Агентурная разведка. Часть 10. Venceremos

Глава 8

Первым делом постарался оценить морально-психологическое состояние Вильте и Нино. Это вовсе не шутки. Надо быть очень внимательным. За напускной веселостью могут скрываться очень тяжёлые вещи.

Вильте ко мне слегка прижалась, нежно и очень деликатно прикоснулась к моей щеке.

— Как настроение, дорогая моя?

— Нормально.

— То есть удовлетворительно.

— Нет. Хорошее. Всё прошло нормально.

— Ой ли?

— Витя, если ты про этого бомжа, то так и знай, что мне совершенно плевать на все эти муки и страдания. В тот раз я это пережила и сделала свои выводы.

— Какие?

— Я больше думаю, сколько наших с тобой сограждан спилось, умерло от наркотиков, от тоски и безысходности в девяностые, когда люди потеряли всё: не только работу, не только цели, ориентиры и накопления, но и перспективы. Я читала, что речь идёт о миллионах. А сколько инженеров, врачей, офицеров, учителей чуть с ума не сошли, торгуя на рынках шмотками, убитыми иномарками?

— Ну и при чём тут этот бомж? — специально решил обострить, чтобы заставить выговориться.

— Кто нам нанёс поражение в холодной войне? — парировала Нино.

— Мы сами. Наше партийное начальство. Но не американцы, — я решил дальше нагнетать.

— Короче! Витя, ты хочешь сказать, что США тут ни при чём? — огрызнулась Вильте.

— Нет, конечно. Это я так. Конечно, они виноваты. Они наших не жалели. За их деньги воевало душьё в Афганистане. Они их учили. Покупали китайское оружие и руками афганцев убивали наших солдат и офицеров.

— Ну вот! Что ты начинаешь? — воскликнула Нино.

— Кстати. Американского бомжа убил американец, — сказала Вильте.

— И никто его не заставлял. Это был его выбор, — добавила Нино.

— И ради нашей Родины! А это самое главное, — заключил я.

В ситуации с Ником они впервые столкнулись с выбором. Выбор был таким: убить или сохранить жизнь. Вот тогда они и сделали все главные умозаключения, приняли для себя решение на будущее и сейчас уже были готовы к такому развитию событий. Именно тогда они были «обстреляны». Именно тогда они почувствовали запах крови и перебороли себя.

Теперь передо мной сидели уже опытные воины, очень и очень красивые настоящие воины.

Сегодняшний ужин — это не повод горевать над жизнью убитого нами ни в чём конкретно не повинного человека.

Это повод праздновать победу в отдельном бою, где погиб человек от случайных осколков. Погиб отдельно взятый нерадивый воин вражеского государства. А мы выжили и продолжаем воевать.

И ещё… Тогда я подумал, что жизнь человека в развитых европейских (по менталитету) странах — а к ним я, безусловно, относил и США, и Россию — очень сильно переоценена в современности. То есть в России не очень иной раз, а в США очень сильно завышена цена человеческой жизни. Но говорить об этом вслух своим женщинам не хотел. Считал, что пока им рано о таком думать.

На следующий день я был у сенатора. Пошли к прибою.

— Сэр, проблемы больше нет.

— Как я могу это понять или проверить?

Я ожидал этот вопрос.

— Зачем вам?

— Виктор, брось!

— Хорошо.

Показал сенатору ролик. Он знал лицо Дика.

— Что ты будешь делать с этим кино?

— Оно будет у меня. Дик не знает, где оно будет храниться. Но знает, что оно в надёжных руках.

— Он с тобой знаком, видел тебя?

— Нет.

— Кто с ним работал?

— Он этого человека не знает и не увидит больше.

— Это хорошо. Ты будешь Дика дальше как-то использовать?

— Да.

— Как?

— Он свяжет моих с Пингом.

— Чушь.

— А как мне быть?

— До чего же вы всё-таки тупые! Останови там всё!

— Почему?

— Останови и приходи. Поужинаем. Я подумал и решил вам помочь.

Мне нужно срочно связаться с ГРУ.

Отъезжаю. Иду в торговый центр. Свой телефон оставляю в машине. Иду в туалет, захожу в кабинку. Активирую симку на одноразовом телефоне и пишу сообщение. Тут же получаю в ответ подтверждение. Следом буквально через пару минут получаю сообщение о том, что письмо Дику ещё не успели отправить. Симка летит в унитаз, а телефон после короткой водной процедуры с мылом летит в урну для одноразовых бумажных полотенец.

Вечером приехал в самый дорогой, просто с космическими ценами, китайский ресторан. Сенатор решил ужинать в нём.

Вижу, что он с каким-то китайцем.

— Знакомься, Виктор, это мой давний и хороший друг Джон.

— Очень приятно познакомиться, Джон.

— Да, мне тоже очень приятно, Виктор.

— Виктор, Джон владеет этим рестораном единолично.

— Я никогда здесь не был.

— Естественно. Кто может себе позволить такие цены! — воскликнул сенатор.

— Для вас, сэр, всегда есть скидка тридцать процентов, — неизменно улыбаясь, сказал Джон.

— Давайте, господа, приступим к делу. Сначала обсудим бизнес, потом как следует отужинаем, — заключил сенатор.

— Виктор, кроме этого ресторана, Джон владеет частной разведывательной компанией.

— Что?! — я не смог сдержать эмоции.

— То, что слышал. Официально основной задачей этой компании является промышленный шпионаж. Поскольку Джон не занимается разведывательной деятельностью на территории США, то он ничего не нарушает, — сказал сенатор.

— Мы работаем в странах, не входящих в блок НАТО. В основном на территории коммунистического Китая, во Вьетнаме и некоторых арабских странах. Просто покупаем и продаём информацию. В нашем бизнесе информация — это товар.

— И кто ваши покупатели?

— А ты как думаешь, Виктор?

— Не знаю. Я никогда не имел дела со спецслужбами.

— Виктор, моя фирма — это не спецслужба. Моя фирма — коммерческая организация. Всё абсолютно легально и в полном соответствии с американскими законами. Мы ничего не нарушаем, когда здесь, в США, продаём информацию о секретах коммунистического Китая, например, японцам или австралийцам. Вообще кому угодно.

— И как это работает? Как на практике все эти шестерёнки крутятся?

— У нас есть свои источники информации.

— Кто они?

— В основном это люди, которые работают в Китае. Мы вообще иной раз не знаем, кто источник информации. Нам присылают предложение. Если нам интересно, мы его изучаем, договариваемся, оплачиваем. В основном всё анонимно.

— А ЦРУ вы тоже продаёте информацию?

— Нет. Разведывательным органам США мы передаём по их запросам всё безвозмездно. Это патриотический долг.

— Господа! Вы знаете, я бесконечно далёк от всего, что подпадает под такие термины, как «разведка» или «шпионаж». Даже просто умышленно избегаю всего этого. Извините, но я бы хотел немедленно завершить нашу беседу, — я очень выразительно посмотрел на сенатора.

— Не спеши, Виктор. У нас сегодня будет очень честный разговор, — твёрдо произнёс сенатор.

— Что это значит?

— Это значит, что Джон давно обратил на тебя внимание. Несколько дней назад он пришёл ко мне за советом. Люди Джона многократно зафиксировали твои многочисленные передвижения, часто совершенно необъяснимые. Это наводит на определённые мысли. Поскольку мы с Джоном давние друзья, то Джон пришёл ко мне и всё рассказал. Я на время запретил ему наблюдать за тобой. Разумеется, если он это передаст в ФБР, то арестуют и тебя, и меня со временем. Всё-таки у меня особый статус, — спокойно и холодно произнёс сенатор.

— Виктор, ты действовал слишком активно и слишком смело, потерял страх, — сказал Джон.

— Я не стал тебя заранее предупреждать о таком разговоре, побеспокоился о твоей нервной системе. Зная твой характер, решил, что лучше всего вот так, как сейчас. Всё и сразу. Извини, — сказал сенатор.

— И что мы будем делать?

— Тебе не о чем беспокоиться, — ответил сенатор.

— Мы просто будем вместе работать, — добавил Джон.

— Джон ненавидит коммунистический Китай. Он ненавидит Китайскую коммунистическую партию и всех её функционеров. Имеет для этого очень глубокие основания. Джон потерял многих членов своей семьи и друзей, — решительно произнёс сенатор.

— Когда я приехал в США, то был абсолютно нищим. У меня была с собой маленькая сумочка с вещами. Сенатор меня заметил, когда я, стоя на коленях перед входом в ресторан, предложил ему надраить как следует его туфли. Я успел обзавестись самодельной переносной деревянной подставкой, обувной щёткой и кремом, а также найденной на мусорке тряпкой для шлифовки туфель.

— Мне никто и никогда с таким усердием не драил ботинки. Когда я вышел из ресторана, то застал Джона на том же месте, и при этом его пытались обобрать, обложить данью чернокожие гангстеры этого района.

— В общем, на следующий день я приступил к наведению порядка в подвале дома сенатора. Так началась моя карьера в США. И всем, что у меня есть, я обязан именно ему, — сказал Джон.

— Нам с тобой несказанно повезло, что ты попал в поле зрения Джона, а не контрразведки, — заключил сенатор.

— А есть уверенность, что я не попал в их поле зрения?

— Есть. Мы присматривали за тобой более шести месяцев, и если бы за тобой было хоть какое-то наблюдение, то мы бы немедленно прекратили своё. Ничего не было. Можете быть спокойны, — отрезал Джон.

— Джон, зачем я тебе?

— Виктор, Джон давно искал надёжные связи с Россией, — ответил сенатор вместо Джона.

— Для чего?

— Я не хочу, чтобы Россия и Китай стали союзниками. Считаю это главной опасностью для всего мира и особенно для моего Тайваня. Мы знаем истинное отношение коммунистов к русским.

— Какое? Я совершенно не знаю этой темы.

— Как к большому и вкусному пирогу, который пока ещё не испёкся. Несмотря на голод и желание его заглушить, нужно терпение, иначе может произойти несварение, — ответил Джон.

— Очень образно и предельно ясно. Спасибо.

— Поэтому я готов совершенно безвозмездно помогать русским и передавать всю информацию по коммунистическому Китаю и всему, что связано с ним, — заявил Джон.

— А что с ним связано?

— Многое. Там будет много информации по разным странам. Очень разным.

— Хотелось бы подробнее.

— Без проблем. Виктор, ты знаешь, какая из разведок мира одна из самых эффективных в Китае?

— Японцы?

— Они хорошо работают. Но не лучшие.

— Кто? Арабы?

— Нет. Индусы. Вечные враги коммунистического Китая. При этом в КНР вся разведка и контрразведка построена по русскому образцу. В Индии всё построено по британскому образцу. То есть там всё интересно даже с точки зрения борьбы двух главных мировых разведывательных школ.

— А США?

— Стоп! Виктор! Мы США не обсуждаем вообще! Никогда и ни одного слова. Ничего! Табу полное, — перебил меня Джон.

— Понял, понял. Согласен абсолютно. А почему, Джон, ты вдруг решил за мной присмотреть?

— Мне показалось твоё поведение подозрительным.

— В чём?

— Ты стал заметен в городе. Это безусловный интерес. Просто посмотрели, чем ты живёшь. В принципе, ничего не увидели, кроме одного: у тебя много необъяснимых поездок, каких-то странных передвижений. Заинтересовались. Выяснили и пришли к сенатору. Разумеется, главным было ему не навредить. И вот мы здесь собрались.

— Какие рекомендации, Джон?

— Короткие посещения кафе в одиночестве, выезды за город и прочие подобные передвижения нужно минимизировать. Остальное — это уже следствие этих наблюдений.