Чудная деревня. Четвертая часть. Последний дракон

Татьяна Нурова
Чудная деревня. Четвертая часть. Последний дракон

Я очнулась, но глаз открыть пока не могла, вокруг меня кто ходил, до меня доносились какие- то слова, но смысла их не понимала. Пока, просто тщетно попыталась вспомнить, — кто я, и где я, этому мешала щекотка по всему телу и чувство что я пьяна, причем в стельку. Открыть глаза тоже никак не могла, но пыталась, а ощущения так себе, меня, то поднимает вверх на нереальную высоту, то так же резко кидает в темноту, вниз, пытаюсь хоть за что- то ухватится, но мои пальцы ловили только пустоту рядом. При этом мне не страшно, а смешно, хи, — хи, так и вылетают из меня. Вот только над чем смеюсь, не понимаю. Мою кожу касается влага, и щекотка ненадолго стихает, я вдруг понимаю, — меня обмывают, но кто и зачем, — мне снова только смешно. Только что в моей голове была темнота, и вот вдруг перед глазами заплясали картинки, сначала черно белые, затем цветные, они то замедлялись, то останавливались, но я пока не понимаю, что же вижу, какие — то дома, люди, затем все закрутилось калейдоскопом и исчезло. Надо мной склонилось женское лицо, родное, я пытаюсь мучительно узнать ее, вот, вот минута и я пойму кто же она. Она что- то говорила мне, но я ее не понимаю, но что — то во мне всколыхнулось, такое родное, непонятное. Я тяну к ней руку, но где она, теперь передо мной лицо мужчины. Он что — то раздраженно выговаривает мне, я опустила глаза, боюсь его, и он тоже исчез. Воспоминания в моей голове роились кусками, наслаиваясь одно на другое, а что из них реально. В памяти обрывками всплывают, какие лица, крики, зеленые пятна деревьев, я, куда — то, снова и снова лечу в пустоте. Мне тошно и хочется, что бы все остановилось. Затем мои воспоминания стали выстраиваться, как по линеечке, и я вспомнила, свое имя, надеюсь, что свое, и это уже достижение.

— Зовут меня Елена, и я целительница, жила в последнее время, в усадьбе знахаря Валерия, скрываясь от кого — то, — прошептала я, самой себе.

Все мысли в разброд, нужно сосредоточиться, но почему у меня так болит голова, ну да, мне же что — то вкололи, это я помню. Света, тоже ученица Валерия ударила меня в лесу и… В плечо кольнуло, и я поняла, это тоже укол, но после него мне стало легче, но сознание, как и прежде, было спутанным. Я повторяла мысленно, — я Елена и меня хотели похитить, кто?

— Какой — то крутой московский бизнесмен Симоненко, — вдруг всплыло в голове, — а почему?

Вроде так легче, когда задаешь себе вопросы, возникают через какое- то время и ответы, теперь нужно связать все вместе, может, картинка и срастется. Точно, мой муж погиб, и я осталась без защиты, поэтому на меня снова началась охота.

— У меня есть муж, — продолжала размышлять я, и тут же всплыло имя Андрей и поняла, что мы с ним давно не вместе, но боли мое воспоминание не вызвало, значит. — Да нет, это ничего не значит, и думать нужно мне, о другом, более важном.

Я вспомнила, что всплыло слово снова, а значит, такое уже было. Снова, значит, это происходит уже не первый раз. Воспоминания стали быстро всплывать быстрее, Андрей не погиб, и я его спасла, как не помню, но устала невероятно и очень ослабла, поэтому то меня так легко схватили, что- то вкололи в плечо, загрузили в багажник машины и увезли, похитили. Я смогла приоткрыть глаза, перед глазами все плыло, но на подвал или застенок помещение явно не тянуло, высокий потолок с лепниной и росписями цветов, как- то не ассоциируется с моими мыслями о насильственном похищении. Розовые обои в тон, а окно перед моими глазами было оформлено, что- то, как — то, замысловато вычурно, — в розово белой гамме с какими — то бантами и завитушками и напоминало убранством пышный торт с розочками. Цветы перед глазами закрутились, в каком — то танце, заплясали, сливаясь в розовое пятно. Может, мои воспоминания не полные, что — то совсем не похоже, что это какой — то подвал или застенок. А ведь вряд ли неведомый бизнесмен располагал бы меня с такими удобствами, и в такой нарядной комнате.

Перед глазами еще все плыло, но я упорно открывала глаза, попыталась оглядеться и услышала шепот, — она очнулась, придерживай ее Мари.

Передо мной сразу всплыли два лица женское и мужское, вернее в такой последовательности, и я слегка обалдела, потому что сразу же их узнала. Но это невозможно, никак, может у меня просто бред, я зажмурилась, затем снова посмотрела на них, они не исчезли. Я, конечно, мечтала, когда, ни будь, встретиться с ними, найти их, но вот так, а может, это они и похитили меня. Хотя нет, я их не хотела видеть, это точнее, ведь, когда — то они уже бросили меня. Да точно, бросили, и я пообещала себе никогда с ними не встречаться.

Я еще раз посмотрела на них, их лица уже не расплывались перед моими глазами, и видела я их четко, и теперь была уверенна, что мне не кажется, — это были мои покойные бабушка и дедушка по отцу. Лица, на которые я смотрела, очень напоминали фотографию из дома моего отца и тут же нахлынули еще воспоминания. Вернее, то они, — дед с бабкой, совсем не покойные, а вполне живые, и я знала об этом, но как я оказалась в их доме, или с ними в одном доме. Они ведь погибли, разбились в машине, когда мне было всего три года, это была официальная версия, и я скучала по ним. А уже взрослой поняла, подержав в руках их фотографию, что они живые и тогда меня захлестнуло такой обидой, что они исчезли, бросив меня, я так была в этом уверена. Почему — то, что меня бросили родители, так не задевало, а вот предательство бабушки и деда ударило по мне настолько больно. Мене и сейчас перехватило дыхание от этой боли и обиды. Я все вспомнила и вздохнула свободней, почувствовала, что меня бабушка берет очень нежно за руку. И что она моя родная бабушка и любит меня, я это тоже почувствовала, — родную кровь не обманешь, тем более с моими способностями. Но это ложь, если бы она любила меня, то не оставила бы, и я оттолкнула руку.

— Как я здесь оказалась, — по слогам, но четко смогла проговорить я, это ведь оказалось не просто, голос срывался, хрипел, и слова выталкивались с усилием и болью.

Слова отняли много сил, и я снова провались в темноту, на этот раз вроде как недолго. Не до конца потеряла сознание, и хоть перед глазами было темно, звуки я слышала, они переговаривались, суетились около меня.

Это от наркотика, что мне вкололи, так плохо — поняла я, — но почему? Ведь Агриппа говорила, что яды мне страшны, или что, она ошиблась, и я никак не могу очнуться, да и вообще, сколько времени то прошло с моего похищения. Питирим, там, наверное, уже с ума сходит, ведь анчутка, мелкий бес по имени Чебурашка, бред, то какой, должен был сообщить о моей ситуации. Скажи такую фразу обычному человеку, и сразу упекут в желтый дом. Бред то это точно, но анчутка была, которою, вернее его, а они ведь бесполые, а я назвала его Чебурашкой, значит у меня это он, но точно я все равно не знаю. Я совсем запуталась, но сосредоточилась и стала терзать свои мысли дальше, выкинув из головы, — какого же пола бывают бесы. Ведь помню, как анчутка метнулся от меня и исчез, и я очень надеялась, что он сообщит о моем бедственном положении, а интересно анчутки могут запомнить номер автомобиля, и как точно он может объяснить, куда меня увезли, ведь я про них так мало знаю, хотя сколько раз зарекалась, вызубрить материал. Да и до этого всего что произошло, я их просто убивала, так как они обычно сосут из живых существ жизненную энергию и являются по природе своей врагами людей. Когда я очнулась повторно, видение бабушки и дедушки не исчезло, но насколько они все — таки реальны и почему я у них. Попыталась оглядеться, комната та же, ничего не изменилось, значит, мне ничего не показалось.

Дед улыбнулся, спросил, — ты знаешь кто мы девочка?

— Да, — ответила я, — видела ваше фото в доме отца и почувствовала, что вы живые. — Но почему я здесь, и зачем, ведь вы бросили меня.

— Чушь, мы тебя не бросали никогда, мы считали тебя погибшей, — раздались сразу два обиженных голоса.

Бабушка так разнервничалась и заплакала глядя на меня, Дед нахмурился, стал вышагивать у моей кровати, не зная, что сказать, затем резко повернулся ко мне.

— Ты была у отца, — неожиданно спросил он, — зачем, как?

Кто кому вопросы задает, я даже рассердилась, но ответила, тайны в этом не было.

— Я не знала, сначала, кто он, была у клиентки, она оказалась его женой, но говорить ему, что его узнала, не стала.

Почему, — снова напряженно спросил дед.

Он так внимательно и настойчиво смотрел на меня, что я поежилась, как- то мне здесь совсем не нравится.

Попыталась пожать плечами, — он поздно вспомнил обо мне, я уже выросла и не нуждаюсь в его поддержке, да и мне показалось что искал он меня не для того чтоб к груди прижать, — пробормотала я, пытаясь понять где же я все- таки нахожусь.

Дом точно мне не знаком, а из окна видно только кусочек неба и зеленые ветки деревьев, звуков машин или просто шума улицы тоже нет, а окно открыто. Мы за городом, где, рядом с Алексеевкой, или…, думай. Но думать то, как раз было тяжело, мысли расползались в разные стороны, и я как не пыталась, не могла их собрать вместе. Н — да, — мне хотелось сказать больше и обидней, но глядя на плачущую Бабушку и взволнованного и чем — то растерянного Деда уже понимала, что все непросто как мне кажется. И нужно их хотя бы выслушать, а уж затем и делать выводы. Моя жизнь и я уже убедилась в этом, полна сюрпризов. Я попыталась повернуть голову и рассмотреть внимательней своих родных, но не получилось.

Бабушка снова заплакала, дед так же хмурился, я попыталась еще раз оглядеться и рассмотреть своих новоиспеченных родных. Комната явно в богатом доме, судя по интерьеру и обстановке, да и мои родные выглядели, так то, неплохо после смерти. Гораздо моложе, чем на том старом фото, конечно в возрасте, но больше пятидесяти лет им не дать, интересно каков их реальный возраст.

— Мари не плач, не пугай Елену, она про нас ничего не знает и с чего ей кидаться в наши объятия, — негромко одернул бабушку дед. — Тем более она считает, что мы ее бросили, сначала нужно все ей объяснить.

Мне стало жаль бабушку, ну не возможно, слушать ее жалобный плач, так ли они виноваты, что когда — то оставили меня, сначала нужно их выслушать. Моя жизнь не проста, и с каждым разом становится все запутанней, и непонятней или может, я, наконец, узнаю все тайны своего рождения.

— Когда я была маленькой, — тихо произнесла я, — то была очень уверенна в том, что если бы вы не погибли, то я обязательно бы жила с вами. — Я не помнила вас, но вот такое ощущение у меня было.

Бабушка всхлипнула и обняла меня, несмотря на мою слабую попытку сопротивления, и это было приятно, я чувствовала все ее эмоции, страх и сожаление обо мне, и застарелую страшную боль, тоже связанную со мной.

— Может, вы мне все расскажете, — попросила я, пытаясь приподнять голову, что — бы видеть их обоих, — а потом мы все обсудим и почему я вашем доме, вроде как меня похитили не вы, и что случилось с теми людьми, кто это сделал?

— Все расскажу, — пообещал дед, — попробуй сесть и тебе сначала нужно поесть, хоть бульончика, ты трое суток бревном пролежала, вкололи тебе убойную дозу, снотворного для магов. — Я с таким средством то и не встречался. — Смертельную дозу почти тебе вкололи, антидот нам пришлось разрабатывать самим, и от этого тебе плохо. — Тебя похитители боялись и чтоб уж наверняка, так вот поступили.