Дело об Уроборосе

— Все ещё не верится, — сквозь тихие всхлипы выговорила она. — Не могу поверить, что его больше нет.

— Всех нас однажды не будет, — вздохнул я. — Разлетимся как пыль на ветру и кости наши развеются пеплом…

— Ты слишком мрачен для терапевта, — буркнула Молли.

— А ты слишком много плачешь для патологоанатома, — беззлобно поддел я. — Убийца поплатится за это, обещаю тебе!

— Вы найдете его? — Молли подняла на меня отчаянный взгляд. — Найдете?

— Уже скоро, — я успокаивающе погладил её по плечу. — Осталось недолго…

Я запустил руку в карман и стиснул шнурок в кулаке.

— Надень вот это, — я вытащил амулет из кармана. — Это талисман моей сестры, она отдала мне его, когда я отправился в армию. Он принесет тебе удачу.

— Заячья лапка? — слабо улыбнулась Молли, принимая подарок.

— Кроличья, — я улыбнулся в ответ и смотрел, как она с трудом надевает её, портя и без того полураспустившийся пучок.

— После того, как церемония закончится, пригласи Шерлока к себе, — попросил я. — Ты ему нужна, хоть он этого и не признаёт. Он нуждается сейчас в поддержке. Сможешь?

— Почему я? — спросила она недоверчиво.

— Потому что несмотря на весь свой характер и ужасные манеры, он даже сейчас отслеживает тебя взглядом, — мягко отозвался я. — Я-то вижу.

Молли бросила быстрый взгляд на Шерлока, который как раз отвернулся к Майкрофту, опустила глаза и смущенно закусила губу.

— Хорошо, — выдохнула она.

— Он будет вести себя хорошо, обещаю! — легкомысленно произнес я и, подумав, все же добавил. — Надеюсь…

Молли улыбнулась и даже принялась вытирать слезы тыльной стороной ладони.

Я оставил её вместе со своим пальто. Оно больше мне было не нужно. Шерлок при виде меня тут же оставил Майкрофта и шагнул ко мне навстречу.

— Ну что?

— Она пригласит тебя после похорон. Шерлок, ради всего святого! Веди себя прилично и не груби!

— Да-да, — он меня не слышал, погруженный в свои мысли. — Если она встречалась с Мориарти, то, вполне возможно, видела его сообщника! Второе лицо в смысле! Я постараюсь помочь ей вспомнить всех, кого она видела в то время.

Я похлопал его по плечу:

— Желаю удачи!

Он неожиданно схватил меня за руку и удержал на месте, когда я уже собирался отойти.

— Будь осторожен, Джон! Пожалуйста…

Я улыбнулся и молча кивнул.

— Скоро все закончится, — повторил я, перед тем как уйти прочь.

Желтые опавшие листья мягко шуршали под моими ногами.

* * *

— Срочные новости! Мужчина в возрасте тридцати лет застрелен на центральном мосту. По предварительным данным, выстрел был произведен из снайперской винтовки с расстояния около восьмисот метров…

Я оторвался от шахматной партии, повернул голову к продолжавшему бубнить радио и поднял стакан с виски.

— За тебя, Джим!

Он был той редкой пешкой, что сумела дойти до конца доски и стать ферзем. Он был одним из лучших. Хороший крольчонок, талантливый. Я привык к нему за эти годы, он играл свою роль безупречно. Один из лучших Мориарти за все время существования этого персонажа.

Я проглотил огненную жидкость и почувствовал, как жар растекается по телу.

Помню, впервые я попробовал алкоголь в тринадцать и в первый момент испытал неимоверное искушение сплюнуть эту мерзость на землю. Я с собой справился, и тогда же научился пить.

Когда-то я боялся крови и смерти, когда-то разорванные тела пугали меня, зеленого новобранца, до потери пульса, потом я научился изучать свой страх, разбирать по кусочкам и развинчивать до мельчайших деталей. Чего бы я ни боялся, я находил способ уничтожить в себе этот страх. Люди же… порой они действительно неотличимы от лягушек.

Душа очищается страданием, а сладость во рту всегда лучше чувствуешь после кислоты. Руки быстрее согреваются, если окунуть их в холодную воду.

Шахматист стремился свести игру к ничьей, закончить еë, и убирал с доски лишние фигуры. Почти все они стояли на столе вне доски, одинокие, потерянные.

Я подтянул к себе ноутбук и вернулся к незаконченному тексту. Я надеялся завершить рассказ до того, как Шерлок вернется. Дело об Уроборосе — последний рассказ доктора Ватсона и последнее дело Шерлока Холмса.

Спустя час я все еще работал, когда он вошёл, судорожно сжимая руку на рукояти пистолета.

— Погоди немного, дай мне сохранить, — произнес я и, поправив последнее предложение, нажал зеленую кнопочку "опубликовать".

Затем я обернулся: он смотрел на меня недоверчиво, неверяще, словно видел впервые. Пистолет он держал в опущенной руке.

— Почему ты, Джон?.. — спросил он. — Почему это именно ты?

— Она выжила? — вместо ответа осведомился я. — Противоядие…

— Было в кармане пальто, я нашел, — кивнул Шерлок. — С твоей стороны было очень любезно оставить его ей.

— К старости я стал сентиментален. Решил убрать ферзя и сохранить ладью.

Я наблюдал за его глазами. Мне нравился тот пытливый ум, который я видел в них. Сейчас Шерлок, наконец-то сопоставивший все детали в своей голове, снедаемый бурей различных эмоций, выглядел потрясающе. Если бы я был художником, я бы запечатлел его именно таким: одухотворенным и потрясенным одновременно.

— Это всегда был ты, верно? — спросил он.

— До моего появления у тебя ведь не было столь интересных дел, — я пожал плечами. — Быть противниками — это скучно, друзьями — не в пример интереснее. Мне было интересно с тобой, Шерлок.

— Мне стоило догадаться, ещё когда ты застрелил таксиста, — он закатил глаза.

— Это было бы слишком просто, — я сидел, не шелохнувшись, даже когда он шагнул вперед и приставил дуло к моему виску. — Ты не ищешь на поверхности, закапываясь в глубокие смыслы, ты ныряешь так глубоко, что каждый раз рискуешь не вынырнуть. Это действительно красиво, мне нравилось смотреть, как ты решаешь мои задачки.

— Скажи, что это не ты, Джон, — повторил он практически без эмоций в голосе. — Скажи и я поверю тебе. Как тогда в бассейне…

— Взрывчатка на мне в тот день была настоящей, если ты об этом, — я откинулся на спинку кресла. — Если я играю, Шерлок, то всегда по-крупному. Майкрофт не понял, кто я, а он смотрел не в пример внимательней твоего.

— Тогда почему?

— Почему Джон Хэмиш Ватсон оказался профессором Мориарти? — я печально улыбнулся. — Хорошо знакомое тебе слово, Шерлок. Скука. Без тебя мне было бы слишком скучно жить, мы с тобой сыграли замечательную партию. Однако у любой игры есть конец. Сделай ход, — я кивнул на доску. — Белыми.

Шерлок никогда не смог бы удержаться от искушения.

— Там больше нет ходов, — произнес он, кинув быстрый взгляд на доску с несколькими разрозненными фигурами. — Ничья.

Кольцо Уробороса скользнуло на мой палец. Я тронул привязанную к нему дрожащую леску, обвел взглядом комнату, с теплотой провожая каждую знакомую вещь, и вздохнул.

— Когда ходов больше нет, время сделать последний. Давай избавим этот мир от игр? Из нас плохие демиурги, Шерлок.

Он смотрел на меня, всё ещё не опуская пистолета, а я отогнул край своего домашнего потрепанного халата с парой невыводимых пятен, красовавшихся с тех пор, когда Шерлок случайно пролил на него часть своих реактивов.

— Война научила меня не бояться взрывов, — пояснил я и пальцами другой руки пробежался по полосе взрывчатки на груди, постукивая по ней ногтями. — И ты не бойся, это будет быстро.

В его взгляде не было страха. И боли тоже не было. И даже злости. Но страдание... страдание было безмерным и оглушающим, и я порадовался за него: он уходил с чистой душой.

— Там ведь не будет скучно? — спросил он со слабой улыбкой.

— Кто знает, — я улыбнулся в ответ. — Проверим вместе, друг мой!

Я дернул за кольцо быстрее, чем он успел помешать. Верно, не верил, что его добрый друг Джон может быть настолько беспечен или безумен.

Слабый щелчок раздался будто бы откуда-то издалека. Казалось, что ничего не получилось. Секундное облегчение расслабило души, а затем ослепительно белый змей пожрал нас вместе со всем, что когда-либо было нами.

Я никогда не хотел, чтобы мой разум оказался отдельно от сгнившего тела. Мы с Шерлоком были достойны иной судьбы.

Уроборос — ведь также и символ вечности. Что ж, так пускай же мы останемся в веках.