Дневник Мелани Вэйр

– Прекрати!

– Почему это?

– Потому что это пошло!

– Пошлость в твоей голове, Мелани. Смотри и учись.

Наш внутренний диалог – спустя непродолжительную паузу, в течение которой Сэт ждал ответа на свой вопрос – прервал ответ непримечательного парня в синем свитере, сидевшего в третьем ряду.

– Фармакология!

– Спасибо, – Сэт наслаждался каждым мгновением своей работы со студентами. – И что же это такое?

Девушка, сидевшая справа от нас, подняла руку. Сэт кивнул ей.

– Фармакология – это комплексная наука, изучающая действие лекарств на организм человека, наука о целенаправленном поиске новых лекарственных препаратов и их рациональном использовании.

– Хорошая память, – Сэт улыбнулся. Он вообще часто улыбался, что выдавало в нем человека, который искренне увлечен своим делом. – Вот у меня очень плохая память. Вы объяснили, что такое фармакология, а я сразу же забыл. Так что это?

– Наука, изучающая лекарства, – ответил «синий свитер».

– А что такое лекарство?

Его взгляд вновь скользнул по собравшимся в аудитории. Сэт относился к тем преподавателям, которые предпочитали интересную работу в группе обычным нудным лекциям, на занятия которых мне всегда было интересно ходить. Только вот показать ему этого я сейчас не могла.

– Лекарство – фармакологическое средство в определенной лекарственной форме, разрешенное к применению с целью лечения, профилактики и диагностики… – начал было парень в первом ряду.

– Нет, – перебил его Сэт, сложив ладони перед собой. – Закройте книгу у себя в голове. Если у вас случится амнезия, вам не помогут ваши знания. Их просто не будет. А логика с вами будет всегда. Так что такое лекарство? Одним словом. Кто знает?

Сэт действительно ловил кайф от того, что делал, мой восхищометр зашкаливал, грозя сорвать ограничитель со шкалы. Похоже, не только мой: из взглядов однокурсниц уже напрочь исчезла скука, большинство студенток смотрели на него с искренним интересом. Группа притихла. Даже «галерка» проснулась. За исключением нас: Дэя трогательно положила руку под щеку, изображая спящую. Я буквально физически чувствовала на себе его взгляд и сгорала от стыда, а она веселилась от души.

– Открой глаза и подними голову!

– Нет!

– Дэя!

– Мелани?

Я слышала его шаги и понимала, что он идет к нам. Если бы можно было представить наше созвучие с Дэей в виде комикса, это выглядело бы так: я раскачиваюсь на дереве в петле, а рядом она прыгает через скакалку и смеется.

– Мне жаль прерывать ваш сон, мисс, – Сэт говорил так, будто действительно извинялся за то, что разбудил, а я мысленно дрожала от осознания того, что ещё может учудить эта оторва. – К сожалению, никто в аудитории не ответил на мой вопрос. Вы нам поможете?

Дэя соизволила открыть глаза и даже показательно зевнула, прикрыв рот ладошкой, после чего сонно пробормотала:

– Может быть.

Вопреки всем моим самым страшным кошмарам, Сэт всего лишь сложил руки на груди: нужно было держать лицо перед остальной группой. По всей видимости, таких наглых студентов у него еще не было. Подозреваю, что в те минуты он боролся с искушением выставить меня перед всеми идиоткой, потому как я осмелилась не проявить заинтересованность к обожаемой им науке. В том, что он влюблен в свой предмет, сомнений у меня не было.

– Что вы там спрашивали?

– Что такое лекарство? – он повторил вопрос, и в голосе его уже сквозило искреннее раздражение. Не знаю, каких усилий в тот момент ему стоило показное спокойствие.

«Пожалуйста, – взмолилась я, – не доставай его. Пожалуйста, Дэя, очень тебя прошу!»

– Яд.

Это прозвучало резко, как выстрел, и я мысленно зажмурилась, съежившись до размеров того хомячка, которого упоминала в самом начале записи. Точнее, зажмурилось мое сознание, но Дэя моими глазами продолжала спокойно смотреть на него. А он – на нас. Из его взгляда ушло раздражение и отстраненность: по всей видимости, Сэт прикидывал, к какой категории можно определить невзрачную (она нарочно не накрасилась и не стала делать укладку сегодня утром), но нахальную девчонку. Я снова пожалела о том, что не представляю ничего особенного: невысокая, худенькая, длинные тёмные волосы стянуты в хвост, под расстёгнутым халатом – рубашка кантри, джинсы, на ногах самые обычные кроссовки. Дэя сегодня даже своему стилю в одежде изменила.

Наверняка, он отнёс нас к студенткам-середнячкам – из тех, кто в учёбе звёзд с неба не хватает, но и далёкую от мира тусовщиц, которых легко определить по яркой и неординарной внешности и умению выделиться из толпы. Никогда не думала, что время способно замирать внутри тебя самой. Снаружи оно отсчитывало мгновения, сливающиеся в секунды, а внутри – минуты, стягивающиеся в часы.

Пока Сэт стоял близко, я разглядывала его. Мне он казался совершенством. Высокий, эффектный мужчина, с темными волосами, пронзительными серо-голубыми глазами и тонкими губами. Я пялилась на его губы и не могла ничего с собой поделать. Просто мысль о том, что мы целуемся, повергала меня в состояние аута, дыхание прерывалось, а сердце заходилось в бешеном ритме. Я не видела в нем недостатков, одни лишь только достоинства. Помимо внешности, Сэт обладал ещё кое-чем, однозначно возбуждающим меня сильнее, чем большой…

– Ни один, даже самый внушительный, интеллект ещё не довел женщину до оргазма.

– Говори за себя.

– Если ты кончишь во время его лекции, мой мир никогда не будет прежним.

– Заткнись!

Кажется, Сэт окончательно определился с моей посредственностью, потому что заметно расслабился и улыбнулся.

– Верно, – отозвался он, и я вздрогнула. До меня не сразу дошло, что его ответ относится к нашему «яд», не имеет никакого отношения к моей незначительности, что снаружи прошли секунды, и он не слышал нашего внутреннего диалога. Тем временем, Сэт повернулся к остальным студентам. – Лекарство для нашего организма яд. В зависимости от дозировки оно может приносить пользу или наоборот убивать. Спасибо, мисс…

– Вэйр. Можно просто Мелани, я ещё очень молода.

– Как называется минимальная доза, которая приводит к смерти, мисс Вэйр?

Он изящно проигнорировал фамильярность и обратился к нам, сохраняя дистанцию студент – преподаватель.

– Летальная, от латинского «letalis» – смертельная, – с улыбкой ответила Дэя.

– Хорошо, – кивнул Сэт, в глазах его мелькнула искра заинтересованности, а я поняла, что дико ревную его к ней. Фактически, к самой себе, чистейшей воды сумасшествие. – Зачем тогда эти лекарства, если они убивают? Жили бы люди спокойно и о ядах ничего не знали.

– За всех людей я вряд ли отвечу – в их мотивах шею свернуть можно, – беззастенчиво потягиваясь, ответила она, – хотя кое-кому они нужны именно для того, чтобы убивать сразу, – акцент был сделан именно на словах «кое-кому». –Большинство фармацевтических компаний выезжают на хороших маркетологах и бизнес-аналитиках. Ну, естественно ещё и на хороших фармхимиках, которые способны загнать в формулу вред настолько глубоко, что он вылезет только лет через пять-десять. Но он обязательно вылезет, правда кто-то к этому моменту уже забудет, что кушал капсулки помощи. Так что в настоящем ответ на вопрос зачем: прибыль.

Сэт не выдержал и язвительно улыбнулся – видно было, что его не на шутку задели её слова, наши взгляды вновь встретились, и я мысленно вздрогнула. Ответ оказался для него неожиданным и неприятным. Это приблизительно как сказать художнику, что его картина – дерьмо и при одном взгляде на неё хочется удавиться.

– На другом предмете ваш ответ оценили бы по достоинству, на философии, например. В основе фармакологии все-таки спасение человеческих жизней. Но все равно спасибо.

Сэт снова повернулся к аудитории, оставив нас за спиной и в прошлом, как неприятное воспоминание.

– Так вот, мисс Вэйр на занятиях я спать разрешаю, потому что предмет она сможет выучить и самостоятельно. А других попрошу воздержаться от подобного.

Он больше не обращал на нас внимания, а я слушала его и понимала, что смысл сказанного проходит мимо. Ходить на занятия к мужчине, который тебе нравится – трата времени. Только голос, голос, голос – о, этот его голос, от которого я сходила с ума, движения, жесты, внимательный взгляд, наклон головы, улыбка… Сосредоточиться на чем бы то ни было крайне проблематично. Хотя ради него я готова была даже наизусть выучить всю записанную на бумаге теорию фармакологии, лишь бы обратить на себя его внимание. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно – я могла видеть его, но ничего не могла сделать, чтобы ему понравиться. Дэя же делала все, чтобы зацепить его не с самой приятной стороны.

Прогулка по кампусу немного подняла настроение. День был на удивление солнечный и теплый, я даже немного посидела на скамейке, наслаждаясь своей причастностью к миру людей. Вокруг меня сновали студенты, преподаватели, жизнь бурлила, и казалось невероятным представить, что внутри меня заключена сверхъестественная сущность… образно выражаясь. Потому что сверхъестественного в ней было не больше, чем во мне.

После занятий мы отправились в кафетерий, и у нас с Дэей случилась небольшая перепалка на тему того, что мы будем есть. Повесив куртку на спинку стула, чтобы занять стол, мы долго и придирчиво изучали меню и ряды блюд, изредка бросая взгляда на разношерстную публику. Я уже почти и забыла, каково это – учиться, быть в центре студенческой жизни. Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья! Просто возможность побыть собой.

Победила, разумеется не дружба. Это была на первый взгляд невинная паста, но с таким адским соусом, что я заранее дымилась от предвкушения. Она меня достала со своей страстью к горяченькому. В смысле, все блюда на вкус Дэи были нашпигованы таким количеством специй и перца, что у меня разве что пар из ушей не валил. Она выпрыгнет из моего тела и пойдет дальше вершить судьбы Вселенной, а я потом желудок лечи.

– Ну ты и зануда, – отозвалась Дэя, когда мы, наконец, устроились за столиком. Мне хватило малюсенького кусочка порции на кончике вилки, чтобы внутри меня начался мысленный пожар. – Это все самовнушение.

– Что именно? – буркнула я.

– Твое отношение к острому. Ты знаешь, что это остро, поэтому организм и реагирует соответственно.

– По-моему, ты все усложняешь. Просто сочетание такого количества перцев в одном блюде – это действительно остро!

– А по-моему, усложняешь ты. Твой мозг запрограммирован на разного рода раздражители, включая обоняние и осязание. Не вбивай тебе с детства в голову, что перцы – это остро, ты бы сейчас и внимания не обратила. Человеческий желудок многое способен выдержать, если не нагружать мозги лишней информацией.

Как она умудрялась есть и одновременно чертить что-то в тетрадке? Я ничего не понимала из этих крючочков, загогулинок и схем, но догадывалась, что это что-то важное. Тоже мне, Гай Юлий Цезарь. Что касается записей – тем более. Тот самый почерк, похожий на арабскую вязь, в моем представлении был разве что красив, но никакой смысловой информации для меня раскрыть не мог.

– Такими темпами можно договориться до того, что цианид и мышьяк – безобидные приправы.