Я бы вообще не пришёл.

Я вздрогнула, меня обидели его слова.

– Я просто не хочу, и всё! – произнесла я упрямо. – Не хочу! Можешь уходить.

– Ты точно решила умереть?

– Нет!

– Тогда почему?

– Мне страшно, – созналась я, – мне страшно, Рэут. Вдруг там раны, которые невозможно будет залечить. Раны, которые сделают меня уродливой.

– Дная, у тебя на лбу похожая на свежий порез красная полоса, и ты с этим живёшь. Какая тебе разница, будут шрамы у тебя на теле или нет? Ты что, собралась разгуливать по дорогам голышом?

Он был прав, но мне всё равно было страшно. Будь я древней старухой, может быть, мне было бы и всё равно. Но я-то ей не была.

Словно прочитав мои мысли, Рэут добавил:

– А тому, кто тебя полюбит, даже твои шрамы покажутся красивыми.

– Рэут, ты забыл? Я бродячий маг, меня нельзя любить. – Горло перехватило от слёз.

– Где болит? – спросил Рэут участливо. – Где болит больше всего?

– Спина. – Я поймала себя на мысли, что не хочу показывать свои раны в первую очередь Рэуту, но, если он узнает, мне придётся объяснять почему, а я и сама не знала, не хотела знать. Меня замутило от страха.

– Не бойся, я только посмотрю, – сказал Рэут ласково и достал нож. – Ложись. Вот так.

И я послушалась. Осторожно опустилась на кровать, зажмурила глаза.

– Ткань пропиталась кровью и прилипла, – рассказывал о своих действиях магистр, чтобы не пугать меня и одновременно завораживать спокойной музыкой слов. Его голос стал ласковым. Я слышала такую интонацию у Рэута, когда мы вместе ухаживали за больными в бедняцком квартале, тогда я всегда удивлялась происходящим в магистре переменам, училась, копировала. И чем безнадёжнее был больной, тем ласковей Рэут с ним обращался. Эта нежность сама по себе лечила. Но только не теперь, ведь я знала её причину. – Я постараюсь быть осторожным, насколько возможно облегчу процесс, используя магию, но куртку придётся вспороть.

Раздался звук разрываемой ткани. Некоторое время Рэут задумчиво рассматривал мою рубашку, которая намертво прилипла к ране.

– Придётся её испарить, – сказал магистр. И рубашка исчезла.

– Что… – Я хотела спросить, насколько глубоки раны.

В этот момент вошла бабушка Лени и, увидев мою спину, вскрикнув, уронила таз с горячей водой.

– Если нет сил, то нечего таскать тяжести, попросите тех, кто моложе, не хватало мне ещё вас лечить, – прорычал Рэут. – Снова воды! Быстро! И не входить без моего приказа!!! Я доступно всё объяснил? – рявкнул маг.

Бабушка Лени поспешила прочь, я слышала её удаляющийся плач.

– Глупая старуха, – выругался Рэут, закрывая дверь, – кто только сказал, что к старости люди мудреют?

– Поимей уважение к сединам. – Мне хотелось завыть от ужаса. Что же такого увидела бабушка Лени на моей спине? Хотя я знала и так, кровавое месиво, вот что. И я сама же постаралась, чтобы оно было как можно более уродливым. Хотя красота – это последнее, о чём я думала, лёжа у ног Онини. Но теперь рядом со мной была не мать Жуны, а Рэут. Судьба не могла сыграть со мной ещё более злую шутку.

– Это я-то не имею уважения к старости? – Рэут усмехнулся. – Раны гноятся, в них уже завелись паразиты. И где ты только их нахватала?

– Я не… – Меня затрясло от ужаса и брезгливости.

– Хочешь сказать, не чувствовала, что у тебя в ране копошатся смертники?

– Нет! Сними их с меня! – взвизгнула я и потянулась к спине.

– Лежи смирно, – приказал мой учитель. – Будешь дурить, оставлю всё как есть. Ведь ты в моей помощи не нуждаешься, – съязвил Рэут и вдруг без предупреждения положил мне на спину свои ладони и надавил.

Я закричала. В кухне что-то снова упало. Но я уже не узнала что, так как потеряла сознание от боли.

Я открыла глаза и прислушалась к себе, боли не было. Признаться, я настолько с ней свыклась, что чувствовала себя теперь странно, как-то потерянно, словно не хватало какой-то части меня самой. В комнате было темно, ставни были закрыты, и не ясно было, утро сейчас или вечер. Я осторожно осмотрелась. Рэут сидел у камина, который полыхал вовсю, словно за окном был лютый мороз, и протягивал к нему руки. Я не могла определить, сколько сейчас лет магистру. Казалось, в этот момент все возрасты в нём смешались. Лицо Рэута было очень грустным. Блики огня метались в его глазах, ещё больше усиливая их сходство с глазами дракона. На лоб падали густые кудри, не поймёшь при таком освещении, тёмные или седые. Я перевела взгляд на огонь, и мне показалось, что среди огня танцуют некие существа. Видимо, они меня заметили и, вспыхнув ярче пламени, исчезли. А может быть, Рэут, как и я когда-то, при помощи магии воссоздал историю в огне. Только я пела в тот момент, а Рэут воспроизводил в огне свои мысли. Интересно, о чём же он думал? Насколько мне удалось рассмотреть, одно из огненных существ было драконом… Или Рэут гадал на огне? Я слышала, что раньше маги могли при помощи пламени заглядывать в будущее. Вот бы мне такое умение. Хотя… что я могла там увидеть? Бесконечные дороги? Проще купить в лавке карту Королевства Снежных драконов. Вот это и будет предсказанием моего будущего.